Отчаяние. Первое, что он ощутил, пробуждаясь, было отчаяние, липкое и страшное.
"Меня освободят, - подумал он. - Сейчас, сейчас... меня освободят... Условие, одно условие..."
Свет солнца резанул по глазам, преломляясь на гранях кристалла... Клятая стекляшка не отпускала его, намертво заключив в свои объятья. И никакой возможности вырваться - только по чужой воле. А за это придётся отплатить.
Кристалл приятно холодил кожу, стиснутый в кулаке. Дубовая дверь, окованная железом, ходила ходуном, содрогаясь под могучими ударами. Словно тараном молотили - но Кира знала, что это был не таран. В гул ударов вплетался многоголосый жуткий вой, не похожий ни на волчий, ни на человеческий, что слышен в минуты страшного горя. И он невыносимо терзал слух.
Продолжая сжимать кристалл в левой руке, правой Кира подняла меч. Остро отточенное лезвие тускло сверкнуло в полумраке древнего святилища, казавшегося надёжным укрытием. Правда, до первого удара в дверь.
"Выпусти меня! - крикнул он мысленно, сосредоточившись на этой мысли. - Выпусти! Выпусти!"
Мысль, не подвластная плену кристалла, свободно выпорхнула наружу, неторопливо паря под сводами святилища. Маленькая девичья фигурка в грубой одежде из холстины забилась в уголок, не сводя испуганного взгляда с тяжёлой двери, едва сдерживавшей чудовищный напор. Вряд ли она видела всё, что творилось за дверью - но ему удалось узреть.
Такие ему ещё не встречались - высокие, худые, с мордами то ли змей, то ли ящериц, скалящие острющие зубы. И необычайно сильные. Они бешено молотили в дверь, разбивая маленькие кулаки в кровь, воя от боли, но не отступая, и конца им не видать, серым кишащим и визжащим потоком упираясь в дверь. Кажется, они меняли свою форму, неуловимо перетекая из одной в другую.
"Разбей кристалл!" - внезапно прозвучало в голове на фоне затопляющего душу животного страха. Бестелесный голос полнился металлом приказа, Кира даже огляделась - но никого. А твари вот-вот выломают дверь, петли вот-вот сорвутся.
"Разбей кристалл! - вновь ворвалась в сознание чужая мысль. - Разбей! Я помогу тебе!"
- Обещаешь?! - почти крикнула Кира, не пытаясь понять что-либо. Соломинка, мираж, призрачная надежда - но не в её положении выбирать.
"Да, - пришёл ответ. - Разбей кристалл".
Разжав пальцы, Кира взглянула на зеленоватый полупрозрачный камешек. Он словно бы наливался светом, обдавая ладонь теплом. Подарок отца...
Отринув все чувства и мысли в безумной надежде, Кира швырнула камешек на пол. Кристалл взорвался мельчайшими искрами, по глазам резанул нестерпимо-яркий, алый свет, Кира невольно зажмурилась. А раскрыв глаза, увидела маленькую фигурку, едва дотягивавшую ей до середины бедра. Чёрная, словно тень, чуть прозрачная, очень похожая на человеческую, но ни лица, ни глаз не разобрать.
- Помоги мне! - скорее, прочёл он по бледным сухим губам, нежели услышал. Что ж, вот и условие, иного ждать и не стоило.
Путей отхода нет. Остаётся прорыв. А с этим не так-то просто - ломящиеся внутрь твари лучились злой силой, несущей смерть не только простым смертным. Значит, были опасны и для него...
Кира не успела что-либо разглядеть - черный человечек метнулся вперёд молнией, врезаясь в дверь… Окованная железом, тяжёлая, она взорвалась сотнями щепок и багровыми брызгами…
Взгляд Киры успел выхватить во взорвавшемся коловращении пару изогнутых кинжалов в худых ручках освобождённого духа.
Твари наваливались бешеной волной, переплетаясь гибкими телами, мешая друг другу, силясь достать его длинными когтями. А он атаковал, вертясь волчком, клинки в локоть длиной со свистом рассекали воздух, без труда врубались кишащую вокруг него массу, взрывая фонтаны алых брызг, и в уши врывались вопли умирающих чудовищ…
Кажется, по нему тоже попадали – и это было больно. Он отвечал с удвоенной силой и напором, отсекая тонкие сильные конечности, маленькие головы на длинных шеях, отвлекая врага на себя и не давая живой омерзительной волне прорваться в зал к Кире.
Краем глаза он уловил движение справа – это Кира, очертя голову, кинулась в бой, её меч посверкивал тусклой молнией, взлетая и падая, обрушиваясь на тех, кто ещё жил, хрипя и вопя.
Одиночки, выламываясь из толпы, кидались к ней, тут же падая, разрубленные надвое. Умеет рубиться.
А потом, явно обезумев, она ринулась вперёд, навстречу сразу троим…
Он не мог больше следить, твари обрушились на него с новой силой, стремясь смять, раздавить. И падали.
Пронзительный женский крик врезался в уши, он резко обернулся, замешкавшись на миг. Острая боль проникла в спину, запустив щупальца в самое нутро. Он удержал вскрик, извернувшись, мощным взмахом отсёк хвост, оставив в страшной ране обрубок. И вновь опоздал – острая голова метнулась к нему, сомкнув челюсти на шее. Удар – и чудовище, слепо шаря в поисках головы, отшагнуло назад.
И новая боль, врезавшаяся в грудь веером узких когтей. Взмах – но руки словно попали в капкан.
Гаснущий взор устремился к Кире – но та неподвижно распростёрлась на каменном полу, и на залитом кровью лице – смертная маска равнодушия. А в следующий миг навалилась чернота, гасящая боль…