Было обычное утро. Когда все идет по одному и тому же сценарию: будильник, ванна, завтрак, кофе, наушник в ухо, два оборота против часовой стрелки в замочной скважине и дорога на работу.
Я не музыку слушаю. И не радио. Я слушаю книги.
Наверно, это из детства осталось, когда мы заслушивали до корябушек на пластинках сказки, фильмы, оперетты. Слушали по радио спектакли и мечтали попасть внутрь приемника, как в зазеркалье.
В общем, шел на работу и слушал «Виват, император» Злотникова. Сюжет увлек меня, и я был погружен в перипетии событий.
Подходя к остановке, оглянулся посмотреть, не подходит ли мой троллейбус, как наушник щелкнул, и чтец Коршунов замолчал. В ухе как-то неприятно засвербело.
Подумалось, что телефон «потерял» СИМ-ку и поэтому вырубилась книга.
Только было потянулся в карман к телефону, чтобы посмотреть что там, на экране, как Коршунов возобновил чтение, и я стал спокойно ждать троллейбус.
Утро как утро. Одно из «деньсурковых» утр в моей жизни. Когда все делается так же как и вчера и позавчера и неделю назад: одни и те же движения, одна и та же дорога на работу, одни и те же люди на остановке, одни и те же лица в троллейбусе.
Иногда мне кажется, что все эти люди мои старые добрые знакомые. Некоторым из них я даже дал имена. Бывает, каждый день видишь человека на остановке или в транспорте, а потом он исчезает, и нет его день, два , неделю… И я начинаю думать о том, куда мог деться этот человек. Может быть он заболел? А может в отпуске? Или в командировку уехал? Да миллион сценариев прокручивается в голове.
Когда я сел в троллейбус, то увидел её. Раньше здесь она не появлялась. Эта Рыжесть была не из моего «ежедневного графика».
Рыжая стояла на остановке и пристально, не отрывая взгляда,смотрела на меня. Грозно или печально - я не совсем успел понять. Нелепая, невяжущаяся с окружающей действительностью одежда. Какой-то сине-зеленый халат, накинутый на голое тело, подпоясанный синим тонким ремешком, шлепки-танкетки. В руках у нее была непонятная сумочка.
«Странная дама» - подумал я, сколько ей лет, интересно? И почему она на меня так смотрела?
День закрутил свою бесконечную шарманку. Дорога, офис, работа, обед, снова работа, снова чаепитие, и вот уже дорога домой.
Я снова увидел Её. Эти рыжие волосы, выбивающиеся из под чудаковатого берета, нельзя было не заметить. Мы остановились на перекрестке, наш троллейбус ехал в центр, а её автобус – из центра, и люди рассматривали друг друга, как это обычно бывает, когда транспорт останавливается напротив. Она снова смотрела на меня, тревожно сведя брови. Мы уже поехали, а она все не отводила взгляд, поворачивая голову вслед уходящему троллейбусу.
Чудная женщина, что она хочет от меня?
Аудио-мир приключений меня увлек, и я вскоре забыл о Рыжей.
Но на следующее утро я снова увидел ее! И опять мы были в такой ситуации, что возможности спросить, что ей от меня надо и почему она на меня ТАК смотрит, у меня не было.
Я опаздывал на работу и решил ехать на метро. Рыжая тоже была в метро. Неприятный холодок пробежал по спине. Её вызывающая одежда, этот отстраненный пугающий взгляд, которым она меня просто сверлила. Странно, что люди на нее не обращали никакого внимания, хотя в таком одеянии ее трудно было игнорировать.
Я поздно заметил ее взгляд. Двери вагона закрылись, и она уплыла, опять-таки, в противоположном направлении, но все так же, не сводя с меня своего идиотского взгляда.
Это было наваждение. Я стал ее видеть везде. Я менял маршрут – и она обязательно встречалась мне в дороге. Но пересечься с ней у меня никак не получалось! Так хотелось тряхнуть ее за плечи и спросить, что ей от меня надо? Отчего она так смотрит на меня? Почему преследует?
Две недели она безмолвным рыжим призраком сопровождала меня по дороге на работу, с работы. Как мне хотелось догнать ее, остановить и спросить, зачем она делает это?
Но я не мог. Она попадалась мне либо во встречном транспорте, либо в уезжающем вагоне, либо на эскалаторе, идущем в противоположном направлении.
Я физически не мог её догнать.
На работе мужики посмеивались над моей фобией. Говорили, что я стал подозрительным, и что все это мне мерещится. Предлагали догнать ее и познакомиться, а вдруг это любовь?
Как-то вечером я пришел домой, уставший, принял душ и завалился на диван, как понял, что сегодня вечером я не видел Рыжую. Хм…
За эти дни я уже почти сроднился с ней, моя бурная фантазия рисовала разные картины происходящего, но ответа на главный вопрос в них не было.
Я встал и прошел на кухню.
Темнело. Я включил газ, поставил чайник и выглянул в окно.
Не может быть! Внизу, на детской площадке сидела Рыжая и смотрела на мои окна.
Это было уже слишком.
Сердце чуть не выпрыгнуло из груди: - «Сейчас я тебя прищучу!»- Как был в шортах и майке, так и поскакал, перепрыгивая через ступеньку, на улицу, боясь упустить эту Рыжесть.
Я подходил к ней все ближе, она встала с качелей и ее губы шевелились, я услышал какие-то слова и никак не мог разобрать, что она там мелет? Я был зол и рассержен! Какого черта она меня преследует? Что ей от меня надо?
А ее глаза все сверлили и сверлили меня, страшные, немигающие глаза зеленой кошки:
- Очнись, давай, ты можешь! Очнись, ну?! Приходи в себя!
- Что за бред она несет?
- Просыпайся, дорогой, просыпайся, Очнись, ну? У тебя есть силы, вставай, открывай глаза.
И какая-то боль во всем теле, и на щеке.
-Вставай! Просыпайся!
Я открыл глаза.
Яркий свет лампы, и надо мной рыжее облако волос и зеленые глаза.
-Отлично, Сергей, слышите меня? Смотрите на пальцы, сколько пальцев? Сергей следите за рукой. Так хорошо.
И уже в сторону:
- Георгий Иванович! – Сумароков пришел в себя!
***
В тот день, когда я шел на работу, на остановку налетел грузовик, и подмял под себя меня и еще четверых людей. Один отделался царапинами, трое – насмерть, а я неделю пролежал в коме.
Рыжая – это врач – реаниматолог. Каким-то образом мозг связывал прошлое-настоящее и будущее, цеплялся за жизнь, и пытался вывести меня в реальность. Рыжая вытаскивала меня.
Но я думаю о другом. Я реально жил там. В коме.
Я вставал, ходил на работу, делал ежедневные дела, общался с людьми. Все было точно так же, как и здесь. Все было так же, кроме ужаса, который навевал мне взгляд Рыжей. Страх и ужас…
И теперь, будучи здесь, в нашей реальности, я уже не могу сказать точно, жив ли я? И где эта реальность. Здесь или там?
Неделя в коме вылилась в две недели «той» жизни. Врач сказал, что так бывает. Мозг сам регулирует возможные изменения и временные границы.
Вот такие дела, ребята.