Сделав несколько набросков для портрета Ларисы, Сева уехал, оставив наедине счастливую парочку. Он заперся у себя в мастерской и целыми днями писал портрет подруги Бориса.
Несколько раз он звонил Ольге, но безуспешно. Она не отвечала на звонки и сама не звонила.
Прошла неделя. Портрет не был еще готов, но красота Ларочки проявлялась сквозь тонкие мазки и легкие штрихи, нанесенные изящно мягкой кистью, из-под которой выходило прелестное личико, уверенный взгляд темных влажных глаз с мелкими искорками в зрачке. Ее улыбка коснулась краев губ и застыла на пойманном мгновенье. На бархатистую кожу шеи и плеч спускались волнистые белокурые пряди волос.
Художник отходил на несколько шагов от портрета и издали контролировал свое художественное произведение. Он возвращался к нему после того, как принимал решение что-либо подправить или изменить.
После заката солнца он выходил на свободу от творческого заточения. Гулял по улице, освещенной фонарями и иллюминациями витрин; проходил через сквер, где когда-то бродил он с Ольгой и где формировались их первые отношения. Вроде, недавно это было...
Всеволод глубоко вздохнул. Выйдя из сквера, он увидел знакомую вывеску над дверями бара и, долго не раздумывая, зашел во внутрь. Пройдя к стойке, он заказал себе рюмку коньяку.
Музыка перебивалась шумным многоголосым ором. Рассмотрев посетителей бара, художник приметил одну рыжеволосую девчонку, напоминающую Ольгу. Нет, цвет волос, пожалуй, у его подруги был более ярким, как огонь. Девица села в полуоборот, держа между пальцами длинную сигарету и, оттопырив нижнюю губу, пускала кружочки дыма в пьяного посетителя. Тот прикрикнул на нее.
Она рассмеялась, закидывая голову назад.
- Ольга?!. - выкрикнул Сева, не веря своим глазам.
Та обернулась и уставилась на него не мигающими глазами. Потом, ей видно, надоело смотреть на Всеволода, как на человека из ее прошлого, которое она собиралась накрепко забыть, поэтому повернулась к своему знакомому.
У художника все внутри "закипело". Он стремительно подошел к ней.
- Ольга, пойдем отсюда... Мы с тобой повздорили, с кем не бывает... Пусть я был не прав, прости... Только пойдем отсюда... - уговаривал ее Сева.
Муза обернулась, измерив его презрительным взглядом.
- Может, пойду отсюда, но только не с тобой. Что ты ползаешь здесь?.. Не видишь, у меня новый друг, и он меня понимает... Заметь, не требуя ничего в замен. Я - свободная, и ни от кого не хочу зависеть! Даже, от тебя... Уйди!.. И не становись больше на моем пути!..
Хмель бил в ее голову, извращал и тянул на пошлости. Она расширила ноги перед художником и ударила себя по животу.
- А ты сюда заглядывал?!. Все мазюкал свои картинки... Деньги, слава тебе нужна... А какое место ты выбрал для меня?!. - ее голос перешел на крик. - Я ж живая!.. Ненавижу тебя, не прощу!..
- Эй, парень, отцепись от нее, она теперь - моя девка! - заявил пьяным голосом новый ее дружок.
Они продолжали пить вино, забыв о Севе. Противно и тошно стало на душе у художника.
"Вот и все... Точка! - подумал он, выходя из бара. - Ну ты, Ольга, сама напросилась... Я все оттягивал время, думал, что так, дуришь; жить без тебя так и не научился... Ко мне ты не вернешься...Значит, уйдем из жизни вместе."
Его не пугали слова. В гневе он прокручивал в голове подобное много раз, особенно, когда она его провоцировала. Задевая его тонкую натуру, высмеивая неловкие движения и запоздалые поступки перед друзьями и художниками, Ольга вертела своей пышной прической и соблазнительным бюстом, повергая в ярость разгоряченного Севку. Он достаточно терпел от нее.
Всеволод нащупал в кармане своей куртки маленькую металлическую коробочку. "Вот где наше спасение, милая моя Оленька, зверюга нежная", - думал он, снова возвращаясь в бар.
Сева заказал рюмку коньяка. Незаметно от бармена, он всыпал кристаллический порошок в вино.
Подождав некоторое время, он подозвал к себе официанта и что-то шепнул ему, кладя на его поднос чаевые. Тот кивнул, подхватив рюмку с коньяком, и устремился к столику, где сидела расфуфыренная и веселая Ольга.
Всеволод направился к выходу. Он в последний раз, проводив неловкие движения рыжеволосой девицы, поглядел на нее.
Та залпом опрокинула огненную жидкость, тут же закуривая вместо закуски. Ее парень гоготал, противно выставляя вперед нижнюю челюсть.
Сева отвернулся и вышел на улицу. Он двигался, не спеша, поглядывая на прохожих и транспорт. Жизнь кипела вокруг, касаясь его то озорными взглядами вчерашних школьниц, то разговором идущих прогулочной походкой старичков, то голосом из толпы двух спорящих мужчин на спортивную тему... И еще - так много разных созвучий вокруг.
Музыка ночного города... и Севке, вдруг, захотелось написать картины из жизни города, своего или чужого, не важно... У каждого - своя судьба, ритмы, мелодия, размышления... нет, он - хороший художник!.. Изобразить поток жизни... Его просто подмывало начать писать, непременно, сегодня... Жизнь продолжается... у него много дней и ночей исполнить задуманное.
"Какая романтическая ночь, - подумал Сева, направляясь к своему дому. - Столько звезд на небе... Как же я не замечал эти миры?.. Сколько проспал... - с укором сказал сам себе мечтательный художник, входя в свой подъезд. - Как тихо... Соседи спят... Интересно изобразить засыпающий город..."
Он вошел в свою квартиру и уставился на разбросанные повсюду эскизы, наброски для портрета Ольги. Долго же Всеволода здесь не было. Сколько мусора... Он сгреб эти бумаги с изображением его бывшей музы, разорвал в мелкие клочки и бросил все в раковину в ванной , поджигая и повергая все в пепел.
"Все... теперь все... Картины три с ее изображением остались, но есть покупатели, отдам за даром. Чтобы ничего от нее не осталось", - решил Всеволод,спуская из крана воду на пепел сгоревшей бумаги.
Вскипятив на кухне чайник, заварил себе кофе. Взбодрившись им, он поставил перед собой мольберт и стал на листе ватмана выстраивать тему ночного города.
Ночь подходила к концу. Утро брезжило за окном, когда Сева закончил делать наброски ночного города и , даже, два дневного, оживленного, солнечного.
Довольно улыбаясь, ему подумалось, что не стоит больше застревать над любой темой.Слишком много он отдавался портретам, но тогда, год назад, был спрос и немалый. Но сейчас, взглянув на себя со стороны, на жизнь, которую вел, Всеволод понял, что еще многое может и что будет снова востребованным художником.
продолжение следует...