Звонок на мобильный.
- Вы сдаете квартиру?
- Да.
- Мне бы побыстрее квартиру снять!
- Прямо сейчас что ли?
- Да-да!
- Могу только через двадцать минут…
- Но мне прямо сейчас надо!
- А я в другом месте нахожусь и мне туда дойти надо…
- Ну, хорошо…
- Вам до утра?
- Нет-нет! Мне всего на два часа!
- Тогда пятьсот рублей и паспорт…
- Дорогой, давай за четыреста, а?
Торгуется, словно на рынке подумал Сашка, но вслух ничего не сказал.
- Ну, ладно, черт с тобой. Документ не забудь.
- Знаю, знаю…
Сашка одевается. Только собирается выходить, как повторный звонок.
- Эй, это я только что звонил…
- Ну, слушаю…
- Она не берет трубку. Так что пока не приходи. Я попозже позвоню...
Чертыхаясь, Сашка снимает куртку и начинает заниматься домашними делами. Минут через
десять опять звонок.
- Она позвонила!
- Алло…
- Она позвонила!
- Алло, это кто?
- Это я! Я вам недавно звонил! Говорил, что девушка трубку не берет – теперь она взяла!
Торговаться не буду – пятьсот рублей дам! Дорогой, приходи!
- Хорошо. Минут через двадцать буду.
…Сашка уже закрыл дверь квартиры и спустился вниз, как опять звонок.
- Это опять я… Дорогой, она сказала, что не придет. Не приходи и ты…
Сашка матерится. А что делать, бывают и такие клиенты. Но это уже издержки «бизнеса»...
* * *
…Сашка в очередной раз остался без работы. Чего уж там греха таить – сорвался. Редактор
позже звал, говорил, чтобы он взял себя в руки и возвращался на свою родную стезю. Даже
предлагал оплатить за счет редакция лечение нарколога в «Красной Якутии», но ему, честно
говоря, журналистская работа стала поперек горла. Сашка уже не мог без содрогания
смотреть на свой старенький компьютер, обеспечивавший ему весь заработок в последние
годы. Он устал врать. Откровенно халтурить не хотел, хотя, по большому счету,
компромиссных материалов в последнее время написал предостаточно. Но когда ему редактор,
дико извиняясь и ссылаясь на учредителей, дал понять, что в репортаже из парламента
республики нельзя упоминать фамилии наиболее ярких депутатов-ораторов, поскольку они
были не из партии власти, понял, что настало время тотального пьянства и работу, если он
себя уважает, надо бросать.
К этому времени умерла Сашкина первая жена, с которой он развелся много лет назад. Об
этом писать не хочется, хотя, само собою, это только прибавило ему желания пить и не
работать. Что, собственно говоря, он и делал целый месяц, пока в одно похмельное утро не
решил уехать на сенокос в деревню – к родственникам нынешней супруги. Думал, что едет на
трудотерапию – подальше от города, многочисленных знакомых и водки. Как же он ошибался,
наивный! Оказалось, что в той небольшой деревушке, где он помогал старшему брату жены
косить сено, в магазинах водкой вообще не торгуют. Так решил сельский сход, где бал
правили женщины. И потому обычная в городе и других деревнях улуса выпивка стала
объектом особого культа. Совсем как в печально известные годы горбачевского сухого
закона! Но, несмотря на отсутствие какого бы то ни было алкоголя в магазине, пьяных в
«трезвой деревне» было столько же, сколько и в других селах. Если не больше, поскольку
быть пьяным или просто выпившим считалось среди мужиков делом престижным, и чуть ли не
признаком крутизны. Брат жены – известный далеко за пределами своего наслега коневод,
удачливый охотник и бывший титулованный борец-вольник, без всякого преувеличения был
крутым. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Так что в деревне Сашка пил ничуть не
меньше, чем в городе. Единственная, но весьма существенная разница заключалась в том,
что ему – совсем как в армии! – не надо было думать о том, что делать дальше. Он чисто
механически делал вместе со всеми привычную для деревенских жителей физическую работу и
иногда ловил себя на том, что подобное положение вещей ему весьма нравится. По крайней
мере, на данном этапе своей жизни…
* * *
… Похудевший и помолодевший, выполнивший «продовольственную программу» семьи на весь
год, он домой в Якутск вернулся только поздней осенью, когда уже выпал снег, но паромы
еще ходили. Саргылана, супруга Сашки, еле дождалась пока он выйдет из ванны и, разливая
чай, сказала, что отныне он будет заниматься гостиничным бизнесом.
- Чем-чем?! - Сашка чуть не поперхнулся.
- Гостиничным бизнесом!
- Хе-хе, а мы гостиницу купили?
- Ты сильно-то не умничай… Пока найдешь работу, будешь квартиру посуточно и по часам
сдавать…
Сашка окончательно запутался. Он не понял – шутит жена или нет.
- Ты серьезно?
- На полном серьезе… Нам жить-то как-то надо, кредиты платить, квартплату...
- Ты погоди… Какую квартиру – нашу что ли? А сами где будем жить?
- Ну, почему сразу нашу… Моя одноклассница Лена, ну, ты ее однажды видел, когда она из
деревни приезжала, дала мне на время свою однокомнатную квартиру. Вот мы ее
отремонтируем, и будем сдавать в аренду. А что? У твоей Ланки пять квартир и знаешь,
сколько она зарабатывает? А она одна с детьми, без мужа… Крутится – просто молодец! Я и
подумала, что мой муженек хоть на это дело сгодится…
- Почему это вдруг она моя?
- Ну, ты же, как выпьешь, так сразу Ланка, Ланка…
- Да, ладно тебе… И как ты себе это представляешь – я и вдруг буду сдавать квартиру?!
Меня же засмеют все…
- Невелика птица! Хочешь, чтобы нашу квартиру за неуплату отобрали?
Это был железный аргумент. Сашка с женой купили три года назад квартиру по ипотеке и
теперь ежемесячно платили в два разных банка около 17 тысяч рублей. Зарплаты Саргыланы
на все не хватало, начал образовываться неприятный хвостик по квартплате и он понял, что
пока не найдет работу от этого бизнеса ему не отвертеться.
…Квартира досталась родителям Саргыланиной одноклассницы как компенсация за наводнение в
Таттинском улусе две тысячи какого-то года. Пока составляли список пострадавших от
стихийного бедствия, пока его утверждали улусные и республиканские власти, пока,
наконец, Москва не дала добро на выделение денег несчастным «потопленцам», прошло время,
грянул кризис. Денег на сертификате – по сравнению с истинным ущербом, оказалось с
гулькин нос. Тем не менее, Лена и ее родители посовещавшись, решили-таки купить хоть
какое-нибудь жилье в городе. Они добавили еще и этих сбережений вместе с сертификатом
хватило на однокомнатную квартиру в старой хрущевке, чему они были чрезвычайно рады. В
конце концов, именно так начинали многие их земляки, которые сначала покупали в Якутске
аварийное жилье или дом на окраине по дешевке, но зато получали городскую прописку. Со
временем они продавали ее и перебирались в более комфортные условия. В этом отношении
они оказывались более хваткими, чем их городские сверстники, большинство которых по
лености и нерасторопности своей жили в старых тесных квартирах, полученных родителями
бесплатно еще в советские времена. Интересно, что при этом они на выходцев из улусов
смотрели свысока, а их дети между собой презрительно называли деревенских мамбетами. В
глубине души они побаивались их и неосознанно завидовали большим и дружным семьям.
…Дом оказался рядом с некогда популярным магазином «Радуга» по улице Свердлова. Сашка
поменял старый вонючий и прожженный в нескольких местах ковролин на светлый линолеум,
переклеил обои, в счет оплаты за месячную аренду поставил на кухне стеклопакет и
квартира буквально преобразилась! Первоначально он планировал и в комнате сделать то же
самое, но когда сказал хозяйке во сколько это обойдется – в сумму двухмесячной аренды,
которую Сашка с женой платили ей – она наотрез отказалась. После всего этого он дал в
газету объявление и приступил к «бизнесу». К бизнесу, как он говорил, на похоти…
* * *
…Этого клиента Сашка точно не забудет. Ему за шестьдесят. Точно он не спрашивал и в
паспорт не заглядывал, поскольку старик – так они его прозвали с женой – постоянно
подсовывал им какие-то удостоверения. Возможно, просроченные, но при этом у него были
деньги, так что на это Сашка особого внимания не обращал. Он помнит, что после первого
визита старика по всей квартире были разбросаны презервативы – такого даже после олухов-
студентов не бывало! Тогда он удивился и рассказал супруге. Саргылана посмеялась, мол,
бес в ребро.
…Однажды звонок от жены. Она говорит, что на нее вышел тот самый старик и просит
квартиру по часам: «Я ему дала твой телефон. Жди – он скоро позвонит».
Звонок.
- Хочу квартиру на шесть часов. Плачу тысячу. Подойду через час.
- Хорошо...
…Через минут сорок он уже на квартире. Все нормально – недавно отремонтированный
холодильник работает исправно, тоже недавно подключенный к кабельному вещанию телевизор
показывает превосходно, чистая постель, тепло и уютно. Сашке здесь нравится. Клиентам
тоже. Давно замечено, что окружающая действительность влияет на людей – когда у тебя
тапочки и чистый пол, мало кому придет в голову плевать и сорить. Поэтому Сашка
старается, чтобы квартира была как конфетка. Жена говорит, что ему это удается.
В назначенное время Олег, так зовут старика, приходит. Платит оговоренные деньги –
тысячу рублей за шесть часов и Сашка уходит.
…Дома, в ожидании жены, он наряжает елку. До девяти остается еще пара часов, как вдруг
звонок от супруги: «Иди скорей, старик тебя ждет – он собирается уходить. Говорит, что
торопится…» Сашка взял пакет с чистым постельным бельем и выходит из дома. По пути он
размышляет – почему старик звонит не ему, а его жене и, в конце концов, приходит к
мысли, что тот бедолага, наверное, просто не сохранил его номер.
Вот и квартира. Сашка звонит в дверь. Открывает тот самый старик, на ходу застегивая
штаны. Голый торс, обрюзгшее тело. В доме явно еще кто-то есть и не похоже, что старик
торопится и собирается куда-то идти. Он протягивает пятьсот рублей и просит подойти
через час. Деньги делают свое дело, и Сашка уходит. Домой идти нет смысла, и он
направляется в сторону торгового центра «Апельсин», только зашел туда – звонок.
- Алло!
- Приходите. Я кончил…
* * *
… Прошел год. Каждый день – и в летний зной, и в дождь и в стылый зимний туман в заранее
обговоренное с клиентами время Сашка идет в свою «гостиницу». Одни постояльцы выходят и
до следующих он успевает убраться: поменять постельное белье, вымыть посуду и помыть
полы, выкинуть мусор и проветрить квартиру.
Незаметно для себя Сашка не то чтобы втянулся в совершенно новую для себя работу, просто
стал воспринимать ее как некую данность. Друзья на удивление спокойно восприняли его
новый статус и вообще они здорово поддержали Сашку – никто из них над ним не подтрунивал
и он не ощущал себя выпавшим из жизни, хотя, конечно, круг его общения значительно
сузился. Лишь Сашкин отец – веселый и острый на язык старик – был в своем репертуаре, и
во время очередной шахматной партии под водку и строганину однажды выдал: «Ты – уборщик
презервативов!» и смеялся до колик в животе…
Приятели из его положения извлекли свою выгоду – они радовались, что можно заранее
договориться со своим другом насчет свободной «хаты» на всякий, как они говорили,
пожарный случай. Распутством друзья не отличались, но иногда выпускали пар. В таких
случаях они звонили и обычно начинали издалека, и только потом, после дежурного
разговора за жизнь, осторожно – как бы невзначай! – интересовались: «Ну, как там наша
квартира?» Иногда на том конце телефонного провода раздавались голоса людей, связи с
которыми Сашка потерял давно – торбозное радио делало свое дело. Сашка сначала
удивлялся, а потом перестал, поскольку понимал, что все это только на пользу его
«бизнесу». Потом друзья при встрече таинственно улыбались, видимо, подразумевалось, что
Сашка является хранителем некой тайны, в которую был посвящен только он один. Наверное,
так оно в действительности и было, поскольку все являлись женатиками, а у некоторых уже
росли внуки…
…Сдаваемая посуточно и по часам квартира приносила неплохой и, самое главное, стабильный
доход и с учетом того, что Сашка все-таки писал иногда заказные материалы, получалось,
что он зарабатывал гораздо больше, чем на предыдущей официальной службе. Его больше
всего радовало, что ему не надо вставать в семь утра, ехать куда-то по темной морозной
улице на работу, отчитываться перед главным редактором, сидеть на скучных мероприятиях
и, самое главное – не надо писать очередную никому не нужную статью к определенному
сроку....
За это время Сашка невзлюбил студентов, хотя именно они составляли чуть ли не половину
его клиентов, возненавидел семечки и жевательную резинку, полюбил командировочных и
тихие спокойные парочки, а также собрал дома целую коллекцию из забытых зарядных
устройств. Он научился быстро гладить постельное белье и ловко менять китайские
смесители, ломающиеся с катастрофической частотой, завел знакомство с участковым
милиционером, который однажды вызвал его к себе по жалобе соседей, подружился со
старостой дома, ходил на все субботники и собрания жильцов. У Сашки появились постоянные
клиенты, и он научился по одному голосу в телефонной трубке определять – вызывает
человек доверие или ему лучше сразу отказать. Но проколы иногда все-таки бывали и,
восстанавливая в квартире порядок после не слишком интеллигентных клиентов, вспоминал
чью-то фразу о том, что «чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся собаки»...
* * *
…Перед Новым годом гостиничный телефон звонил не умолкая. Заранее предвидя это,
Саргылана всем «односуточникам» отказывала и дождалась-таки звонка от парочки, которая
хотела снять квартиру сразу на несколько дней. Понятное дело, что таких клиентов Сащка с
женой любили и всячески старались им угодить.
«Ой, как здорово! – сказала довольная Саргылана после того, как сдала квартиру сразу на
пять суток. – Теперь до третьего можно спокойно отдохнуть… К кому пойдем в гости
первого?»
- Может, к себе позовем кого-нибудь? – ответил Сашка неуверенно.
- Готовить же надо…
- А мы скажем, чтобы со своей едой приходили…
- Точно! – воскликнула Саргылана. – Я же все равно что-то приготовлю, да и у всех
обязательно что-то остается с 31-го…
Но уже на завтра рано утром их разбудил телефонный звонок. Это, оказалось, были
вчерашние клиенты. Они извинились и попросили срочно подойти, поскольку им надо уходить.
Чертыхаясь, Сашка начал одеваться. Туманное декабрьское утро ничего хорошего не
предвещало.
…Дверь открыл помятого вида мужчина, в котором Сашка с трудом узнал вчерашнего
импозантного мужчину в костюме и дорогом галстуке. Он явно был подшофе...
- Ты знаешь кто я?
- Конечно. Ты – Михаил… Твои документы же у меня…
- Нет, ты не знаешь кто я… Я – самая последняя сволочь!
Он вдруг стукнул кулаком по стене и расплакался. Сашка, ожидавший от этого выпившего
клиента все, что угодно, но только не слез, опешил. Всхлипывая и ничуть этого не
стесняясь Михаил подошел к столу, где стояла початая бутылка водки и налил себе.
- Будешь? – Михаил вопросительно посмотрел на него.
- Нет-нет! – Сашка по своему горькому опыту знал, что с клиентами лучше не пить.
- Как хочешь… А я вот буду… Какая же я сволочь!, - повторил Михаил, наливая себя еще.
- Ну, всяко же бывает! – нарочито громко, чтобы скрыть неловкость ситуации произнес
Сашка. – Ну, и Новый год как-никак…
- Да что ты можешь знать! – вдруг практически трезвым голосом произнес Михаил. – У меня
жена с ребенком в больнице лежат! А я тут… Кувыркаюсь…
Он подошел к шкафу, достал куртку, обмотался шарфиком, долго пытался застегнуть молнию
не слушающимися пальцами, потом махнул рукой и, нахлобучив шапку, сказал: «Кстати,
деньги, оставь себе…». Потом быстро подошел к двери, как будто принял какое-то важное
решение, и шагнул в темноту подъезда, где как всегда не горела лампа…
* * *
- Алло!
- Я по объявлению. Вы сдаете квартиру?
- Да, конечно…
Якутск, март 2012 г.