Крыса меня окончательно достала. Мало того, что не дает выспаться, регулярно обнюхивая физиономию, но и лишает жалкого подобия личной жизни. В последний раз укусила за пятку в довольно интимный момент. Так можно кроме хронического заикания заработать репутацию более эксцентрической особы, чем я есть на самом деле. Когда мы переселились из палатки в зимовье, где была оборудована лаборатория, я думала, что будет поспокойнее.
Я ничего не имею против отряда мышеобразных, но категорически возражаю, когда кто-нибудь из них залазит в мой спальный мешок. Еще пункт инструкции по технике безопасности намертво врезался в память. Перед сном необходимо проверять спальник на наличие змей и ядовитых насекомых. Разумеется, я так не делала. И вот однажды, после трудового дня, забравшись в мешок, я ощутила в ногах какое-то шевеление. Шевеление быстро поднималось по ногам вверх.
- Щас долезет и кусит - мелькнуло у меня в голове.
Я осторожно выбралась из мешка, свернула его и вынесла из палатки. За палаткой развернула его и принялась осторожно потряхивать.
- Что ты делаешь? – раздался удивленный голос Володи, нашего водителя.
- Все, приплыли – мелькнуло в голове – И угораздило облачиться в самые драные колготки.
- Там кто-то есть – ответила я.
Володя, наш водитель, раньше привлек мое внимание и симпатию, когда активно включился в операцию по спасению головастиков. Было это, когда мы ждали парома через Селенгу. Прогуливаясь по берегу, я обнаружила маленькую пересыхающую лужу, кишащею головастиками. Я принялась вычерпывать их горстями и переносить в большую лужу неподалеку. Разобравшись, чем я занимаюсь, Володя присоединился ко мне с большой банкой. До подхода парома мы успели завершить работу под недоуменными взглядами группы бурят, которые тоже ждали переправу.
Мы встряхнули спальный мешок вместе. Вывалилась маленькая полевка и поспешно скрылась в траве. Я решила не упускать выигрышную ситуацию.
Прикрывшись мешком заявила, что постоянно в палатку лезут всякие звери и я боюсь. Смелый Володя вызвался охранять. Эта идиллия продолжалась некоторое время, я даже находила некоторые удобства. Гораздо проще будить человека на утреннюю рыбалку, просто пихнув под бок, чем ворочать дрыном в палатке. Сначала раздавался рев, потом вылетал сапог и, наконец, появлялся Володя.
Но однажды я сама все испортила. В ответственнейший момент выпустила из зубов угол синтепонового спальника и переполошила весь лагерь. Объяснение, что опять напугал зверь, было воспринято народом довольно скептически, а начальница намекнула, что в личные дела она не лезет, но неплохо бы дать отряду выспаться. Пришлось уединяться в соседнем распадке и все бы ничего, но однажды мы по темноте устроились на муравейнике, а большие красные муравьи Formica rufa, скажу я вам, зверюги. В общем, бежали до ручья, срывая с себя остатки одежды, потом еще пару дней последствия многочисленных укусом чувствовались.
Так что, когда в заброшенном зимовье развернули небольшую походную лабораторию, которой я занялась, приведя, насколько возможно, ветхое строение в порядок, это было очень кстати. Избушка находилась метрах в 100 от лагеря, на берегу небольшого ручья. Там мы и поселились. Имелся только один недостаток, кроме нахальной крысы. Временами давали знать о себе медведи, в изобилии обитавшие в этих диких краях. Видимо, на берегу этого ручья у них было место сбора и на глинистом плесе почти каждое утро можно было найти свежие следы самых разных размеров. Один раз среди ночи медведь вздумал почесаться об стену нашего жилища, о чем свидетельствовали найденные утром клочки шерсти, застрявшие в трещинах бревен. Наше хлипкое сооружение заходило ходуном и с потолка посыпалась труха. Но более всего, конечно, донимала крыса. В конце концов я одолжила у знакомого лесника из Верхней Аргады небольшой капкан и припасла немного сыра в качестве приманки. Как раз мы намеревались устроить романтический ужин, для чего Володя привез две бутылки «Алиготе» и немного «Чеддера», часть которого была предназначена крысе. Еще, из особо изысканных яств была брусника с медом, банку с которой я поставила в железный ящик. Зажгла свечу и стала собирать на стол, предварительно насторожив капкан около дырки в стене.
Обстановочка получилась самая интимно-романтическая. Володя пошел достать из железного ящика в углу банку брусники с медом. Раздался металлический лязг и оглушительный вопль.
- Попался – поняла я.
Сыпля эпитетами, метафорами и гиперболами Володя прыгал на одной ноге, пытаясь освободиться от капкана. Наконец ему удалось разжать дуги и коварная железяка улетела в кусты через открытую ради прохлады дверь. Романтический вечер начинался как-то не так.
Я схватила санитарный пакет и наскоро вспоминая правила оказания первой помощи, принялась накладывать повязку на пораженную конечность. Кости пальцев уцелели, только была глубоко рассечена кожа. Рана была пустяковая, но злой рок продолжал преследовать меня. Второпях я опрокинула пузырек йода прямо на пострадавшее место. Володя перенес это стоически, только сдавленным голосом кратко охарактеризовал мои медицинские способности. Наконец с перевязкой было закончено, мы немного отдышались и решили все-таки продолжать праздник.
Сидели хорошо, уютно. Володя стал чрезвычайно галантен, уже не матерился, рассказывал забавные истории, только иногда на лицо его набегало облачко грусти, видимо вспоминал что-то печальное.
Наконец все было выпито, пора было ложиться спать и я отправилась на вечернюю прогулку до ближайших кустов. Стояла тихая летняя ночь, было очень тепло, легкий ветерок сдувал мошкару, которая звенела чуть в стороне, настроение было самое идиллическое.
Неожиданно сзади сильно затрещали кусты.
- Медведь! – подумала я уже на бегу, одной рукой придерживая штаны, а другой с зажатым ножом (когда успела достать, совершенно не помню) прикрывая лицо от веток.
- Володя-я-я – негромко, чтобы не сбить дыхание, завывала я. Сзади слышались быстрые легкие шаги.
По звуку мой преследователь нисколько не напоминал медведя, шаги скорее походили на собачьи, но останавливаться я не стала, а споткнувшись о порог влетела в избушку.
Володя уже стоял у двери, сжимая в руках ружье, так что я врезалась ему головой в колено. Он упал, не выпуская из рук ружья, но тут же вскочил и спросил:
- Кто?
- Ететь – сказала я - , потом подула и пояснила
- Тететь!
В проеме двери промелькнула наша экспедиционная лайка Карат. Вид у него был очень довольный, видимо игра понравилась. Володя облегченно опустил ружье.
Под утро, когда Володя уже спал, временами вздрагивая и что-то бормоча, вдруг послышался шорох.
- Крыса! – сразу поняла я.
Схватила ружье и выпалила дуплетом на звук. Эффект был потрясающий! В замкнутом помещении выстрелы грохнули как близкий удар грома, жаканы, которыми оказалось заряжено ружье, вынесли часть стены, воздух наполнился пороховой гарью и древесной пылью. Что-то сильно толкнуло меня в бок. Это беспорядочно бился Володя, пытаясь освободиться от спального мешка.
Наутро он перебрался в свою палатку, пояснив заикаясь, что ночью обычно храпит и толкается и не хочет мне мешать.
Я давно заметила, что мужчины очень непостоянны и вскоре начинают искать предлог, чтобы сбежать.
А крысу я потом видела, но только по частям. На улице валялись хвост и лапа, куда делось остальное я не знаю.