Вмeсто того, чтобы убить его на глазах запуганных молдован, я взял пачку денег и, не пересчитывая, засунул в карман.
- Да, там в Египте я видел еще этих, как они ... то-ли коты, то-ли легавые, но тоже при фараоне. Богов не мельчи, рисуй их на метр семдесят три. Здесь будет отопление пола и все пятнадцать метров до бассейна можно будет пройти босиком. Кайф?
Меня передернуло от этого "Кайф". Что он понимает в Кайфе?
Пусть будет по пятьсот за квадратный метр. Платы чуть больше, чем квалифицированному маляру, но метров здесь - предостаточно. Вот интересно, тошнило "Великих" от их заказчиков? Меня уже вот-вот. Работяги усердно елозили деревяшками, ровняя штукатурку, готовили "холст" к будущему шедевру. Небось завидуют, подслушав, что за какие-то картинки на стене я получу такие бешеные бабки. Не завидуйте ХУДОЖНИКУ! Сегодня следует непременно напиться, напиться до потери сознания, до полного распада. С кем? Конечно с другом, с кем еще?
***
Дверь открыла Оленька. Оленька - чудное создание. Мне кажется, что она создана из пара, сквозь нее видны предметы, причем она их не искривляет, а оставляет всe как есть.
- Привет.
- Привет.
- Дома?
- Заходи. Нет.
- А где, когда?
- Не знаю, заходи уже. Если хочешь, я буду сегодня пить с тобой, вместо него.
- Что-то случилось?
- Заходи уже.
Пожалуй такой "растрепанной" я ее еще никогда не видел. Халатик расстегнут, и она совершенно безразлична к тому, что я не могу оторвать взгляд от белой груди с розовым вулканчиком.
- Так что случилось?
Я прошел в пахнущий кожей коридор. Когда-то, много лет назад, в этом коридоре на вешалке висело кожаное пальто деда. Как много лет назад это было. Теперь ни деда, ни пальто, а запах остался. Можно сказать - аромат эпохи.
- Что это у тебя?
- Краски. Я краски купил.
- Значит разбогател?
- Можно сказать и так. Заказ получил у одного ... "пузыря". Надо коридор ему под фараонов раскрасить.
- Поздравляю.
- Да, теперь вот и краски есть.
Оленька никогда не спросит - "Какие планы?" Она умная женщина. У художника нельзя спрашивать, что он задумал. А в самом деле, что я задумал? Я только предчувствую, что скоро мне потребуются краски, чтобы запечатлеть свой сон.
- Садись, я пельмени лепила, надо муку со стола стереть.
- Где он?
- В Англии.
- Где? ... Когда вернется?
- Думаю, никогда.
- Вы опять разосрались? Прости.
- Он улетел и не сказал, вернется ли вообще.
- Тебе коньяк или водку?
- Водку.
Видимо это серьезно. Я никогда не видел, чтобы кафель на стене был весь в муке, вернее, это уже не мука, это картины из муки.
- А это талантливо.
- Что?
- Картины на муке. Белый кот на белом кафеле.
- Извини, но похоже пельмени у меня не получились.
- В самом деле - талантливо.
Если бы кто знал, как трудно Художнику сказать другому Художнику, что он - талантлив.
- Не переживай, он вернется.
- А я и не переживаю.
Оленька всхлипнула, и по бархату щеки вниз покатилась одинокая слезинка, оставляя неровный след. Мне плохо? Боже! А как ей плохо!!!!
- Вот, выпей все, залпом.
Слезинка. Нарисовать ее не сложно, можно даже подчеркнуть, когда она только появилась, и боль ещe не прошла, а можно изобразить уже скатившуюся, когда скоро всe пройдeт.
- Жаль.
- Что жаль?
- Жаль, что недолго осталось сидеть коту из муки на кафеле.
- Просто настроение такое. Когда пройдет, он сам спрыгнет.
- Я не знаю, что тебе сказать. Наверное он вернется, он ведь не может без тебя.
- Так зачем мучить друг друга?
- Не знаю, мы взрослеем, но не умнеем.
Боже! Если бы в моей жизни была такая Оленька. Но у меня были другие, и я их даже любил. Любил каждую, предварительно разлюбив предыдущую. Весь секрет - как разлюбить.
- Ой, я совсем забыла! У меня же грибочки есть ... наливай, я быстро.
Грибочки??? Дааа, от горя не умереть. Любое горе можно хоть на время забыть. Вспомнила про грибочки и слезинки нет, словно ее и не было, даже след ее высох.
- А что он там в Англии?
Какой я тупица! Она только что забыла, а я напомнил. Как будто мне снова и снова хочется видеть ее слезы.
- Не знаю, просто собрал сумку и улетел.
- Ты ему звонила?
- Нет.
- Я ему сам позвоню.
Вру, не стану я ему звонить, не мое это дело, и сам бы не потерпел, если бы мне кто звонил в такой ситуации.
***
Оленька спит, а я сижу один на кухне, тупо смотрю на голубой лотос пламени под чайником. Наверное у мужчин и женщин "это" по-разному. "Это", которое потом. Оленька спит, и скорей всего она все еще там, в облаках, сгорев в пламени страсти. Беззащитная и счастливая. А я на кухонной табуретке, и только дрожащие пальцы и разодранная спина напоминают о том, что со мной только что было. Наверноe я СКОТИНА. Я уйду, и мы оба "это" забудем. Это исчезнет, как белый кот с белого кафеля, ведь он из муки.
Почему исчезнет? Он не должен исчезнуть! Я никогда не был так увлечен. Краски! Кот будет настоящий, кот будет здесь жить вечно!!!!
***
Не знаю, сколько прошло времени, даже не заметил, что уже наступило утро, а когда закончил, с белого кафеля на меня смотрел, ухмыляясь, кот. Оленька еще спит. Она на грани, но не хочет просыпаться. Все, что было, она положила, как открытку, в ящик ее снов.
***
- Привет, а сколько времени?
- Это тебе.
- Кто это?
- Кот. И это лучшее, что я когда либо красил.
Оленька просыпается, она смотрит, внимательно смотрит.
- Дай мне растворитель.
Смочив скипидаром полотенце, она подошла к Коту, и наискосок, одним движением, убила его.
- Прости, это не Кот, это твой автопортрет ... прости, хорош, но не должен жить у меня.
Уходи.