Пожилой, очень хороший актёр
Посреди монолога
При полном аншлаге
Забыл Шекспира.
Раннего и позднего.
Отлично переведённого
И даже Уильяма в оригинале
Забыл.
Всего Шекспира
Не мог сегодня он вспомнить.
Совершенно отчётливо, скурпулёзно, досконально,
Даже дотошно,
Помнил всего Маяковского.
Если не всё - то многое из Чехова,
Даже его письма жене-"моей актрисуле".
Уж он-то знал, что восполнить паузу
Опрометчиво даже гениальным Хлопушей,
Даже Бертольдом Брехтом -
Находчиво, остроумно...
Но не по его мудрости и годам,
Такая прибаутка со зрителем.
А партнёры-то...
А коллеги наслаждались его провалом...
Они даже не вспотели,
Даже не вздрогнули и не заикнулись
Ни словом, ни жестом, ни взглядом...
НИЧЕМ не вздрогнули...
Они-же умеют не выдавать
Посторонних для их великого ремесла
Эмоций.
Они-же АРТИСТЫ...
Те ещё скоморохи...
Ох как вовремя заслан
За пирожным для режиссёра
Суфлёр...
Взгляд, впрочем, их выдавал...
Старого своего, в беде, товарища.
Они-же предали.
От мала до велика все предали.
И тогда весь Малый зал,
В то время, как был очень занят
Зал Большой. Чем-то очень сказочным
Очень неописуемым...
Как-то так оба зала
От велика до мал-мала,
И любящий старика осветитель мальчишка
Все, как один, встали
И зааплодировали, что есть сил.
А восторженный осветитель
Вволю наупражнялся,
От души
В освистительстве.
Сыновьем - для друга,
Пасынковым - для остальных.
Были ещё цветы.