Теплое, солнечное июльское утро. Часов около одиннадцати. Я сижу на широкой скамейке у радостно бьющего тугими светлыми струями фонтана, в самом центре своего родного района. Наш район примечателен тем, что население его равно по численности населению небольшого городка – около 130 000 человек, а площадью он в несколько раз превосходит любой район города. В нем имеется свой собственный центр - парк, кинотеатр, стадион – в общем, все, что нужно, чтобы район неофициально прозвали – город ЧМЗ (от Челябинского металлургического завода).
Люблю свой район. Его тенистые зеленые улочки с аркадой из свесившихся крон деревьев. Люблю центральную аллею с ее фонтанами, Дом культуры металлургов, построенный еще при Иосифе Виссарионовиче и до наших дней сохранивший свою гордую вычурную помпезность стиля Ампир. Люблю голубые ели вокруг старого фонтана в виде двойной чаши в том же стиле, что и ДК. Люблю посидеть на широкой удобной скамье у «молодого» ступенчатого фонтана и понаблюдать, как играет в его струях маленькая радуга….
Тяжелая ночная заводская смена осталась позади и я отдыхаю. Медленно смакую баночку светлого пива, с удовольствием заедая его хрустящими чипсами. Вообще-то употреблять алкогольные напитки с утра не в моих правилах, но сегодня я позволяю себе отступить от них – смена была трудная и мне просто необходимо расслабиться, дать отдых одеревеневшим от тяжелой физической работы мышцам и снять нервное напряжение после бессонной ночи.
Прямо напротив меня, в фонтане с гомоном плещется шумная детвора. Я со снисходительной улыбкой наблюдаю за веселыми детскими забавами, хрущу тонкими пластинками чипсов. На противоположной стороне фонтана разместилась компания молодежи – два парня и две девушки. Хохочут, пьют пиво из стеклянных бутылок, щелкают семечки. У моих ног нетерпеливо топчутся в ожидании пищи с десяток голубей. Большинство из них «пискуны» с длинными клювами – недавно вылетевшие из родительского гнезда птенцы. Такое же количество птиц топчется возле ног веселой молодой компании. Выжидательно наклоняют крошечные головки, внимательно, с надеждой заглядывают в лица людей – дадут ли немного лакомства? Поделятся ли?
Достаю из пакета несколько чипсов, разминаю в ладони и бросаю голубям. Те жадно набрасываются на еду. К уже имеющимся птенцам присоединяются их собратья – слетаются со всех сторон. Серые, коричневые, крапчатые они начинают выхватывать друг у друга из клювов масляные картофельные крошки. Несколько голубей доверчиво садятся на лавку рядом со мной. Разминаю еще несколько пластинок, протягиваю их на открытой ладони птичкам. Большинство из них боязливо топчется на расстоянии. Замечаю, что это взрослые, умудренные жизнью голуби с уже короткими клювами, у некоторых искалечены лапки - запутались в невесть откуда взявшихся на улице нитках. Но длинноклювый молодняк, еще не сталкивавшийся с коварством человека, начинает клевать прямо с ладони. Улыбаюсь, тронутая их доверчивостью. Продолжаю скармливать птицам свои чипсы, пока пакет, увы, не становится пуст. Взгляд невольно обращается в сторону молодых людей – рядом с ними на скамейке лежат несколько пузатеньких пакетов с жареными семечками. Неужели не поделятся с живыми существами? Но молодежь, словно не замечает внимательных, немигающих просящих взглядов, им даже в голову не приходит бросить несколько горстей семечек еще не окрепшим, набирающимся сил перед предстоящей зимой птенцам. Разочарованно вздыхаю – равнодушие человеческое беспредельно, а ведь что им стоит бросить хотя бы горсть зерен? Ведь не на последние же деньги куплены!
Грустные мысли прерывает какой-то шорох и возня. Поворачиваюсь на звук и вижу, как на лавку рядом со мной пристраивается человек в выцветшей, явно давно не стираной тельняшке и столь же давно позабывших о стирке джинсах. Мужчина ставит перед собой прямо на асфальт грязный измятый полиэтиленовый пакет, достает из него маленькую бутылочку с настойкой боярышника и пакетик с нарезанной на кусочки копченой рыбой. Следом за всеми этими «лакомствами» на свет появляется пластиковый одноразовый стаканчик, явно используемый как многоразовый и ломоть белой булки. Незнакомец нетерпеливо отвинчивает крышечку с бутылочки, наливает в стакан резко пахнущую жидкость и с удовольствием опрокидывает в себя, торопливо заедает рыбой и хлебом. Поворачивается ко мне и смущенно улыбается. Замечаю, что во рту у мужчины осталось всего три – четыре полусгнивших зуба, а лицо его давно не знает что такое мыло и горячая вода. Кроме того, отекшая, оплывшая физиономия выдает в нем давнего алкоголика и умственно неполноценного человека. Я брезгливо отворачиваюсь, стараясь не дышать глубоко, чтобы не чувствовать сомнительных ароматов рыбы и спирта. Следующее побуждение – встать и пересесть на другую скамейку. Уже начинаю отрывать зад от лавки, но останавливаюсь, буквально зависая в воздухе – вся прожорливая стая голубей стремительно слетается к ногам моего неожиданного соседа. Поворачиваю голову и вижу, как он, раскрошив кусочек булки, бросает ее птицам. Опускаюсь обратно на скамью и заворожено наблюдаю, как голуби, толкаясь, и недовольно урча друг на друга, склевывают кусочки хлеба.
- Смотрите, как смешно! – Неожиданно произносит незнакомец и показывает грязным пальцем на затесавшегося в голубиную стаю воробья. Воробей ловко шныряет между неповоротливыми тушками и таскает прямо из-под «носа» голубей предназначенное им угощение. Я невольно улыбаюсь.
- А вы замужем? – Вдруг спрашивает незнакомец.
- Да. – Как всегда в таких случаях вру я.
- А муж ваш хорошо зарабатывает?
Внимательно присматриваюсь к собеседнику и понимаю, что человек умственно не полноценен. И не от того, что он пьяница, а от природы.
- Хорошо. – Снова говорю неправду и испытываю смутное чувство стыда, как буд-то обманываю ребенка.
- Это хорошо. – Кивает головой мужчина. – Сейчас все так дорого. Вот эта рыба, - он достает из пакетика противно пахнущий кусочек копченой скумбрии – стоит сто пятьдесят рублей.
- Селедка обошлась бы дешевле. – Говорю я. Он согласно кивает и, отломив кусочек рыбки, бросает его в стаю голубей. Те с жадностью набрасываются на рыбу.
- А у вас дети есть? – Интересуется незнакомец, и я неожиданно для себя откровенно признаюсь, что да, есть, и скоро внук будет.
- Это так хорошо! – Улыбается беззубым ртом человек. – Но сейчас так трудно воспитывать детей. Их же нужно одевать, а дети быстро растут. И кормить хорошо…
Обнаглевшие голуби садятся рядом с ним на скамью и пытаются выхватить из рук горбушку хлеба.
- Нельзя! Нельзя! – Говорит им мой визави. – Хлеб нам самим нужен.
И тут же вопреки своему заявлению, бросает на землю изрядный кусок булки и с явным удовольствием следит за тем, как птицы поедают угощение. Понимаю, что мой незнакомец уже забыл о моем существовании, поглощенный зрелищем борющихся за пищу голубей, тихонько встаю и ухожу.
Всю дорогу к дому думаю о моем незнакомом знакомце. Перед глазами то и дело возникает его доброе лицо с доверчивой беззубой улыбкой. Дай Бог ему всего самого наилучшего! Несмотря на неприятную внешность, он смог сохранить доброе отзывчивое сердце. Да не оскудеет рука человека отдающего последние крохи хлеба, тем, кто страждет. Да вознаградит его Господь за его светлую Душу. И пусть в его мятом пакете всегда будет кусок хлеба, а сердце его никогда не остудится от людского равнодушия.