Катер, повидавший все штормы и непогоду, стоял у причала. На нем суетились двое матросов, судорожно таская разные тюки и коробки с берега на катер. По всему было видно, что в скором времени, катер отправится в море. По длинному причалу, быстро шагая, приближался высокий худощавый мужчина, с уже выступившей сединой на висках, держа в одной руке чемодан, а другой рукой он вел мальчика лет четырнадцати с ясными голубыми глазами, но с поникшей головой. На мальчике были синие джинсы и светлая джинсовка с длинными, подвернутыми по локоть, рукавами.
- Эй! На катере! Это вы идете на маяк к Скобину? – крикнул с надрывом мужчина в сторону матросов, которые в данный момент перекладывали какие-то ящики с левого борта на правый.
- Ну да, мы идем к Скобину, – ответили хором матросы.
- А вам чего? – спросил мужчину один из матросов с беззубой улыбкой.
- Я племянник Скобина. Зовут меня Александр Евгеньевич Скобин. Иван Серафимович ждет нас на маяке, – ответил мужчина.
- Антон Семенович! К нам пассажиры! – крикнул в сторону рубки другой, необычайно длинного роста, матрос.
На палубу катера вышел взъерошенный мужчина, лет пятидесяти, в черной куртке и темно серых штанах. Из-под клетчатой рубашки виднелась тельняшка с бледно голубыми и серыми, от старости, полосками.
- Здравствуйте! Моя фамилия Скобин, Скобин Александр Евгеньевич, я племянник Ивана Серафимовича Скобина. Он ждет меня и моего сынишку Андрюшу, – с некоторой гордостью сказал Александр Евгеньевич.
- А-а-а! Значит вы тоже Скобин. Как же, как же. Наслышан я о вас от Серафимыча. Ждет он вас, уже не один год ждет. Старый ведь он совсем стал, но держится еще молодцом! Ну чего стоите? Забирайтесь на катер. Не стесняйтесь! – с некоторым чувством собственного достоинства, присущего всем морякам, сказал капитан.
– Меня, кстати, зовут Антон Семенович, я старый друг и товарищ Ивана Серафимовича. Раз в неделю хожу к нему на маяк, привожу ему хлеб, продукты, свежие газеты. К сожалению, практически никто ему не пишет, – добавил “хозяин” катера.
Андрюша, осторожно, держась за отца, поднялся по трапу на катер и пытался проскочить мимо капитана. Но капитан остановил его:
- Ну что! Здорово Скобин, самый младший! Меня зовут Антон Семенович. А тебя как?
Андрюша потупил глазки, опять опустил голову и убежал на корму и стал смотреть в воду.
- Какой-то он не очень разговорчивый у вас? – спросил капитан Александра Евгеньевича.
- Врачи подозревают аутизм, – ответил отец мальчика. - Вот решил отвезти его к Ивану Серафимовичу на маяк, чтобы он отдохнул от городской суеты на природе.
- Да-а-а… Нелегко вам, наверное, приходится, Александр Евгеньевич, – утвердительно сказал капитан.
- Ничего, мы скобинские – народ крепкий. Справимся как-нибудь, – глядя на мальчика, сказал Александр Евгеньевич, с некоторой грустью.
- Отдать швартовые! – крикнул капитан матросам.
Матросы отвязали тросы от причала. Двигатель катера с треском заработал и судно тронулось. Чувствовался крен на левый борт. «Вот почему матросы перекладывали груз на правый борт», - подумал Александр Евгеньевич.
Сильных волн на море в этот день не было, ветер почти стих. Но погода, все же, еще не летняя. За бортом конец мая и, поэтому, матросы дали пассажирам теплые шерстяные одеяла. Александр Евгеньевич заботливо обернул одеялом сынишку и сел возле него. Андрюша все это время смотрел, как катер рассекает волны. Еще ему интересно было смотреть на чаек, которых было несметное количество. Они все кружили и кричали на своем, никому не понятном, языке. Вдруг, одна из чаек, неожиданно села на противоположный борт катера и своими глазами уставилась на Андрюшу. Крик чайки не испугал мальчика, а впервые за сегодняшний день он улыбнулся. Александр Евгеньевич в это время задремал и поэтому не увидел улыбку на лице мальчика.
Как редко улыбается его сын последние годы. Да он и сам в последнее время улыбается все реже и реже. Чтобы изменить жизнь мальчика после смерти от рака его матери, он решился съездить к своему дяде Ивану Серафимовичу и оставить Андрюшу на все лето у него.
«Мальчику остро необходим свежий воздух и смена обстановки», - так думал Александр Евгеньевич.
Но как на это посмотрит Серафимыч. Он ведь привык к одинокой жизни…
Свежий ветер и небольшая качка убаюкали и Андрюшу. И только крики чаек, и шум моря немного нарушали спокойный сон Скобиных.
***
Полтора часа в пути до маяка пролетели незаметно, и Скобины проснулись от крика капитана:
- Подъем пассажиры! Впереди маяк!
Александр Евгеньевич почувствовал, что ноги его слегка замерзли, и поэтому, заботясь о сынишке, он наклонился к нему и спросил:
- Андрюша, сынок, ты не замерз, дорогой мой?
- Нет, – слегка грубовато ответил мальчик и, встав, он пробрался через различные коробки и тросы на нос катера.
Перед его взором открылся небольшой остров с огромным маяком, окрашенным в белый цвет и с ярко красной полосой в верхней части. На острове виднелось несколько зданий и примыкающая к берегу беседка.
«У-у-у» - прогудел катер. На берегу послышался лай собаки, и действительно, Андрюша остановил свой взгляд на большой черной собаке. На берег вышел мужчина, который шел медленной и неуверенной походкой, которая выдавала в нем его преклонный возраст.
«Похоже, это и есть мой двоюродный дедушка Ваня, о котором так много мне пытался рассказать отец», - подумал мальчик.
- А вот и Серафимыч, – сказал капитан.
- Серафимыч, принимай концы, – крикнул долговязый матрос с перебинтованной рукой, когда катер приблизился к небольшому причалу.
Швартовка заняла всего несколько минут благодаря умелым действиям матросов и четким движениям Серафимыча.
- Здорово, Серафимыч, я к тебе родственников привез. Принимай! – крикнул капитан своим поставленным голосом.
Андрюша спустился, опять же держась за отца, по трапу, и прыгнул на причал. Перед ним стоял старик среднего роста, с бородой, в фуражке капитана торгового флота. На нем была серая фуфайка, из-под которой торчала тельняшка, а на ногах он носил кирзовые сапоги. Серафимыч молча стоял, и только руки его нервно затряслись и потянулись в карман, откуда он достал пачку папирос. Закурив, Серафимыч подошел к Александру Евгеньевичу и Андрюше. По его виду было видно, как трудно даются ему эти первые минуты встречи, и он с трудом выдавил из себя:
- Здравствуй Саша, привет Андрей!
Андрюша с отцом в ответ также поздоровались с Серафимычем.
- Да-а-а, давненько я вас не видел, лет десять прошло, однако. Получив ваше письмо с сообщением, что вы собираетесь ко мне, я даже не поверил, – со скрипом выдавил Серафимыч.
Александр Евгеньевич виновато пожал плечами, а старик добавил:
- Хотя давайте все обсудим в хате, там спокойнее и к тому же надо отпустить катер обратно в путь, а то сегодня обещали сильный ветер ближе к вечеру.
Матросы тем временем быстро сгрузили все вещи на причал. Серафимыч подошел к капитану, расписался в блокноте и пожелал счастливо добраться обратно. Александр Евгеньевич убедился у капитана, что он заберет его с маяка через пару дней. Катер медленно взял курс в обратный путь. А Серафимыч и Андрюша взяли коробки, Александр Евгеньевич схватил свой чемодан, и все медленно поплелись за стариком в его дом. Впереди них, бежала огромная собака породы водолаз. Ее густая шерсть была вся взлохмачена, но, несмотря на небольшой моросящий дождь, оставалась сухой. Дойдя до дома, Серафимыч, попросил свою родню отнести две большие коробки в сарай, который стоял в двух шагах от жилища старика.
Дом снаружи выглядел очень неказисто. Просто сруб, сделанный лет сорок назад. Только шагнув в прихожую, Андрюша с отцом ощутили запах жареной рыбы и свежего срубленного леса. Сама прихожая была размером чуть больше, чем ванная комната в обычной стандартной “хрущевке”.
- Раздевайтесь, пожалуйста! Чувствуйте себя, как дома, - попросил гостей Серафимыч.
Александр Евгеньевич и Андрюша разделись и осторожно переступили порог в жилую комнату. Слева от комнаты была крохотная кухня, в которой абсолютно ничего не было, присущего современным жилым домам, ни посудомоечной машины, ни микроволновки, ничего. Андрюша сразу же обратил внимание на плакат с изображением музыканта Вячеслава Бутусова и надписью «1987 год», который висел между двух окон, обклеенных, еще видимо с зимы, газетой. Посередине комнаты стоял массивный стол с огромными толстыми ножками, справа – кровать, а слева – небольшой диванчик. В углу стояло кресло.
- «Интересно, это кресло-кровать или обычное кресло? Спать-то где будем?», – подумал Александр Евгеньевич.
- Саша, Андрей, присаживайтесь за стол. Я сейчас угощу вас, а то устали с дороги! – уже гораздо более веселым голосом сказал Серафимыч.
Андрюша сел на табуретку, которая была просто неподъемная, и его взгляд остановился на этажерке, заставленной деревянными изделиями и фигурками.
- «Ой! Там что-то интересное! Надо будет потом посмотреть!», - подумал Андрюша, и аккуратно положил руки на стол.
Серафимыч, несмотря на преклонный возраст, очень живо накрыл на стол. В середине стола стояла сковородка с очень вкусно пахнущей рыбой, в кастрюльке была картошка. Не хватало только зелени. Но ведь на дворе весна.
- Ну, что сидите, я же не официант какой-нибудь! Раскладывайте сами себе в тарелки! – с укором воскликнул Серафимыч.
Александр Евгеньевич положил огромный кусок рыбы и картошки проголодавшемуся сынишке, а затем и себе.
- Ах да, Саша, что это я?! Забыл…, - сказал старик, и убежал на кухню.
Вернулся он с бутылочкой беленькой в руках. На ходу ее открыл, и поставил на стол.
- Да что же такое! – опять воскликнул он. – Я же рюмки не взял!
Входя в комнату с рюмками в руках, Серафимыч обратился с оправдывающимся выражением в голосе к племяннику:
- Вот стоит у меня для гостей, я один никогда не употребляю.
- Я тоже редко пью. Но был у меня период в жизни. После смерти Анны. Помнишь ее? Мама Андрюши.
- Ну, конечно же, помню. Очень милая женщина. Жаль ее, тебя. Бедный Андрюша…, - перебил Александра Евгеньевича, Серафимыч.
- Ну, так вот… тогда я запил. Сильно. Да тут еще выяснилось, что Андрюша заболел. Совсем не выдержал. Вот только, Андрюша меня и остановил. Я ведь один у него остался, – с волнением сказал Александр Евгеньевич.
- Да ты это брось, Саша! Вино в горе не помощник, – ответил старик.
- Андрюша, а ты чего там, в тарелке вилкой все водишь и водишь? Мужик, ты или нет? Быстро все съел и добавки попросил! – недовольно пробурчал Серафимыч.
Андрей даже не взглянул на старика, а глядя в тарелку, сказал:
- Деда Ваня, я есть не хочу, я пойду на деревянные фигурки посмотрю, – указывая на этажерку, вымолвил Андрюша.
- Ну, иди, посмотри, но если есть захочешь, говори! А то, видишь ли, он есть не хочет, – с некоторой воспитательной ноткой произнес Серафимыч.
Андрей встал из-за стола и подошел к этажерке. Вся она была уставлена деревянными изделиями: ложками, шкатулками, дощечками и всякими разными сувенирами. Все было выполнено тонко и с удивительной точностью, была видна каждая мельчайшая деталь. Больше всего, Андрюшу заинтересовала полка с солдатиками. Кого там только не было… И ковбоев, и моряков, были даже индейцы. Все фигурки как будто заморожены в позах при движении, поэтому ощущалось подобие настоящего боя. Наверху этажерки стояло несколько парусников, там были и бриг, и фрегат, и совсем маленькая шхуна. Все было сделано так искусно, что казалось это просто уменьшенные копии настоящих кораблей.
- А это кто все делал? – спросил деда Андрюша.
- Это я старался…, - с небольшой усмешкой ответил Серафимыч.
- «Я тоже так хочу. Вот бы научиться!», - подумал мальчик.
Пока Андрюша рассматривал фигурки, Александр Евгеньевич и Серафимыч оживленно, но слегка приглушенным голосом обсуждали свою жизнь. Ведь не виделись они десять лет. Вот только не затрагивали тему, почему их так долго не было у старика.
- А что с Андрюшей? – аккуратно спросил Серафимыч.
- Да говорить то особо нечего… В школе он учится неважно, друзей нет. Ничем не интересуется и в голове одни игры на компьютере. Мы регулярно посещаем психиатра. Врачи подозревают аутизм. Он и в раннем детстве был замкнутым и необщительным, но сейчас, после смерти Аннушки, совсем раскис. Я ему все стараюсь отдать, всего себя. Вот хочу, чтобы у тебя, дядя, он пожил это лето. А я бы ремонт в квартире сделал. А то с ним ничего у меня не выходит, – осторожно сообщил Александр Евгеньевич.
- Саша! Это было бы замечательно! У меня, Андрюша, может отдохнуть от вашей городской возни. Не понимаю, как люди живут в этих каменных джунглях. Природа, мой дорогой племянник! Вот, где по-настоящему наслаждается человек жизнью. Мне уже 76 лет, а я еще держусь. Хотя, и ноги не те уже, и отдышка появилась…, - начал говорить Серафимыч.
- Так ты бы, дядя Ваня, курить перестал. И отдышки не стало бы, и бегать по утрам начал бы, – с легкой усмешкой перебил его Александр Евгеньевич.
- Я?! Брошу курить? Ты что, Саша! Я пятьдесят лет курю, это уже часть моей жизни. Ты лучше скажи, что готовить Андрюше? Что он любит есть? У меня выбор то не богат. А то, видишь ли, он рыбу не стал есть… Да и худенький он у тебя какой-то, – несколько обиженным голосом сказал старик.
- Дядя Ваня, он вообще мало ест. Но, мне кажется, на природе, он будет есть все, что ты дашь ему! – ответил Серафимычу племянник.
- Большой у тебя сынок вырос! Скоро тебя обгонит, – сказал старик.
- Это точно. Андрюша, иди сюда! Сядь с нами. Завтра все досмотришь. Пусть дед на тебя посмотрит. И давай тарелку опустошай! – пригласил к столу Александр Евгеньевич сына.
Андрюша стал очень быстро доедать все, как будто не ел неделю.
Серафимыч взглянул на свои командирские часы, на которых красовался крейсер, и воскликнул:
- Так, детки мои, время уже позднее, надо спать. Саша, вот твой диван, а ты Андрюша ложись на кресло. Мы сейчас из него кровать сделаем, – командным голосом сказал Серафимыч.
Старик принес родственникам мягкие подушки небольшого размера, простыни и одеяла.
- Вы пока укладывайтесь, а я пойду к маяку, проверю там все. Давайте, спокойной ночи! – с отеческой заботой произнес Серафимыч.
Быстро уложив Андрюшу, Александр Евгеньевич допил все, что оставалось у него в рюмке, и, раздевшись, тихонько, чтобы не потревожить сынишку лег в постель. За окном была кромешная ночь, доносились звуки бушующего моря, было слышно, как волны ударяются о камни. Александр Евгеньевич ощутил некоторое спокойствие и теплоту всего вокруг, что окружало его в эту минуту, и, невольно, стал засыпать.
- Папа, а у деда Вани есть дети? – тихим, ровным голосом разбудил его Андрюша.
- Нет, сынок, они с Антониной Игоревной так и не завели детей. У Антонины Игоревны была тяжелая болезнь. И всю жизнь дед Иван заботился о ней и был опорой все то время, пока они были вместе. Спи Андрюша! – ответил практически шепотом Александр Евгеньевич.
***
Утром, как показалось Андрюше, время было уже 11 часов. Он взглянул на стену, где висели резные деревянные часы с огромным длинным маятником. Они показывали половину девятого. Постель деда была пуста. А с кухни тянуло запахом жареных яиц. Отец стоял у плиты и готовил завтрак. Вид у него был довольный и очень сосредоточенный. Андрюша медленно встал с кровати, и подошел к окну. За окном он увидел неспокойное море. Открыв форточку, он почувствовал, как ему в лицо подул свежий пронизывающий ветер.
- Ты встал уже, сынок?! Отлично! Доброе утро! – поприветствовал его отец.
- Доброе утро! – ответил Андрюша.
- Дед Иван ушел на маяк, попросил нас самим приготовить завтрак и двигаться к нему. Он должен тебе кое-что показать, – сказал Александр Евгеньевич еще не проснувшемуся до конца сынишке.
Позавтракав, они вышли во двор, и направились к маяку. Маяк стоял на возвышении, вокруг него были камни. Не доходя нескольких метров до маяка, из двери выскочила собака и начала громко лаять. Вид у нее был не злобный, но в нем царило возмущение. Как это тут кроме хозяина еще кто-то ходит? Андрюша немного испугался такого холодного приема, но не подал виду, как учил его отец.
- Ко мне, Чернушка! – крикнул Серафимыч.
Собака моментально развернулась и через мгновение оказалась у ног старика.
- Ты чего это?! Это свои! Даже не вздумай больше, – с укором говорил Серафимыч Чернушке.
Андрюше показалось, что собака поняла все слова деда Вани.
- Идите за мной! – пригласил Серафимыч всех за собой на маяк.
Александр Евгеньевич и Андрюша очутились в плохо освещенном помещении, в центре которого была винтовая чугунная лестница, у стен стояли этажерки с различными поделками из дерева. Шкатулки, таблички, огромное количество солдатиков, парусники, подводные лодки и многое другое.
- Деда Ваня, это все вы делали? – спросил Серафимыча Андрюша.
- Да! Это все я… Только я этим раньше занимался. Сейчас руки уже не те… Дрожат…, - ответил дед.
Андрюша с огромным интересом смотрел деревянные изделия, завораживающие своей изысканностью. Поразило его, конечно же, все, но в углу он увидел нечто потрясающее. Огромную корзину из роз. Но розы были не настоящие, а вырезанные из дерева.
Как настоящие! – воскликнул Андрюша.
Голова пошла кругом от такого изобилия предметов творчества своего дяди, и у Александра Евгеньевича.
- Это все богатство надо в музее показывать, это же настоящее произведение искусства, – восторженно проговорил он, осматривая поделки.
***
На следующий день, Александр Евгеньевич, уже с утра ждал катер. Он, и так, отпросился с работы на несколько дней. А заменить его в автобусном парке особо некем. Лучший работник нескольких лет подряд.
При прощании, Андрюша умолял не уезжать отца, или не оставлять его здесь. Плакал, бился в истерике. Говорил, что здесь, на маяке, даже телевизора нет.
- Найдешь ты себе, здесь, занятие, сынок! Я же тебя не одного оставляю. А у твоего двоюродного дедушки Ивана. Он о тебе позаботится, - успокаивал отец Андрюшу.
- Но три месяца… - возмутился сын. – Это же очень долго!
- Поверь мне, дорогой мой, здесь тебе понравится. Ты еще уезжать не захочешь! – с волнением говорил Александр Евгеньевич. – Не плачь, Андрюша. Я буду тебе писать. А ты мне напишешь?
Андрюша ничего не ответил. Он сделал глубокий вздох, отступил два шага назад, и чуть не упал на колени от дрожи в ногах.
Катер отплыл от берега. С каждой минутой он становился все меньше и меньше. Но Андрюша отчетливо видел, как его отец машет ему оттуда, пока совсем не слился с водной гладью.
- Андрюша, пойдем в хату, - сказал ему дедушка. – Все будет хорошо!
И они медленно поплелись по узкой дорожке, ведущей в дом. Дойдя до крыльца дома, мальчик неожиданно сел, подогнув колени к груди, свесил голову и скрестил руки. Так он и сидел несколько минут, пока кто-то не лизнул его руки мягким и влажным языком. Он отпрянул, поднял голову и увидел Чернушку. Она смотрела на него жалобным, но, в то же время, успокаивающим и верным взглядом. Он неуверенно погладил ее по спине и по голове. Собака села с ним рядом, и они вместе смотрели в сторону моря долгое время. Андрюше стало намного легче.
***
Пару дней, Андрюша, еще тосковал по отцу, но Серафимыч вовремя заметил это. Ему очень хотелось пробудить мальчика от скуки и уныния. Самому старику было приятно, что рядом с ним, за долгое время, находится не только собака, но и его родственник.
- Андрюша, а ты бы хотел что-нибудь вырезать из дерева? – спросил мальчика старик.
Андрюша радостно взглянул на деда и с огоньком в глазах ответил:
- Ой! Очень хочу! Только я не умею…
- Ну, это ничего. Научим, - ответил дед. - Пойдем со мной в сарай, там у меня мастерская. А ты что хотел бы сделать из дерева?
- Солдатика…, - без раздумий ответил Андрюша.
- Ну, брат… Лучше давай для начала шкатулку сделаем, – возразил Серафимыч. – Хорошо?
- Можно и шкатулку, - согласился с дедом мальчик.
Они прошли в сарай, где было довольно темно, доносился запах свежей древесины, и, Андрюша, увидел огромное количество инструментов, по порядку сложенных в шкафу, в глубине помещения стояли наждак и станок. В углу были разбросаны брусья, доски и пеньки.
- Давай сделаем так. Я сделаю заготовку, а ты начнешь вырезать на ней узоры, - сказал Серафимыч, осматривая нужные доски. – Рисунок можешь придумать и зарисовать сам, но я рекомендую тебе готовый. У меня есть пачка рисунков.
- Можно и готовый, но только красивый, - веселым голосом отозвался Андрюша.
Серафимыч подошел к шкафу и вытащил оттуда стопку разных рисунков, чертежей и записей. Андрюша протянул руки и взялся выбирать самый подходящий. А старик, тем временем, уже принялся делать заготовку новой шкатулки.
- Вот этот рисунок! Очень красивый! – воскликнул Андрюша, указывая на ромбовидную фигуру.
- Отлично будет выглядеть! – подтвердил дед. – Отцу подаришь шкатулку?
- Конечно! – ответил Андрюша, рисуя образ новой шкатулки у себя в голове.
***
Всю неделю Серафимыч и Андрюша не выходили из сарая. Что-то там пилили, стругали и вырезали. В один день, уже под вечер, из сарая первым вышел Андрюша, с довольным и счастливым видом. В руках он нес шкатулку, от которой исходил запах свежего, еще не высохшего лака. Шкатулка была размером чуть меньше обычного конторского листа. На крышке и по бокам были узоры в виде ромбов, а в середине их были четырехконечные звезды.
Ближе к ночи, Серафимыч заметил, что Андрюша тянется все ближе к дивану и закутывается в одеяло. С озабоченным видом, старик обратился к мальчику:
- Андрюша, ну-ка дай я потрогаю твой лоб…
Лоб оказался горячим и от Андрюши исходил такой жар, что можно было обогреваться, стоя рядом с ним. Серафимыч ни говоря ни слова, расстелил постель и принес большое одеяло из верблюжьей шерсти.
- Ложись-ка под одеяло, а я пойду на кухню, - с заботой произнес старик. – Я скоро приду!
Андрюша укрылся под одеяло и начал уже засыпать, но его аккуратно потревожил дед:
- Андрюша, выпей-ка чаю…
Он поднес ко рту мальчика горячую чашку на блюдце. Андрюша отпил пару глотков, и, почувствовав необычный вкус, спросил:
- А что это за чай такой?
- Да тут много всяких трав, и зверобой, и шиповник, и шалфей, - ответил Серафимыч. – Скоро на ноги встанешь, не беспокойся! Ты давай пей до конца!
- Спасибо, дедушка!
- Спи! Я на ночь еще приготовлю. Свежего!
Андрюша допил, уткнулся в подушку и мгновенно заснул, а Серафимыч заботливо подоткнул под него одеяло.
К лечению травами, старик заставил Андрюшу по вечерам дышать над вареной картошкой. Андрюша все указания деда выполнял беспрекословно и на третий день он уже смотрел живым и веселым взглядом.
***
Долгие и тихие вечера, Скобины, коротали в доме. Чаще всего, это было совместное чтение газет, привезенных на маяк капитаном катера Антоном Семеновичем. А, еще, у Серафимыча была подшивка журналов «Вокруг света» за несколько лет. Андрюше очень понравилось читать статьи про быт народов разных стран. В одном из номеров, он наткнулся на статью про Бразилию. Пляжи копакабаны, самба и многое другое пробудили в нем желание увидеть все это в “живую”.
Во время очередной такой вечерней посиделки, к Андрюше неожиданно обратился дед:
- Андрюша, а ты в шахматы играть умеешь?
- Папа меня учил, - ответил он. – Но я очень плохо играю, постоянно проигрываю.
- Ну, ничего. Чем больше играешь, тем лучше, - со знанием дела сказал старик. – Возьми на этажерке шахматы и давай к столу. Устроим поединок!
Андрюша подошел к этажерке, взял шахматы и быстрым шагом дошел до стола. Усевшись, он развернул большую шахматную доску, предварительно вытряхнув из нее все фигуры, которые были вырезаны из дерева. Все выглядело настолько изысканно, что у Андрюши на секунду перехватило дыхание. «Не уж то, все это сделал деда Ваня?», - спросил он сам себя.
Поставив в нужном порядке все фигуры на доске, Андрюша воскликнул:
- Чур, я буду играть белыми!
- Ах ты, хитрец, - хотел было возмутиться Серафимыч. – Ну что ж, ты гость у меня. Тебе первому ходить…
Андрюша неуверенно передвинул пешку на две клетки вперед, и сказал:
- Хоть бы несколько фигур срубить!
- Посмотрим… А мне поддаваться или нет? – спросил Серафимыч.
- Нет! Не надо! – чуть было не закричал Андрюша. – Так не интересно будет.
- Хорошо! – с предвкушением победы, сказал старик.
Партия продолжалась недолго. Как ни старался Андрюша, но Серафимыч был мастером в шахматы и играл с ним в полную силу. Андрюша, конечно же, расстроился, но дед попытался подбодрить его:
- Ты не расстраивайся. Я тебя научу хорошо играть. Мне, в твоем возрасте, вообще играть не приходилось. А ты молодец! Знаешь, как фигуры ходят и даже у меня слона срубил!
- Просто я не люблю проигрывать… - в отчаянии произнес Андрюша.
- Ну, кто же любит… - пытаясь утешить мальчика, начал говорить Серафимыч. – Для того, чтобы выигрывать, нужна практика! Подожди, я тебе сейчас кое-что принесу.
Старик ушел в прихожую и начал там чем-то шуршать. Вернулся он через минуту с пакетом.
- Это тебе! – торжественно сказал он. – Как проигравшему! Но, в следующий раз, подарю, как только выиграешь!
Серафимыч протянул Андрюше пакет. На ощупь, Андрюша понял, что там какие-то вещи.
- Ну, что стоишь! – возмутился дед. – Вскрывай!
Андрюша протянул руку в пакет и достал оттуда черные классические брюки и белоснежную рубашку с длинным рукавом.
Ух, ты! Спасибо большое, - весь сияя, проговорил Андрюша.
- Пожалуйста! – ответил Серафимыч. – Носи на здоровье! Это я через Антона Семеновича заказал еще на прошлой неделе. Может, на первое сентября наденешь. А теперь давай примеряй, может мы с размером не угадали…
Андрюша начал спешно одеваться в обновки. Когда все было окончено, на него взглянул дед, и сказал:
- Как с иголочки! Отлично!
Перед ним стоял симпатичный и элегантно одетый мальчик, и было видно, что он в этот момент просто светился от счастья.
- Спасибо, дедушка, спасибо! – все вторил он.
После этого дня, Скобины каждый вечер играли пару партий в шахматы. Андрюша был нацелен на то, чтобы хоть раз выиграть у деда.
***
Лето на маяке, в этот раз, выдалось достаточно комфортным. Невыносимо жарких дней не было. Чаще всего стояла приятная теплая погода. И, Серафимыч с Андрюшей, частенько садились в беседку для разговора. Беседка находилась прямо у моря. Лет семь назад вместе с Серафимычем на маяке жил кореец. Он и построил эту беседку, выполненную в восточном стиле с закругленными кромками крыши на концах. Получилось нечто похожее на храм Будды.
Прогуливаясь мимо беседки, Скобины решили присесть за массивный стол. Брызги волн попадали на ноги, чувствовался запах моря. Пристально взглянув на Андрюшу, Серафимыч спросил:
- А ты кем хочешь быть? Какие планы?
- Я хочу ездить по миру, - без раздумий ответил Андрюша. – Собирать различные сведения о странах. Может быть, заняться какими-нибудь раскопками…
- Интересно! – с воодушевлением воскликнул дед. – Это тебе надо на географический или археологический факультеты поступать. Только для начала надо учебу в школе подтянуть! Как у тебя дела с математикой?
- “Тройка” по математике, - смущаясь, ответил Андрюша.
- Так дело не годится… Ну-ка, скажи мне… Вот прямоугольник со сторонами А и Б. Чему будет равна площадь?
Андрюша призадумался и очень неуверенно прошептал:
- Площадь будет равна произведению сторон.
- Отлично! – обрадовано воскликнул Серафимыч. – Не так уж и плохо. Но надо будет нам все равно вечерами заниматься математикой. Хорошо?
- Хорошо, - сомневаясь, ответил мальчик. – Деда Ваня, а вы где учились?
- Я, после службы на флоте, закончил мореходку. На электромеханика выучился, - с легкой гордостью, сказал Серафимыч.
- А в море плавали? – поинтересовался Андрюша.
- А как же! Только не плавал, а ходил, - ответил с возмущением дед.
- А где были?
- Да где я только не был. И в Африке, и в Азии…
- А в Бразилии были?
- Был.
- Я тоже в Бразилию хочу! – воскликнул Андрюша, вспомнив статью в журнале. - А почему теперь на маяке работаете?
- Так возраст, сынок. Уволился с флота по состоянию здоровья, - с легкой горечью сказал Серафимыч, вспоминая свои заграничные походы.
- Деда Ваня, а расскажите мне про другие страны и про море! – попросил Андрюша.
- Ну, что ж, можно и рассказать, - отозвался дед. – Слушай историю… Когда наш сухогруз пришел в порт Калькутты. Это Индия. Погода стояла жаркая и была большая влажность. Поэтому мы открыли все люки и двери. И стали заниматься разгрузкой корабля. Через семь часов мы должны были отправиться дальше, в юго-восточную Азию. Я заметил, что на причале было очень много индусов, и туда-сюда шмыгали обезьяны.
- Самые настоящие обезьяны? – прервал его Андрюша.
- Да, самые настоящие, - усмехнулся Серафимыч. – Так вот, когда сухогруз вышел из порта, время шло к ужину. Мы сели за столы в столовой. И, вдруг, услышали истошный крик кока: «Здесь мартышка! Чтоб тебя, напугала меня до чертиков». Все рванулись на камбуз и увидели обезьяну, которая, совершенно не стесняясь, рыскала в коробке с продуктами.
- Она, наверное, голодная была, - посочувствовал Андрюша.
Серафимыч после паузы продолжил:
- Да они всегда голодные… Она такая шустрая оказалась. Видимо, пробралась на корабль незаметно. Мы ее с трудом поймали. Она старпому палец чуть не откусила. Посадили мы ее в кладовку и стали всю дорогу подкармливать. Да так прикипели к ней. А что с ней делать? Не за борт же ее? Жалко ведь… Прозвали мы ее Калькуттой. Так и привезли ее к себе в порт. Нелегально можно сказать.
- А куда ее потом дели? – спросил Андрюша.
- В зоопарк отдали. Правда, они брать не хотели… Говорили, что это самая обыкновенная мартышка. Да к тому же, еще и наглая. Все коробки в кладовой распотрошила. Ну, вот… А потом в зоопарк все вместе ходили и смотрели на нее. А имя ей так и оставили – Калькутта. Освоилась она в зоопарке. Любимицей детишек стала. Вот такая история, сынок…
И, Серафимыч, стал частенько рассказывать мальчику про свои путешествия и приключения, которые у него были в плавании и в других странах. Андрюша слушал, раскрыв рот, и все больше удивлялся тому, насколько был интересным человеком его двоюродный дедушка. Какой необыкновенной силой духа он обладал.
***
Прошло уже два месяца, как Андрюша жил у Серафимыча. И все это время они были вместе, неразлучно. Безусловно, они сблизились. Тут огромную роль играло то, что Серафимыч обладал нежной и доброй душой, несмотря на его жесткий и своенравный характер. Но к мальчику он относился с огромным трепетом и вниманием. С течением времени они научились понимать друг друга без слов. Андрюша уже начинал помогать деду по дому. Работал в сарае, ходил за водой, мыл полы. Его очень изменило время, проведенное под руководством и надзором Серафимыча.
В один, из ненастных дней, продолжавшихся уже около недели, Андрюша встал рано утром, когда Серафимыч приготовился идти на кухню и обратился к нему:
- Деда Ваня, научите меня яичницу делать. Это не трудно?
- Хм… Да проще некуда, - ответил дед. – Ты какую хочешь?
- С помидорами.
- Ну, давай. Доставай яйца из холодильника, а я разогрею сковородку.
Андрюша достал из упаковки яиц, как обычно по три штуки на каждого. А Серафимыч, тем временем, вытащил из шкафа чугунную сковороду огромного размера и кастрюлю для приготовления каши Чернушке. Все это он поставил на старенькую плиту, и сказал:
- Та-а-к! Наливай масло в сковородку.
Андрюша налил осторожно масло в сковороду. Пока сковородка нагревалась, дед с Андрюшей нарезали тонкими ломтиками помидоры.
- Теперь аккуратно клади помидоры на дно, - обратился к Андрюше дед.
- А масло не брызнет в лицо? – поинтересовался Андрюша, морщась и отворачиваясь от сковородки.
- Не должно, - спокойным голосом ответил дед.
- Последний остался!
- Молодец! – похвалил мальчика дед, когда тот положил последний помидор в сковородку. – А теперь давай яйца!
Серафимыч разбил скорлупу о край сковородки и вылил яйцо прямо на помидоры. Андрюша в точности повторил все движения деда.
- Сейчас еще приправой заправим! – сказал Серафимыч. – Ну, вот! Теперь будем ждать!
Андрюша стоял рядом и смотрел на сковородку. Его внимательный и важный взгляд изменился, когда он услышал лай Чернушки.
- Надо будет Чернушку накормить, - с заботой произнес Андрюша.
- Мы поедим, а затем и ее накормим. Я ей кашу поставил. А она еще остыть должна, - отозвался дед.
- Ой! Как вкусно пахнет! – воскликнул Андрюша. – Готово, наверное?
- Ну, раз готово, то беги к столу, - сказал Серафимыч. – Я сейчас все принесу.
Ждать долго не пришлось. Серафимыч появился с тарелками через несколько минут.
- Ух, ты! Как красиво выглядит и вкусно, - сказал Андрюша с набитым ртом. – Теперь я могу дома себе и папе яичницу делать!
- Это точно. Папа будет доволен, - ответил Серафимыч. – Эх, дырявая голова моя. У меня же на плите каша стоит. Надо пойти Чернушку накормить.
- Деда Ваня, в следующий раз что-нибудь другое приготовим, да? – спросил деда Андрюша.
- Конечно, ты прирожденный повар! – похвалил его Серафимыч.
- А, можно, я пойду, покормлю Чернушку? – неожиданно спросил Андрюша.
- Давай! Ей будет приятно, - с легкой усмешкой ответил Серафимыч.
Андрюша вышел с миской, набитой кашей с отрубями. К нему подбежала Чернушка, виляя хвостом. Андрюша даже не успел глазом моргнуть, как от содержимого миски не осталось и следа.
Вообще, за время, проведенное на маяке, Андрюша успел подружиться с собакой Серафимыча. Она не отходила от него ни на шаг. Лизала его лицо и позволяла ему себя расчесывать и гладить. Целыми днями смотрела на него преданными и дружелюбными глазами. Андрюша, все больше и больше, проникался чувствами к четвероногому другу. Стал открываться не только Серафимычу, но и собаке.
***
Если в самом начале Андрюше казалось, что на маяке делать нечего, то сейчас у него появилось множество дел. Это и помощь Серафимычу по хозяйству, и занятия в столярке, а также просто наслаждение природой. Серафимыч с мальчиком часто прогуливались по берегу. Всегда, неотступно, с ними следовала Чернушка. Однажды, разговорившись о проблемах в учебе у Андрюши, они услышали истошный лай собаки. И побежали смотреть. Пробежав несколько метров, они увидели около камня чайку, на которую лаяла Чернушка. Чайке было все нипочем. Она просто прижалась к камню, который торчал из воды. Вид у нее был больной, глаза слезились.
- Деда Ваня, почему она не улетает? – спросил Андрюша.
- Больная видимо, - ответил старик. – Чернушка, ко мне!
Чернушка поняла команду Серафимыча, и отстала от птицы. Но, ни на секунду, ни отводила глаз от нее, а только изредка рычала.
- А она не умрет? - спросил Андрюша.
- Да кто ж его знает… - ответил дед. – Давай-ка, сбегай в дом, принеси хлеб. Попробуем накормить ее.
Андрюша мигом побежал в сторону дома, и уже через пять минут был на месте. В руках он держал пару кусков хлеба.
- Ну что, стоишь? Скатывай комочки, и бросай птице! – настойчиво обратился к Андрюше Серафимыч.
Андрюша сделал с десяток круглых комочков и начал бросать чайке. Чайка слегка испугалась, но видимо сил для каких-то действий у нее не было. Она приблизилась к одному «угощению» и быстро проглотила его. За этой сценой, наблюдали все, включая Чернушку. Все, молча, стояли и смотрели, как больная птица кушает принесенный ей хлеб. Чернушка больше не издавала никаких звуков, она просто сидела на задних лапах, и, прижав уши, наблюдала. Чайка оказалась очень голодной, и Андрюша все подбрасывал и подбрасывал ей комочки хлеба.
- А она поправится? – спросил у деда Андрюша.
- Должна, – коротко ответил Серафимыч.
- Надо будет сюда приходить каждый день, может она никуда не улетит… - утвердительно и по-взрослому сказал Андрюша.
Уже смеркалось, и Скобины с собакой медленным шагом направились в дом. По дороге Андрюша думал обо всех животных и природе. Он уже не представлял своей жизни в городе. Ему казалось, что он слился с природой, и не представляет своей жизни без нее. Совсем скоро ему уезжать, и он немного взгрустнул. Но вспомнив, что у него рядом с домом есть дендропарк, ему стало чуточку легче, и он веселым шагом догнал Серафимыча и Чернушку.
Чайка, действительно, еще пару дней была в том самом месте. И каждый день Скобины с собакой приходили кормить больную птицу. На третий день, птицы уже не было. Андрюша верил, что птичка выздоровела и улетела к своим птенцам.
***
В конце июля, Андрюша получил письмо от отца, в котором тот сообщил, что через две недели он его заберет. Андрюша одновременно обрадовался, и расстроился. Обрадовался потому, что очень хотел увидеть папу, а грустная мысль проскользнула у него в голове из-за того, что надо будет расстаться с дедом, с Чернушкой и с маяком. Но, он о плохом пока не думал, потому как вместе с письмом, Антон Семенович доставил на маяк саженец клена.
Серафимыч с мальчиком, взяв лопату и кирку, пошли искать место для посадки. Решили посадить перед домом, чтобы из окон было видно не только море, но и дерево.
- Давай-ка, Андрюша, ты работай киркой, а я буду лопатой, - предложил Серафимыч. – А то силы у меня уже не те…
- Ага! – отозвался Андрюша. – А глубоко будем копать?
- Да не очень. Сантиметров тридцать глубиной сделаем лунку, - ответил дед.
Андрюша, вытерев рукой лоб, начал долбить твердую почву киркой, а Серафимыч был у него на этот раз в помощниках. Всю их работу сопровождал тревожный лай Чернушки, которой почему-то пришлось не по душе занятие Скобиных.
Когда лунка была готова, Серафимыч обратился к Андрюше:
- Сбегай в дом, набери воды в ведро и дуй назад.
Андрюша ни говоря ни слова, мигом рванулся к дому наперегонки с собакой. Вернулся он через пару минут с полным ведром воды. Серафимыч аккуратно вставил саженец в лунку, и сказал Андрюше:
- Я буду держать, а ты закапывай землей.
- Хорошо, - отозвался тот, взяв в руки лопату.
Андрюша ловко засыпал лунку землей и отошел на шаг назад, а Серафимыч взял ведро воды и обильно полил место посадки.
- Давай теперь постоим чуток, - сказал Серафимыч.
Андрюша стоял и думал о своей жизни. О переменах, которые окружали его. Сколько нового для себя он открыл. Вокруг него было так много интересного. Вспомнил, что через месяц ему опять идти в школу. «Я ведь книги не читал, которые дали на лето», - подумал он. – «Там и Пушкина надо почитать, и Гоголя…».
Андрюша, в задумчивости, перевел взгляд на деда, и ему показалось, что тот держится правой рукой за сердце. А лицо его, хоть виду не подает, но имело какой-то серый оттенок.
- С вами все хорошо, деда Ваня? - озабоченно спросил Андрюша.
- Все в полном порядке, - ответил Серафимыч, доставая папиросу из пачки.
Закурив, он спросил у Андрюши:
- Ну как думаешь, приживется наш клен?
- Должен! Обязательно должен! – уверенным голосом ответил мальчик, похлопав Чернушку по спине и думая о том, как ему стал дорог этот суровый, но милый дедушка Ваня.
Так они и стояли, смотря то на клен, то на бескрайнее море…
***
И, вот, наступил день, когда должен приехать Александр Евгеньевич на маяк, чтобы забрать сына. Андрюша, с раннего утра, ходил весь в мыслях, посматривая в ту сторону, откуда должен появиться катер. «Время близится к полудню, а катера на горизонте все нет и нет», - думал мальчик.
- Деда Ваня, а может с папой что-нибудь случилось? – спросил он деда. – Или он не приедет сегодня…
- Должен приехать, - успокоил его Серафимыч. – Куда он денется. Лучше иди вещи собирай!
- А я уже собрал, - сообщил Андрюша.
- А шкатулочку прихватил?
- Конечно! Все собрано и упаковано. Чемодан с одеждой и пакет со шкатулкой. Осталось только папу дождаться!
Вокруг маяка кружили чайки, и море в этот день выдалось неспокойным. Андрюша начал играть на берегу с Чернушкой. Он бросал ей палку довольно далеко от себя, а собака все приносила и приносила ему обратно в руки. Каждый раз, Андрюша хлопал ее по загривку и повторял:
- Молодец, Чернушка! Хорошая моя!
Запустив в очередной раз палку, которая неожиданно улетела в море, Андрюша взглянул чуть дальше и увидел вдалеке какой-то объект. Присмотревшись, он прокричал:
- Деда Ваня, катер! Катер идет!
- «Хоть бы на нем был папа», - крутил он эту мысль в голове.
Когда катер стал ближе подходить к берегу, Андрюша рассмотрел фигуру человека, машущего ему.
- Это папа, деда Ваня! Папа приехал! - истошно завопил от радости он.
Катер стал швартоваться, и Андрюша, увидев отца, готового выпрыгнуть с судна на причал, все кричал:
- Папа, папа, ты приехал!
Александр Евгеньевич прыгнул на причал, не дождавшись швартовки, и Андрюша кинулся ему в объятья. Отец с сыном долго стояли вот так, обнявшись, и не говорили друг другу ни слова.
- Ну, как ты, сынок? – обратился Александр Евгеньевич к Андрюше.
- Все хорошо, папа. Тебя ждал!
- Здравствуй дядя Ваня! Как он тут себя вел? – спросил Александр Евгеньевич Серафимыча. – Прижился у тебя на маяке?
- Привет Саша! – поприветствовал Серафимыч племянника, пожав ему руку. - Да отлично он себя вел. У тебя прекрасный сын и мы отлично поладили.
- Спасибо, что взял его к себе. Я вижу, как он светится. Даже поправился и высоченный такой стал, - сказал Александр Евгеньевич, потрепав сынишку.
- Папа, а у меня тебе подарок, - сообщил Андрюша, разворачивая пакет со шкатулкой.
- Ничего себе! – воскликнул отец, рассматривая шкатулку. – Это ты сам делал?
- Вместе с дедом Ваней! – уточнил Андрюша.
- Я ему только помогал, - посмеявшись, сказал Серафимыч.
Скобины пообщались еще минут десять, пока матросы разгружали вещи, предназначавшиеся Серафимычу.
Прощание получилось трогательным. Андрюша, на этот раз, держался мужественно. И пожав крепко руку Серафимычу, он пообещал приехать следующим летом. Скобины вступили на борт катера, и долго махали деду Ивану. В горле у Андрюши стоял комок. Он чувствовал, что после пребывания на маяке он стал другим. Взрослее, наверное. Андрюша посмотрел еще раз на маяк, на Серафимыча, и сказал самому себе:
«Я приеду! Обязательно приеду!»
***
Как и хотел Серафимыч, так и получилось. Андрюша, на 1 сентября, надел одежду, которую ему подарил дед. Выглядел он просто превосходно. Великолепно выполненная стрижка, белоснежная сорочка, классические брюки и черные лаковые туфли придавали его внешнему виду лоск и некоторую мужественность.
День выдался просто изумительным. Теплая, еще летняя погода настраивала Андрюшу на новый учебный год. Он был полон решимости поправить свои дела в школе. Андрюша надеялся, что ежедневные занятия по математике, географии и истории под руководством деда не пройдут даром. Торжественно стоя в первом ряду на линейке, посвященной Дню знаний, он дал себе обещание получать только положительные отметки.
После линейки оставалось еще полчаса до первого урока в девятом классе. Андрюша, стоя в стороне, заметил в толпе своих одноклассников Полину Белкину. Полина была как всегда обворожительна, ее белые кудри, спускавшиеся до плеч, слегка вздернутый носик и миловидное нежное личико делали ее очень выразительной и запоминающейся. На каблуках она как будто парила над всеми и всегда была в центре внимания, как и девочек-подружек, так и мальчиков. А в этот день, на ней было завораживающее своей красотой зеленое бархатное платье, которое совсем чуть-чуть не доходило до колен и придавало ей такую легкую и воздушную грацию, что дух захватывало у Андрюши и всех окружающих.
Полина, увидев его, незаметно улыбнулась и направилась прямо к нему. Раньше, он боялся идти на контакт с девочками, а тут она сама идет прямо к нему. Его охватила небольшая паника. Ему казалось, что она не идет, а летит среди облаков, и Андрюша застыл от волнения.
- Привет, Андрей! – начала говорить Полина, абсолютно не смущаясь и не робея.
- Привет Полина! – поприветствовал ее Андрюша, с трудом выговаривая слова. – Прекрасно выглядишь!
- Спасибо! – улыбнувшись, сказала она. – А ты сегодня такой… элегантный что ли. Изменился сильно! Наверное, хорошо отдохнул?
- Да! Отдохнул я просто великолепно, - уже более спокойным голосом сказал Андрюша.
- А где был? – спросила Полина. - В загранке?
- Не-е-т! – эмоционально возразил Андрюша. – Я был у двоюродного дедушки на маяке все лето.
- Ничего себе! – удивилась она. – Там, наверное, красиво?
- Там потрясающе! – ответил Андрюша.
- Полина, давай к нам! – крикнули хором подружки, приглашая ее к себе.
- Увидимся на уроке, - сказала Полина.
- Конечно, - стараясь скрыть еще присутствовавшее волнение, ответил Андрюша, немного расстроившись, что их разговор прервали.
- «Может, в другой раз, мы с ней продолжим разговор?» - спросил себя Андрей.
Прозвучал звонок на первый урок, и все ученики побежали по классам.
***
Андрюша яростно вцепился в гранит науки. Усиленно занимался все это время, и математикой, и другими предметами. Вечерами, он стал читать классику, причем даже те произведения, которые еще не проходят в девятом классе.
В октябре, когда начали опадать листья с деревьев в его городке, стало очень красиво, особенно в дендропарке. Обычно, после школы, Андрюша возвращался домой как раз через дендропарк, предварительно захватив с собой пакетик с орешками для белочек.
В один прекрасный осенний день, увидев около гардероба, одевающуюся в легкое серое пальто, Полину, Андрюша решил пригласить ее погулять. Вдохнув немного воздуха, Андрюша подошел к ней, и спросил:
- Полина, давай погуляем в дендропарке, посмотрим белочек. У меня есть орешки.
- Ой! Белочки! – воскликнула Полина, явно не ожидая такого предложения. – Давай! Только не долго, а то сейчас темнеет рано.
До дендропарка было семь минут ходьбы. Шли они медленно, по пути рассматривали упавшие маленькие и большие листья необычайной красоты и формы. Попадались всякие, и красные, и желтые, и коричневые.
- Наверное, Бог - художник, раз столько цветов, - вспомнив фразу из фильма “Игры разума”, произнес Андрей.
- Наверное… Вообще, осенняя пора – мое любимое время года, - посмотрев своими большими зелеными глазами на него, сказала Полина.
Войдя в дендропарк, Андрюша с Полиной заметили белку на дереве, которая, увидев их, замерла, и хотела было убежать, но, знакомый пакетик в руках Андрюши, заставил ее остаться. Андрюша высыпал из пакетика в невесомую и изящную ручку Полины орешки, и сказал:
- Полина, ты просто поднеси ладошку к белочке. Она должна спуститься с дерева. Только не бойся!
Полина подошла к дереву, с раскрытой ладошкой, наполненной орешками. Белочка с осторожностью и любопытством спустилась, и аккуратно схватила орешек с ее руки.
- Андрей! Она берет орешки! – почти закричала она. – Как здорово!
- Ага! Такая красивая белочка! Такой хвост пушистый! – сказал Андрюша. – А ты, Полина, еще не кормила белочек орешками?
- Нет, - ответила она. – Ты – первый, кто меня пригласил…
- Надо же! А я почти каждый день их кормлю.
- Ничего себе! А завтра пойдем? – предложила Полина, при этом рассматривая белочку.
- Давай, - с радостью ответил Андрюша, почувствовав приближающуюся возможность познакомиться поближе с самой красивой девочкой в его классе.
- Андрей, она все орешки съела, - расстроившись, произнесла Полина. – У тебя больше нет?
- Нет! Я завтра побольше возьму!
Сделав круг по дорожке внутри дендропарка, Андрюша пошел провожать Полину до дома. Дойдя до подъезда, Полина, увидев, что на улице уже темно, сказала:
- Андрей, мне пора… Спасибо за прогулку. Увидимся завтра, в школе!
- Пока Полина! До завтра!
По дороге домой, Андрюша думал о Полине. Как так случилось, что такая королева (такой он ее представлял себе) обратила на него внимание. Нет! После летнего отдыха на маяке с ним что-то произошло. Он стал интересен окружающим и теперь шел на контакт с людьми.
Зайдя в свой подъезд, где частенько крутились неприятные компании подвыпивших людей, и, поднявшись на второй этаж, он увидел около своей двери черного котенка. Совсем маленькое беззащитное существо дрожало от страха, и смотрело не него своими крохотными карими глазками.
- Что ты здесь делаешь? – спросил Андрюша котенка, которому от силы было месяца два. – Ты потерялся что ли?
Котенок жалобно взглянул на него, и Андрюша протянул свои руки к этому несчастному созданию, а тот совсем съежился и не знал куда деваться. Подняв его и прижав к своей груди, Андрюша почувствовал, как тот трясется. Приглядевшись, он увидел на его черной шерсти множество мелких рыжих пятен. Его мордочка, наполовину окрашенная в рыжий цвет, уткнулась ему в ладонь.
- Ну, и что мне с тобой делать? – обратился Андрюша к пригретому им котенку.
- «А что, если взять с собой? – подумал он. - Но что скажет папа? Жалко ведь его здесь оставлять…»
Приняв решение взять котенка с собой, Андрюша засунул его за пазуху и позвонил в дверь. Через пару секунд, дверь открыл Александр Евгеньевич:
- Андрюша, сынок, ты пришел! Что-то тебя долго не было…
- Папа, я в дендропарке гулял. Белочек кормил, - утаив о прогулке с Полиной, сказал сынишка.
- Давай раздевайся, мой руки и садись за стол, - спокойно проговорил отец мальчика. – Я приготовил ужин.
- Я котенка подобрал, пап… Он под нашей дверью сидел… - раскрывая куртку и краснея, сообщил Андрюша.
- Вот это новость… - удивился Александр Евгеньевич, увидев котенка. – И что с ним делать теперь?
- Не знаю… - замялся Андрюша.
После продолжительной паузы, отец мальчика начал говорить:
- Ну что ж… котенок красивый. Давай неси его на кухню. Будем молоком теплым отпаивать, а то он совсем замерз.
- Спасибо, пап! – обрадовано воскликнул сынишка.
Подогрев молока и налив его в миску, Андрюша зачарованно смотрел, как котенок жадно его лакает.
- Какой ты голодный, Рыжик! – сказал вслух Андрюша.
- Почему Рыжик? – удивился отец. – Он же черный…
- Так у него ведь пятна рыжие на спине и на мордочке тоже. Пусть будет Рыжиком. У деда Вани Чернушка, а у нас Рыжик! – серьезно донес до Александра Евгеньевича свои доводы Андрюша.
С этого дня у Скобиных произошло пополнение в семействе. Котенок прижился у них, и, несмотря на порванные спинки кресел, вел себя очень достойно. Стал всеобщим любимцем и потехой для них.
***
На Новый год, Андрюша, получил фотокарточку от деда. На ней был изображен Серафимыч с Чернушкой на фоне столь знакомого ему маяка. Он сразу же вспомнил лето, проведенное на маяке. Как он работал в столярке, убирался по дому, играл с Чернушкой и многое другое. В тот же миг, он захотел как можно быстрее поехать опять на маяк. Но, впереди еще полгода учебы и за ней первые в его жизни экзамены.
Фотокарточку, Андрюша, поставил в секретер на самое видное место. Эту фотографию облюбовал и Рыжик. Он частенько растягивался вдоль этой фотографии, обняв ее своими лапками, и мирно посапывал.
Андрюша с зимы стал готовиться к экзаменам. Он поставил себе цель – сдать хорошо все экзамены и перейти в десятый класс. Слабое место в учебе у него была на этот раз физика. Математику и остальные предметы он основательно подтянул. Для решения этой задачи, Александр Евгеньевич нашел репетитора по физике, чтобы подтянуть сынишку в этом предмете. Репетитором оказался молодой аспирант из института, который очень доходчиво “разжевывал” Андрюше всю теорию и решал с ним сложные задачки.
На 23 февраля, Александр Евгеньевич подарил сыну отличный зеркальный фотоаппарат. И у Андрюши появилось новое увлечение – фотосъемка. Теперь, он все свободное время уделял фотографированию природы, Рыжика в разных ситуациях и, конечно же, Полину.
Андрюша стал все чаще встречаться с Полиной. Она даже несколько раз была у него дома. Ей очень нравилось “возиться” с котенком, и она была в полном восторге, когда играла с ним в “прятки”. Правила игры в “прятки” заключались в следующем. Когда Рыжик в очередной раз куда-нибудь спрячется от нее, Полина его идет искать, при этом повторяя «Куда спрятался наш Рыжик? Где этот негодник?». Рыжик навострит ушки и ждет. Когда Полина заметит его, то она делает вид, что не видит его. Затем поворачивается и уходит, и в этот момент Рыжик выбегает из своего “укрытия”, стукает своей лапой по ее ноге и удирает в новое “тайное” местечко. Со стороны, Андрюше, все это было наблюдать очень смешно и интересно.
***
В середине мая, возвращаясь домой с фотовыставки известного фотокорреспондента журнала National Geographic, Александр Евгеньевич и Андрюша заметили письмо в своем почтовом ящике.
- Та-а-ак… Интересно от кого? – сказал вслух Александр Евгеньевич, доставая конверт из почтового ящика.
Вытащив письмо, Скобины увидели: “от Шимбальского Антона Семеновича”.
В голове у Александра Евгеньевича проскользнула мысль: «От капитана Антона Семеновича… Но почему не от дяди Вани… Странно…»
- Пап, а чего это нам пишет Антон Семенович? – спросил Андрюша отца. – Почему не деда Ваня?
- Не знаю, сынок, - стараясь не выдать волнения, сказал Александр Евгеньевич.
- Может с дедом Ваней что-то случилось? – все не унимался сын.
- Пойдем в квартиру, - предложил отец. - Там посмотрим. Только не волнуйся!
Поднявшись в квартиру, Скобины пошли на кухню, и Александр Евгеньевич вскрыл ножом конверт, достал письмо и начал читать вслух:
Здравствуйте, уважаемый Александр Евгеньевич! С прискорбием сообщаю, что Ваш дядя, Иван Серафимович, скоропостижно скончался от инфаркта 21 января сего года. Знаю, как он стал дорог Вашему сыну Андрею, поэтому приготовьте его, пожалуйста, к этому известию. Смерть Ивана Серафимовича тяжела для всех, кто его знал. Долго не мог найти Вашего адреса в его бумагах. Оказалось, что Ваши письма он хранил на маяке. Поэтому не мог сообщить Вам это известие раньше. Похоронили мы Ивана Серафимовича, с разрешения главы района, прямо на маяке. Сообщаю Вам, что я ушел с работы на катере, и перебрался на маяк. Всегда рад Вас увидеть. Надеюсь, Вы с Андреем приедете. Примите мои соболезнования. С уважением, Антон Семенович.
Андрюша уже не слышал окончания письма, сердце его екнуло после слов о смерти деда Вани. Побледнев, он побежал в свою комнату и с грохотом закрыл свою дверь.
- «Как же так получилось… Надо было прочитать сначала самому…», - корил себя Александр Евгеньевич, и решил, что несколько минут не будет тревожить сына.
Тем временем, Андрюша, рухнул лицом вниз на свою кровать. Голова у него кружилась, и немного полежав, он встал и подошел к секретеру. Увидев фотографию с дедом Ваней, в его глазах появились слезы. Но, вспомнив деда и его наставления, он сдерживал порыв своих чувств. Рыжик, почуяв что “хозяину” сейчас тяжело, пришел его утешать.
- Ну, что ты путаешься под ногами! – крикнул на него Андрюша. – Не лезь!
В голове у Андрюши мелькали беспорядочные мысли: «Может это какая-то ошибка, недоразумение… Не может этого быть!».
Собравшись с духом, он взял на руки котенка и сказал ему:
- Не сердись на меня, Рыжик. Мне сейчас очень плохо… А ведь я хотел тебя взять с собой на маяк. Показать деду…
У Андрюши были большие планы на лето. Он рвался как можно скорее на маяк. Очень хотел увидеть снова деда. И все рухнуло. Нет! Это определенно гром среди ясного неба.
- «Этого не может быть…», - все твердил он.
В комнату, без стука, зашел Александр Евгеньевич. По его виду было видно, что и для него эта новость очень тяжела.
- Сынок, не падай духом, - начал успокаивать Андрюшу отец. – Я знаю, тебе тяжело, но надо держаться. Вспомни, каким был дед Иван.
- Пап, - перебил его сынишка. – Надо ехать на маяк. Срочно!
- Ехать… Сейчас… У тебя впереди экзамены, Андрюша, - возразил отец.
- К черту экзамены! – нервно высказался Андрюша.
- Андрей! Не говори так! – возмутился Александр Евгеньевич. – Надо сначала экзамены сдать. Дед Иван не простил бы тебе этого. Ради памяти нашего Ивана Серафимовича, надо продолжать жить, учиться и работать.
- Но, я хочу с ним попрощаться, - начал говорить дрожащим голосом Андрюша. – На могилке его постоять… Чернушку утешить…
- Потерпи, сынок, - уговаривал его отец. – Потерпи… Для начала сдай хорошо экзамены, и мы сразу же поедем.
После паузы, Андрюша, еле сдерживая слезы, заговорил:
- Хорошо, папа, я постараюсь не думать об этом, а сосредоточусь на экзаменах. Ради деда Вани. Он ведь так верил в меня.
- Ну, и хорошо, - согласился с Андрюшей отец. Ты совсем взрослый стал. Будем держаться вместе. Вместе мы сильнее. Я пойду, а ты побудь один. Тебе это необходимо.
Больше не говоря ни слова, Александр Евгеньевич вышел и бесшумно закрыл за собой дверь. Андрюша, вновь взглянув на фотографию деда, ощутил такую силу, исходящую от него, что ему немного стало легче, и он опять лег на кровать, стараясь заснуть и забыться хоть на какое-то время.
Андрюша, с болью в сердце, начал готовиться к экзаменам, стараясь не думать о смерти своего любимого, родного ему телом и душой, дедушки.
***
Экзамены, Андрюша, сдал на “отлично”, несмотря на трагедию, случившуюся в его семье. Сразу же после окончания учебы в школе, Андрюша с отцом отправились на маяк.
Там их ждал Антон Семенович, который оставил работу на катере и перебрался на маяк. Как часто бывает у моряков, семейная жизнь дала трещину, поэтому в основном из-за возраста и состояния здоровья, Антон Семенович переехал в довольно таки спокойное место.
- Здравствуйте, Александр Евгеньевич, - поприветствовал он племянника Серафимыча, крепко пожав ему руку. - Здравствуй, Андрей! Какой ты большой стал. Теперь вижу – настоящий Скобин!
Скобины поздоровались с Антоном Семеновичем и попросили проводить их на могилку Ивана Серафимовича. Всю дорогу до могилы, которая находилась на некотором возвышении недалеко от дома, ближе к другой стороне острова, их сопровождала Чернушка. Верная собака Серафимыча была рада увидеть Андрюшу и постоянно виляла хвостом.
- Антон Семенович, я закажу памятник, - сказал Александр Евгеньевич, увидев деревянный крест на могиле. – Думаю темно-синего цвета, ближе к черному. Под цвет моря.
- Хорошо, Александр Евгеньевич, - согласился капитан. – Мы смогли только организовать достойные похороны уважаемого Ивана Серафимовича.
Скобины долго молчали около могилы. Не хотели произносить лишних слов на таком месте. Наверное, Александр Евгеньевич чувствовал некоторую вину, что долго не приезжал к дяде. А ведь даже врачи сказали, что отдых у деда пошел на пользу мальчику. Выяснилось, что у него была психологическая травма после смерти мамы. И теперь он чувствует себя очень хорошо, хотя и принимает поддерживающий курс лечения антидепрессантами.
- Пойдемте в дом, дорогие гости, - предложил Антон Семенович. – Хотя, здесь вы не просто гости, а свои. Это и ваш дом.
Зайдя в дом, Андрюша почувствовал, что все не так, как было раньше. Нет, все находилось на своих местах, но чего-то не хватало. Может присутствие самого деда, или чего-то другого. Он сам не понимал.
После ужина, капитан тихим голосом сказал:
- Пойду Чернушку покормлю. Она, кстати, очень переживала отсутствие Ивана Серафимовича. Ничего не ела, а только скулила. Жалко было на нее смотреть.
- Антон Семенович, а можно я отнесу ей еду? – предложил Андрюша.
- Конечно, Андрей, сходи! – согласился с ним капитан. – Она будет рада! Только вот еще хлеба захвати, несколько кусков.
- Зачем? – удивился Андрюша. - Она ведь хлеб не ест.
- Хе…хе… - усмехнулся Антон Семенович. – А ты проследи за ней.
Андрюша вышел с миской во двор. Его встретила приветственным лаем Чернушка, которая как обычно одним махом съела все, что ей причиталось. А затем схватила хлеб и побежала в сторону берега. Андрюша ринулся за ней. Прибежав на берег, он увидел следующую картину. Чернушка сидела на задних лапах около моря и смотрела, как две чайки едят, принесенный ею, хлеб. Андрюша не смог сдержать слез, подошел к Чернушке и шепнул ей на ухо:
- Молодец, Чернушка! Хорошая моя! Научил тебя деда Ваня…
Через несколько минут подошли Александр Евгеньевич и Антон Семенович, который предложил сходить к маяку. Подойдя к зданию маяка, Скобины прочитали надпись на табличке, наспех приделанной к двери: “Музей творчества Скобина Ивана Серафимовича”.
- Вот решил музей сделать, - скромно сказал капитан. – Осталось только побольше ламп повесить, чтобы светлее было.
- Спасибо вам, Антон Семенович, - поблагодарил его Александр Евгеньевич. – Очень хорошая идея.
Утром, Андрюша, не дожидаясь катера, подошел к клену, который заметно подрос и окреп. Он стал вспоминать время, проведенное с дедом. Как многому он научился у него. Андрюша понял, что главное он приобрел вкус к жизни. Дед поверил в него. И за короткий срок совместного проживания с ним, Андрюша изменился, в первую очередь он повзрослел и стал по-другому смотреть на жизнь.
Наверное, очень символично, что все это произошло именно на маяке. Ведь, маяк, является неким ориентиром для проходящих мимо судов. А для Андрюши таким ориентиром на маяке послужил Серафимыч.
Андрюша положил руку на ствол клена, и сказал:
- Спасибо, деда Ваня, спасибо! Я буду стараться, и верю, что благодаря вам у меня все будет хорошо!
Затем поднял голову и увидел яркое солнце, которое только что вышло из-за туч, и произнес:
- Я тебя люблю, деда Ваня! И, я обязательно буду приезжать сюда, на маяк, на Скобинский маяк…