АТАМАН «ТОПОР» КАСЮКАС
Князь Долгоруков – министр внутренних дел России, высокий, подтянутый, нервно расхаживал по кабинету, щека его с утра дергалась, принося некие неудобства. Причиной тому была спрятанная под кипой малозначительных сводок главная, похожая на затаившуюся бомбу, способную нанести урон всей империи. Выполняя строгий наказ императора, Долгоруков не позже вчерашнего дня был изустно ознакомлен с результатами предварительного расследования страшного преступления, которое вели лучшие сыщики тайной полиции, но…пока был лишь зафиксирован сам факт, а ни единой нити, ведущей к главарю, не находилось. В голове князя тоже не имелось ни единой толковой идеи, способной хотя бы смягчить удар.
Князь признавал, что время для расследования выпало самое неподходящее. Столица азартно готовилась к традиционному празднику в «городе фонтанов» Петергофе по случаю тезоименитства императора Александра II.
Вот-вот должен был выехать в Петергоф император с семьей, а он – шеф жандармов, обязанный сопровождать государя, – не мог отлучиться, не дав толкового хода делу об атамане по кличке «Топор».
В который раз князь пытался воссоздать картину преступления, зацепиться за какую-нибудь деталь или факт, дающие ключ к разгадке. За время работы в III отделении успел привыкнуть к разного рода изощренным преступлениям – держава велика, злого народцу хватает, но сей случай превосходил прежние, как по размаху, так и по дерзости. В корпусе генерала Рамзая, что был расквартирован в Литовии, служил тихий, исполнительный офицер по фамилии Касюкас, родом из Вильно. Он пользовался полным доверием барона Рамзая, служил ему переводчиком с литовского на русский. И когда приспело время доставить русским войскам, находящимся в Забайкалье, огромный транспорт с оружием, амуницией и снаряжением, Касюкас предложил Рамзаю свои услуги. За охрану барон не опасался – транспорт сопровождала вооруженная до зубов полусотня казаков. И вдруг где-то на полпути казаки из охраны, оружие и все остальное бесследно пропало... как сквозь землю провалилось.
На ноги был поднят местный гарнизон, прибыли из города Вильно сыщики-литовцы. Двое суток шли тщательные поиски. Следы транспорта обрывались у кромки заболоченной местности у хутора Треникай.
Узнав о происшествии, император вызвал к себе военного министра и князя Долгорукова, дал трое суток для поимки и наказания виновных. Пока они с министром ломали головы, кто-то подбросил в почтовый ящик III отделения тайной полиции у Цепного моста записку, повергшую в смятение всех причастных к следствию: «Транспорт с оружием у нас. Искать его бесполезно. Когда оно заговорит, вы услышите». И подпись: «атаман «Топор». Быстро подняли архивные материалы. В послужном списке Касюкаса нашли любопытные документы, подписанные им лично, сверили с почерком автора записки в третье отделение. Все сошлось. И еще выяснилось, что Касюкас являлся дальним родственником семьи Пилсудских, уважаемых в городе людей, но выяснилось, что в этой старинной шляхетской семье два брата были замешаны в подготовке покушения на русского царя и приговорены к смертной казни, замененной на длительные сроки каторжных работ, в Сибири и на Сахалине. Это уже была ниточка. Стало ясно: Касюкас – похититель транспорта, не просто разбойник, а замаскированный враг трона. Главное было неясным: где сей атаман, взявший пугающую кличку «Топор»? Где и когда «заговорит» похищенное оружие? Секретные агенты, живущие в самых «горячих» точках» России, Литвы и Польши, слали успокаивающие донесения: «У нас все тихо». Однако шеф жандармов да и приближенные царя знали: спокойствие это очень пугающее…
Осторожно приоткрыв дверь, дежурный офицер связи, подал князю Долгорукову только что расшифрованное сообщение из Иркутска. «Операция проходит успешно. Наш агент прочно внедрился в руководящие органы сообщества под названием «Томский красный крест», планирующего смуту в Сибири и на Дальнем Востоке. Выявляем зачинщиков». Князь недовольно поморщился. Все это вокруг и около, а где обоз, где Касюкас?
Князь вспомнил недавний визит к императору, где был зачитан четкий и ясный доклад секретного агента Шамагирова за что государь присвоил оному очередное звание, а его – шефа жандармов – слегка укорил. Не излишнее ли рвение проявляет этот молодой шаман – Шамагир? Хотя… нужно признать, талантлив, чертяка. И князь поймал себя на мысли, что нужно немедленно отправить депешу в Иркутск Шамагирову, приказать ему оставить все прочие дела и подключиться к поискам Касюкаса.
И тут с князем что-то случилось. Словно затмение нашло. Он еще успел усмехнуться: «будто неладно помянутый Шамагиров из дальней иркутской стороны мгновенно наслал на меня порчу». Голова князя закружилась, в горле возникли сухие спазмы. Князь схватил графинчик с недопитым пуншем, плеснул жидкость в рюмку, выпил. Дурманящее состояние не проходило. Тяжелый, давящий на виски туман словно перекочевал в область груди, захватил левую сторону. Первым желание министра было срочно вызвать дежурного доктора, протянул руку к колокольчику, но позвонить не успел. Вошел офицер связи, молча протянул новое сообщение: «Совершено два покушения со смертельным исходом на коменданта города Вильно Горохова и на капитана Гилевича, начальника конвоя злосчастного транспорта. Почерк убийства – схожий».
«Топор»! – ударило в голову князя догадка. – Неужели и это его рук дело? Как говорят бродяги: «против лома нет приема, окромя второго лома». А какой лом в эти часы могу обрушить на голову Касюкаса я? Да никакой! И в это же мгновение князь вдруг вообразил себе, что ему открылась страшная картина, предстоящего крупного заговора: бунтующие поляки, транспорт с оружием, родственные связи семьи Касюкаса и семьи Пилсудских. А ежели впрямь на пороге новое восстание, о котором его не раз предупреждали секретные агенты? Нет, только не это!
На полированном столике князя к вечеру уже лежали необходимые подробности о Юстасе Касюкасе. Князь, забыв о немощи, которая отступила внезапно, как и возникла, присел к столу, стал знакомиться с доставленными сведениями. И сразу многое для него сделалось ясным: оказывается, старший брат Юстаса и его отец участвовали в Варшавском восстании, затем были арестованы и казнены по приговору военно-полевого суда. Князь Долгоруков удовлетворенно хмыкнул. Что ж, один ход к разгадке этого ребуса, кажется, найден: месть! Примитивная месть человека, именующего себя «атаман Топор». Пока нет иных более убедительных версий, с этой точки продолжим расследование.
Долгоруков прошел к журнальному столику, проглотил таблетку, вернулся к столу. Потянул к себе папку с документами и…словно кто-то его легонько подтолкнул под локоток. Князь замер, почувствовав некую перемену в себе самом. Голова вроде как прояснилась, ее обдало холодком. Тяжесть в груди также рассеялась, мысль заработала четко и ясно, будто ее освободили от невидимых пут. Еще не веря окончательно в избавление от странного недуга, князь начал осторожно раскладывать пасьянс, при этом рассуждая сам с собой: «Итак, убиты два офицера, среди них начальник конвоя. Преступление совершено на границе Урала и Сибири. Комендант Горохов сражен в Вильно, Литва и Урал – далековато. Господи святы! Если это и впрямь работа «Топора», то не мог же он усечь головы двум офицерам одновременно в разных концах империи. Однако почему первой пришла мысль об Урале? Вполне возможно, что некий этап каторжан почти одновременно шел в ссылку, в Сибирь. Не могли ли они соприкоснуться во время движения? Пожалуй, могли. Шел ли при этапе каторжан конный обоз с оружием? Ведь так часто практикуют конвойные, сопровождающие и тех и других; вместе идти в дальний и опасный путь веселее и безопаснее. – Князь прикрыл глаза, каждым нервом почувствовав: разгадка рядом. Между этими событиями существует некая связь. Но какая именно: агент Шамагиров в шифрованном донесении на прошлой неделе вторично предупреждал, что в Восточной Сибири и на Сахалине замечено оживление политических – готовятся вооруженное восстание ссыльных поляков, заговорщики что-то выжидают. Не оружия ли им недостает? Это предположение очень близко к истине. И выходит, что бунтовщикам нужно овладеть сибирским трактом и по проторенному каторжанами пути выйти к побережью Охотского моря и…Нет, лучше не думать о самом страшном. Князь вновь закрыл глаза, отгоняя мысли о возможности нового восстания. Каксюкас наверняка давно и прочно был связан с польским движением «Пролетариат», затаился до времени, выждал свой час и с помощью сообщников из литвин и поляков похищает транспорт с оружием, тщательно укрывает добычу в глухих сибирских лесах или на хуторах, а затем… Можно предположить и такой ход врага трона: зная, что в Сибири готовится восстание, решает переправить часть оружия и боеприпасов туда. Если это верно, то…князь снова заволновался, представив на мгновение крайне огорченное лицо императора – у Александра глаза всегда наполняются грустью, голос слегка подрагивает.
Масштабы бунта ожидаются весьма крупные, вспомнив снова о секретном удачливом агенте, князь на сей раз даже обрадовался, именно подполковник Шамагиров волею случая оказался на острие операции, которую можно коротко назвать так: «бунт». Нельзя было не признать прозорливость секретного агента. Пока они в столице строили догадки, Шамагиров, видимо, глубоко влез в логово будущих заговорщиков. Князь нашел в себе силы отбросить прочь неприязнь к «шаману», удовлетворенно потер руки. Все возвращается на круги своя! Нужно срочно собрать начальников отделов, ведающих тайной полицией, сыскной службы сообща тщательно продумать дальнейшие детали каким образом найти и перехватить обоз с оружием.
Да еще необходимо срочно выяснить, при каких обстоятельствах убит начальник конвоя? Где в настоящее время находится этап каторжан? Есть ли при нем политические арестанты? Еще следует немедленно отправить шифровку Шамагирову, сердечно поблагодарить за службу, предложить подключиться к поискам Касюкаса.
Выглянув в окно, князь увидел, что его личный кучер и адъютант, прохаживаясь по набережной, о чем-то спокойно беседовали. Экипаж давно ждал хозяина. Завтра можно было с утра со спокойной совестью отправляться в Петергоф, на праздник…