Дом был добротный, на два этажа - низ кирпичный, побеленный известью, а верх бревенчатый, постройки 1917 года. Широкий открытый двор, мощеный плоскими валунами, которые хранили двор в чистоте - дождик омывал белые валуны, вода стекала в землю и умытые валуны блестели своей чистотой.
Двор окружали крепкие амбары, в которых хранились припасы и для людей, и для домашнего скота, птицы, которых имела семья в большом количестве, семья была большая, дружная.
Рядом же стояла добротно рубленая баня, топили ее строго по субботам - это был день большой уборки как в доме, так и во дворе: мылись полы, стелились выхлопанные половики, освежались окна, занавески, перестилались постели, кто-то тут же замачивал снятое белье в корыто. Дом блестел чистотой и был готов к приему чистых жильцов.
Женщины хлопотали по дому, в русской печи пеклись пироги рыбные, капустные, шаньги картофельные, творожные, топилось молоко с румяной пенкой, настаивался квас.
Во дворе работали мужчины: где что подправить, забор починить, дров подколоть, поленницу ровненько уложить, собачью будку вычистить, миску освежить, Шарика вычесать, да мало ли какая работа образуется за прошедшую неделю, днем - то все рано на работу, поздно с работы, строгость была лютая, не забалуешь при Хозяине (так Сталина шепотком называли), так что вечерком субботним свое хозяйство и выправляли.
Баня была просторная, с высоким полком, большим чугунным котлом и каменкой, на которую плескали водой разбавленной квасом, травяными настоями, и пар шел душистый, входил глубоко в самую душу, которая радовалась этому великолепию духмяных запахов и очищалась и от мыслей дурных, и от тягот душевных.
Баня топилась по - белому, долго выстаивалась, а потом, по заведенному ритуалу начинали банничать: в первый жар шли мужики, крепко напарившись, возвращались передохнуть. Потом женщины вели детей - старшие забирались на полок и грелись, младших мыли в корытах, тазиках. За ними приходили отцы и, укутанных, уносили по чистым постелькам, чтобы полежали, пообсохли.
Затем наступала очередь старших ребятишек - их парили березовым веником с липой и мятой, отмывали чумазые мордахи, уши, битые коленки. Кое - кто постанывал, когда в многочисленные ссадины попадало мыло или резковато проходилось мочало. Но потом чистые и довольные, слегка укутанные одежками, сами бежали с визгом домой. Родительницы парились и мылись наскоро - тела уже разопрели, легкие надышались парком, да и мужички заждались,поостыли, тело так и просится снова отпариться, отмыть всю рабочую копоть и хворь прогнать, коли грозится уложить в постель - некогда разлеживаться, робить, да семью кормить, ребятню на ноги ставить надо.
Бабы бежали в дом, чтобы ребятишек одеть в чистую одежду, стол накрыть всякой снедью, наготовленной и ожидающей - что в печи, а что выстаивалось, укрытое домотканными полотенцами.
Мужики делали второй заход в баню, чтобы еще попреть, попариться, помыться и прибрать баньку до следующей субботы: тазы промывались вехтем с мылом, окачивались водой и опрокидывались на промытый полок; выметался опавший лист, мылись лавки, пол, поднимались две половицы, которые были посередине и имели открытый крепеж, двери оставляли открытыми - это для проветривания и просушки бани, чтобы была чистой, окутанной свежим ветерком, просушенной.
Мужчины возвращались, когда ребятишки были уже накормлены и заняты своими нехитрыми играми. За стол садились взрослые, выпивали по маленькой, запивали квасом, ели вкусные пироги, шаньги, пили топленое молоко, а кто - то и сырое с ледника предпочитал. Вели беседу о том о сем, строили планы на житейские дела, на то, какие покупки справить из одежды, какая починка требуется - все делали сообща, ведь в семье и плотники, и электрики, и швеи, и обувных дел мастера были...
А уж коли праздничные дни случались, тут уж и помочь образовывалась, весь клан семейный собирался, припасы готовились, работой мужчины во дворе, как обычно, занимались - то крышу амбарную перекрыть, а то каменку банную перебрать... Тут уж банничали долго, да и застолье побогаче было.
Так и жили дружной семьей, любили друг друга, утешали в бедах, радовались счастью, вместе, как говорится и в горе, и в радости.
Но было так не всегда...
(продолжение следует)