Художник

               

Он был свободный художник, не принадлежащий ни к одной из творческих групп. Выискивая среди множества селений, находящихся в необыкновенных лесных массивах, что его больше всего привлекало, он обнаружил деревеньку с названием «Лесное гнездо». Да оно и напоминало гнездо, собранное около небольшой речушки, которая несла свои воды тихо и плавно вдоль деревни. Берега были пологие. Обычно, она весной разливалась, затопляя берега, на которых летом появлялась сочная трава.
 Дмитрий, так звали нашего героя, « поймал» проезжающего возницу, который и привёз его, по пути, к этому селенью.
 - Как тут народ? - спросил Дмитрий извозчика, поправляя шляпу, съехавшую на глаза.
 - Да и что сказать, народец молчаливый, ему не до разговоров. Кормиться надо, вот и работает с утра до ночи, - ответил тот, погоняя худенькую лошадку.
 - Сам увидишь. Чё сказывать. Стой, родимая, - натягивая вожжи, проговорил возница. - Приехали, господин, дальше немного леском и увидите дорогу, а там и рукой подать. Деревенька-то она, как на ладони. Не зря название дали такое. Будьте здоровы, - и он, дёрнув поводья, поехал дальше.
 Вскоре, из-за лесочка, Дмитрий увидел утопающую в зелени деревню. Пройдя с дорожным саквояжем и с треногой для эскизов некоторое расстояние, по почти безлюдной улице (видать все были заняты хозяйскими делами), около одного из домов, на скамейке возле палисадника, он увидал, одиноко сидящую, старушку.
 - Добрый день, - произнёс Дмитрий, подходя к ней.
 - И вам доброго здоровья, мил человек,- сказала старушка, поглядывая с любопытством на необычного гостя.
 - Из каких краёв будете и с чем к нам пожаловали? - сдерживая всё тот же любопытный тон, проговорила она, глядя на Дмитрия.
 - Разрешите представиться,- сняв шляпу, сказал он. - Дмитрий – художник.
 Уж больно хороши ваши места, вот и приехал, чтобы поработать, - удовлетворил любопытство старушки Дмитрий.
 - А не подскажите ли вы мне, где бы я мог снять угол, что бы пожить. Оплата, конечно, вперёд.
 - Да ты, садись, что на ногах-то. Он поставил саквояж и присел рядом на лавочке. - У нас тут, посчитай, все семейные, да и не по одной семье в доме. А вот есть тут одна Дарья, на соседней улице живёт, так у ней и можешь снять угол, одна она живёт. Дети её по соседним деревням живут. Там и семьями обзавелись, а она пока одна. Десять годков, как мужа её медведь шатун в лесу задрал, так и живёт с тех пор в одиночестве. К ней обратись, авось не откажет. Кому в наше время, милый, деньги не нужны…  Пойдёшь по улице, свернёшь в проулок, а там и её улица будет. Увидишь резной дом, так это её. Мужик-то большой мастер был резных дел. Жаль человека, - вздохнув глубоко, проговорила старушка. - Скажешь, что Марья Никифоровна посоветовала.
 Дмитрий поблагодарил и отправился, куда указала Никифоровна. Издали он увидел дом с резными ставнями и резной навес над крыльцом. Всё говорило об умелых руках бывшего хозяина и огромной его фантазии. Подойдя поближе, он увидел в палисаднике женщину, поливающую из ведра растущие цветы.
 - Да тут, прямо оранжерея, – подумал Дмитрий, глядя, как женщина с любовью присматривает за каждым кустом.
 - Добрый день, хозяйка, - произнёс Дмитрий, обращаясь к ней. - Простите, мне нужна Дарья.
 Женщина выпрямилась и поставила ведро на землю.
 - Это я,- глянув на незнакомца, произнесла она.
 Дмитрий определил, что это была женщина лет пятидесяти. Статная фигура. Деревенский труд нисколько не испортил её красоты. Волосы были скручены и собраны на макушке, а поверх их повязан платок прикрывающий голову.
 То, что она была красива, Дмитрий, как художник, определил сразу. Её лицо напоминало ему лицо мадонны на картинах, которые он видел, но не точным сходством, а лёгкой грустью в глазах, которую вряд ли мог бы заметить обыкновенный человек.
 - Добрый день, - ответила она, глядя на незнакомого мужчину в шляпе. Увидев её замешательство, он снял шляпу и быстро сказал:
 - Дмитрий – художник. Я ищу снять угол, и мне посоветовала обратиться к вам Марья Никифоровна. Оплату гарантирую наперёд, - и он улыбнулся своей широкой и располагающей улыбкой.
 - Если вас устроит мой дом, то я возражать не буду. А то, что вас послала ко мне Никифоровна, говорит, что вы человек порядочный. У неё особое чутьё на хороших людей, - и она смерила взглядом красивую фигуру Дмитрия. - Вещей, вижу, у вас немного, - и она указала на дорожный саквояж и этюдник. - Чего мы стоим? Милости прошу, проходите в дом, - и она провела гостя в этот необыкновенный замок резного зодчества. В нём было всё просто, но талант, с которым были сделаны каждая вещь, говорила о многом.
 - Вот ваша будет комната, приоткрыв занавески, висящие вместо дверей, - сказала Дарья и провела в комнату постояльца. Комната была небольшая, но светлая, поскольку окна выходили во двор.
 - Не возражаете,- переспросила она?
 - Да что вы, нет, конечно, меня вполне устроит,- закивал он головой.
 - Вы располагайтесь. А я на кухню. С дороги, наверное, и проголодались, - и она вышла из комнаты.
 Оставшись один, Дмитрий разглядывал комнату. Она была чисто убрана, лишних вещей не было… Небольшой стол с резными ножками. Возле стены стояла деревянная кровать, сделанная мастеровым человеком. Ножки, удерживающие и крепящие кровать, заканчивались резными фигурами. Было видно, что тот, кто делал кровать, очень любил и знал своё дело. В углу висели иконы, а на подставке стояла лампадка – видать её зажигали, когда молились. В углу стоял сундук - атрибут любого крестьянского дома. Всё говорило о смирении жителей этого дома и вере господу. Дмитрий подошёл к окну и приоткрыл створки. С улицы послышались птичьи голоса, и комнату наполнил запах трав и цветов, растущих на улице.
 - Когда будете просыпаться, то сразу почувствуете, как первые лучи солнца будут стучаться к вам в окно, - увидев Дмитрия возле окна, произнесла Дарья, входя в комнату. - Пойдёмте, я уже приготовила чай.
 - Мне бы руки сполоснуть с дороги.
 - Сейчас, - засуетилась Дарья и, набрав воду из бадьи, полила над миской. - Вот полотенце, вытирайтесь, - подала ему белое вышитое полотенце.
 - Спасибо вам, - и он улыбнулся доброй улыбкой…
 - Вот не знала, что у меня такие гости будут, я бы напекла больше пирогов, - налива я чай, приговаривала она.
 Вдруг она сменила тему разговора.
 - А к нам надолго? - В её голосе Дмитрий уловил любопытство. - Интересно знать, - добавила она, - да и кормить вас надо. Мне не тяжело.
 - Ну, если не прогоните, то поживу, - отпивая чай, проговорил Дмитрий, - природа больно красивая у вас.
 - Что да, то да. У нас за деревней сразу лес и речка, а там поле и травы. А цветы, какие разные. Только некогда нам красотой любоваться, у нас хозяйство, а за ним пригляд нужен. Это вы там, в городе, красоту на ваших картинах видите, а тут она рядом.
 - Да вы ешьте, ешьте. Что это я вас отвлекаю, - и она замолчала…
 Дмитрий встал из-за стола, поблагодарил хозяйку.
 - Если не возражаете, я пройдусь по деревеньке и посмотрю здешние места.
 Его неотступно преследовала мысль, что он, когда- то был здесь. Возможно, это было ощущение чистого воздуха и тишины, которая редко встречается в городах. Он был полон сил и надежд.
 - Только работать, - трепетно шептало его сердце.
 Так незаметно он вышел на край деревни. Травы на полях манили, словно персидские ковры на шумных базарах востока. Солнце стояло в зените, но уже сделало небольшой шаг к закату. Присев на траву, в этот живой ковер из цветов и рядом порхающих бабочек, он очутился в сказочном мире. Жужжание и стрекотание наполняло этот мир цветов необычайной гаммой звуков, выводящих мелодию, понятную только ей – природе. И вот Дмитрий с ней, как одно целое. Наконец- то, его мечта сбылась. Незаметно он заложил руки за голову и лег в траву.
 Сколько пролежал он не знал…
 - Как вам наши места? - спросила Дарья, увидев возвратившегося Дмитрия.
 - Я будто бы в рай попал, - снимая шляпу с широкими полями, сказал он.
 - Давно мечтал в таком уголке побывать.
 - Вот и не верь судьбе. Это она ваш путь в нашу деревеньку наметила, - глянув на Дмитрия, сказала она и снова засуетилась у плиты.
 - Ничего-то не происходит в жизни без согласия Бога.
 - А вы отдыхайте, а я пока приготовлю ужин. Видать, проголодались, на воздухе гуляя.
 - Есть немного, - сдерживая улыбку, согласился он. - Свежий воздух, он завсегда нагоняет аппетит.
 Он прилег на кровать и через мгновенье уснул. Проснулся, когда в комнату вошла Дарья и пригласила к ужину.
 - Руки мойте и давайте ужинать. Сама- то я не очень люблю готовить, а теперь вот есть для кого. Знаете! Так надоело одиночество, а теперь, как заново народилась, и будет, для кого это делать. Да и с вами всё веселее. Она нарезала хлеб, налила щей и поставила крынку с молоком перед Дмитрием.
 - Кушайте, не стесняйтесь.
 Дмитрий слушал, смотрел на женщину и понимал её.
 - Крестьянский труд не из лёгких, - думал он, - и чтобы выжить, нужна сила воли, чтобы выстоять перед любыми испытаниями, которые свалились на женские плечи.
 За ужином Дарья, как бы невзначай, глядя в глаза, спросила:
 - Семья- то у вас есть?
 Наступила минута молчания. Вдруг, он спокойно ответил:
 – Нет. Не удалось обзавестись. Сначала учёба, а теперь как-то не получается, или не нашел ту, которую смогу полюбить. Если найду женщину такую, что потревожит сердце моё, тогда и решу.
 Он расплылся в улыбке, переводя серьёзность разговора в шутливый тон…
                ***
 Солнце уже спряталось за горизонт, и дневная жара понемногу начала спадать. В воздухе повеял ветерок, и жители деревни вздохнули облегчённо после трудового дня - вечер всегда даёт минуты на размышление. Детвора высыпала на улицы и рассыпалась, словно горох, с криками и затеями, наполняя улицы смехом и улюлюканьем.
 Дмитрий вышел на крыльцо и присел, любуясь красотой здешних мест. Он отдыхал в колыбели вечерней прохлады. От всего, что чувствовала его душа, он произнёс только одну фразу:
 – Здорово-то как!
 Божественная вечерняя красота увлекла его фантазирующий ум. Он в мыслях уже рисовал наброски, и мысль уводила его всё дальше и дальше в сказочный мир пейзажей. За размышлениями он не слышал, как на крыльцо вышла Дарья. Она, упершись на перекладины брусков, тихо спросила:
 - А, правда, у нас здесь красиво?
 - И не говорите, - повернув голову к ней, произнёс Дмитрий. - В городе всё по-другому. А здесь сама природа отдаёт то, что имеет. Добра, видать, она к здешним жителям.
 - Дарья Семёновна, да вы присаживайтесь, чего на ногах стоять, - предложил Дмитрий.
 Она присела возле него, как женщина, хлопотавшая и уставшая за целый день. Незаметно на небе появились первые звёздочки, придав небу свой таинственно-загадочный окрас. Будто на огромный изумрудный небесный камень кто-то разбросал золотистые зёрна-звёзды.
 - Эх! , - не удержался Дмитрий, - так бы и сидел и глядел на это чудо, созданное Богом.
 - Что верно, то верно, - согласилась Дарья.
 Они часто, когда был жив муж, сидели и смотрели не небо. Он обнимал её, и она, приклонив голову к его плечу, тихо сидела, ощущая теплоту и любовь дорогого человека.
 - Как время быстро летит, - подумала она и тут же добавила вслух:
 - Я пойду лампу зажгу и постелю вам, а вы, когда захотите спать, можете ложиться, - и она, оставив его на крыльце, удалилась в дом.
                ***
 Утро озолотило горизонт едва заметными всполохами ярких искр. По соседним дворам запели петухи. Им вторили петухи из дальних домов. Дворовые собаки, проснувшись, перекликались между собой (наверное желали друг другу доброго утра).
 Дмитрий проснулся и, потянувшись после сладкого сна, отдернул занавеску и глянул на улицу. День, словно маховик, набирал обороты в утренний час, разбрызгивая искры лучей по небосклону. Он встал с постели и открыл настежь окно. Утренняя свежесть пахнула на него ароматом полевых цветов и запахом хвойного леса вперемешку с лиственницей. На листьях и цветах искрились бриллиантовые искорки, словно первые звёздочки на небе. Столь чарующее зрелище на некоторое время захватило в плен взгляд Дмитрия. Хотя время было раннее, он услышал, как во дворе Дарья выгоняет корову из ворот. Послышался всплеск кнута за воротами. Это пастух, собирая коров в стадо, гонит их на выпас. Постояв у окна, он натянул рубашку и брюки, вышел в прихожую. Дарья уже «колдовала» у плиты, готовя завтрак.
 - Доброе утро, - увидев Дарью Семёновну, приветствовал он.
 - Доброе, доброе – ответила она, неся ведро с водой, из колодца и ставя его на лавку на кухне.
 - Дмитрий Пантелеевич, у колодца миска с водой, если будете умываться, я вам принесу полотенце, - и она пошла в комнату.
 Дмитрий ещё раз потянулся и сошёл с крыльца. Подойдя к колодцу, он снял с себя рубаху и оголил торс. Видно было, что он его поддерживает в спортивной форме. Хотя лет было за сорок пять, но красотой, его фигура выдавала, что он молод. Налив в миску воды из колодца, он наслаждался утренним моционом, выливая на ещё не успевшее отойти от сна тело, порцию божественной прохлады.
 - Ух, ты, ааа, - взбадривал он себя. По всему телу прошли иголочки.
 - Вот это по-нашему, - мысленно подбадривал он себя.
 - Возьмите полотенце, - подойдя к нему, сказала Дарья Семёновна.
 - Спасибо, вы так добры ко мне, - и взяв из её рук полотенце, начал обтирать и без того разгорячённое тело.
 Давно Дарья не видела, как мужчина утром умывается, и что-то далёкое вдруг встревожило её дремавшее сердце. Неожиданно набежала волна тепла, которую она старалась заглушить уже много лет.
 - Не может быть, - подумала она, - такого не может быть. Но следом за одной волной накатила вторая ещё более сильная, и она не сказав ни слова, повернувшись, пошла в дом.
 За завтраком она не подала вида, что происходило в её душе. Всячески старалась поддержать разговор о его работе. Только сама не могла понять, что же произошло. Будто луч надежды и добра вселился в этот забытый её уголок души с приездом Дмитрия и осветил давно потемневшие его лабиринты.
 - Когда вас ждать? - спросила Дарья, провожая постояльца, когда он выходил с этюдником.
 - Думаю, что за полдень, - сказал Дмитрий, день вроде хороший, и я, конечно, поработаю.
 - А за завтрак огромное спасибо было очень вкусно. Вы очень прекрасно готовите, и я так с наслаждением давно не ел, - сказал он.
 Она постояла на крыльце, провожая его. Он шел бодрой походкой, и шляпа с большими полями выдавала, что он не из местных.
                ***
 Было уже далеко за полдень. Раскаленный шар, светивший над головой, будто уставший путник, спешил к горизонту, чтобы присесть отдохнуть. Дарья то и дело поглядывала на дорогу, высматривая постояльца. Она знала, что ничего не может случиться, но какая-то внутренняя тревога наполняла её душу.
 - Обещал к полудню, а уже и срок прошёл. НЕ случилось бы чего - подумала она, всматриваясь в дорогу.
 Жара пошла на убыль, и обыкновенность природы сглаживать тревожные мысли предались ей.
 - Наверное, хочет закончить этюд, иначе бы пришел, - успокаивала она себя.
 Постояв у ворот, она возвратилась в дом.
 Вскоре скрипнула калитка, и Дарья, прильнув к окну, увидела бодро шагающего Дмитрия, держащего в руке шляпу.
 - А я вас уже и потеряла, - сказала Дарья вошедшему Дмитрию, думала что заблудились.
 - Извините за неудобства. Я так заработался, что и не заметил, как быстро время пробежало. - И он одарил своей Дарью улыбкой, которая говорила:
 - Простите меня, я больше не буду.
 - Сложите свои наброски и краски, мойтесь, и я буду вас кормить. Проголодались, поди.
 - Что есть, то есть, - согласился Дмитрий. Он положил этюдник и эскизы на стол в комнате, и поспешил к колодцу.
 - И что это со мной? - ловила себя на мысли Дарья.
 Ей казалось, что-то близкое, так тревожившее душу, словно патока, сладострастно растекалось внутри её. Она боялась, но ей было приятно смотреть, как у колодца умывается Дмитрий. И его улыбка - такая близкая и до боли знакомая.
 - А вот и я, - широко улыбаясь, прервал он её размышления.
 Встав из-за стола после обеда, он ушёл в комнату и разложил свои этюды, чтобы рассмотреть.
 Дарья подошла к двери и спросила:
 - К вам можно?
 - Да, конечно, заходите, только посмотрю и буду свободен.
 - Я просто спросить, может чего нужно, - сдерживая волнение, ответила она.
 - Ой, спасибо, вы знаете, я сегодня получил огромное удовольствие от выхода на натуру. Красота у вас действительно необыкновенная. Да и ребятишки прибегали посмотреть, что я рисую. Чудные больно – всё-то им интересно.
 - У меня муж тоже любил в лесу побродить, а потом строгает да вырезает. Он говорил, что природа сама в руки человеку даёт красоту. Её только нужно воплотить или в полотна картин, или в украшение любого изделия.
 Она на минуту замолчала, тяжко вздохнув. Видать рана была глубока. Наступила пауза и тишина, которую никто не хотел нарушать…
 С улицы послышался крик соседки Екатерины:
 - Эй, Дарья, иди корову встречай, пастух гонит стадо.
 - Ой, спохватилась Дарья, совсем закрутилась тут, - и заспешила на улицу встречать свою кормилицу.
 - Дарья, слышала я, что у тебя постоялец появился – художник, - словно заговорщица проговорила Катерина.
 - Да, из города попросился на постой и целыми днями ходит, рисует. То у реки, то в лесу. За угол платит – чего месту пустовать, - и тут же оборвала разговор, махнув рукой.
 Не любила она лишних разговоров и, отворив ворота, впустила буренку, подошедшую к ней.
 - Айда домой, милая, сейчас подою тебя, - будто та понимала то, что говорила Дарья.
                ***
 Ночью Дмитрий, лёжа на кровати, видел, как луна, словно незнакомка, подглядывала за ним, улыбаясь серебристо-холодной улыбкой.
 - Вот уж чуден мир, - подумал он, заложив руки за голову. Раньше он видел рассветы и закаты, но эти были совсем другие, не поддающиеся осмыслению. Что скрывать, были у него женщины, но это были мимолетные встречи, не обязывающие ни к чему. Почему эта мысль неожиданно появилась в такую лунную ночь, он понять не мог. От этих мыслей у него пересохло в горле. И чтобы не разбудить хозяйку, тихо встал с постели, и впотьмах пошел в коридор. Он шёл наощуп, выставив руки вперёд, чтобы ни на что не наткнуться. Сделав несколько не очень решительных шагов, он вдруг ощутил, что его руки коснулись женской груди. От неожиданности он оторопел.
 - Кто здесь? - шёпотом спросил Дмитрий, отдёрнув руки.
 - Это я,- голос её звучал смущенно, - вот вышла воды напиться и хотела тихо пройти, что бы вас не разбудить.
 - Да ничего, это вы меня простите, налетел на вас. Мне тоже воды захотелось, и я тоже, чтобы не потревожить, решил тихонько пройти. Да вот не получилось…
 Преодолев некоторое стеснение, Дмитрий напился воды и ушёл в свою комнату. Он пытался заснуть, но ночное происшествие, словно туман, вставало перед глазами. Ничего не произошло, но случайное прикосновение до женской груди, сквозь ночную сорочку, будоражило его воображение, и мозг не хотел отпускать от сладостных мыслей. Лишь под утро, сморенный сном и влиянием луны, он заснул…
 Много времени прошло с тех пор, когда руки её Игнатия прикасались и гладили тело Дарьи, а его губы обдавали, горячими поцелуями, её уста. Она, уставшая от работы и повседневных забот, забыла, что такое мужская ласка. Эта ночь вызвала бурю воспоминаний и страсти. Её грудь, впервые за столько времени, почувствовала прикосновение мужской руки и отреагировала по-своему.
 Лёжа в постели, Дарья переворачивалась с одного бока на другой. По телу пробегала тёплая волна желания, возвращая её к былым временам. Она, как и Дмитрий, уснула под утро.
                ***
 Дмитрий спешил работать над картиной. Уходя на природу каждое утро, он забывал всё и был поглощен только работой. Но по вечерам, приходя к Дарье в дом, он ловил себя на мысли, что стал часто вспоминать о ней не просто, как о хозяйке, у которой он квартирует, а как-то по-особому, в тайне любуясь её красотой.
 Дарья так же заметила перемену в нём, но старалась не думать и уходила от прямого взгляда Дмитрия.
 - Что может быть между мной и этим, случайно попавшим в наши края, человеком,- думала Дарья, но какой-то внутренний голос говорил ей, что это не так. Больше всего она боялась разговоров в деревне и поэтому вела себя естественно, чтобы не было никакого намёка на её чувства, что крылись далеко в глубине души. С деревенскими бабами шутила:
 - Ходит, рисует деревья, луга да лес – чудной больно мужчина. А сердце, при каждой мысли о нём, ныло после той самой ночи.
 На конце третьей недели, Дмитрий за завтраком сообщил, что ему надо будет уехать в городскую мастерскую, чтобы начать работу над новой картиной. Там он может сосредоточиться и полностью посвятить себя воплощению всех набросков в единое полотно.
 - Так скоро? - вдруг вылетела фраза, и, словно спохватившись, Дарья умолкла.
 Она хотела промолчать, но эти слова вылетели сами по себе, не подчиняясь разуму. И ей стало как-то неловко. Она опустила глаза, допивая чай.
 - Я к вам привыкла, Дмитрий Пантелеевич, а вы вот и уезжаете, - тихо проговорила она с грустью. Наступило молчание, и только тиканье старинных ходиков заполнило вдруг появившуюся тишину.
 Ему тоже не хотелось уезжать от такой приветливой хозяйки, которая тронула его чуть дремавшие чувства, своей красотой.
 - Нет, я, конечно, не сегодня. Если позволите, еще дня три побуду, полюбуюсь красотой необычных мест. Да и народ у вас больно приветливый, жаль расставаться, - глядя на неё, произнёс Дмитрий.
                ***
 Какое-то не высказанное чувство не давало ему покоя. Он лежал на кровати, ворочался. Неведомые клещи сжимали его тело, и он не мог продохнуть.
 - Нет, надо выйти на улицу и посидеть, - подумал он. Там воздух чистый, авось пройдёт. Встав с постели и надев брюки, он вышел в коридор. Проходя мимо комнаты Дарьи, он заметил из чуть приоткрытых дверей еле заметный огонёк. Дмитрий остановился и заглянул вовнутрь комнаты. Дарья стояла у иконы в ночной сорочке, и свет, излучаемый лампадкой, отражал тень на пол от её фигуры. Дмитрий прислушался. Она молилась.
 - Господи! - услышал Дмитрий, всё ещё стоя у дверей, - помоги мне и подскажи, что делать? Нет моих сил, скрывать к нему чувства. Нет на мне греха, но с первого дня, как только я его увидела, перевернулось во мне всё. Передо мной стоит образ его, и забыть не в силах. Подскажи, неужели я в чём-то виновата? И ты, святая богородица, научи, как быть. Никто не пал на душу, как он.
 Слышно было, как Дарья всхлипывала.
 - Лягу, вижу его лицо, работаю ли – предо мною он. Помоги мне развязать этот мучительный узел – научи, что делать.
 Дмитрий, стоя за дверью, слышал слова полные горести и слёз. Он боялся прямо сейчас войти и обидеть своим появлением эту чистую душой женщину.
 Ему так же надо было бы сказать ей многое, но он боялся.
 - Не сейчас, не сейчас, - уговаривал он себя, но рука уже сама приоткрыла дверь, и он, сделав три шага, очутился за её спиной. Она, почувствовав женским чутьём у себя за спиной кого-то, внезапно повернулась и вздрогнула.
 Тут же крепкие руки Дмитрия обняли её за плечи. Он почувствовал её дрожащее тело, которым она прижалась к его груди.
 - Это ты? - только и могла прошептать она сквозь слёзы.
 Их губы, не подчиняясь разуму, тянулись друг к другу. В тот же миг они ощутили огонь страстного поцелуя. Да, это был поцелуй жадный и необузданный, кричащий об их любви, которую так долго старались скрывать. Этот внезапный поцелуй казался вечностью. Она, будто провалилась в пустоту от сладострастья и обмякла. Дмитрий подхватил её на руки…
 Она не помнила ничего. Только давно «засохшие земли», так жаждущие «влаги», в этот раз получили её сполна. Всё отодвинулось на задний план, и только он, и она, и этот тусклый свет мигающей лампадки, озаряющий их рядом лежащие тела. Она повернула голову к иконе и мысленно благодарила богородицу за подарок судьбы, которым была вознаграждена за терпение и веру.
 В этой ночи не было клятв и обещаний. Были просто слова, тихие и нежные, что свойственны людям, полюбившими с первого взгляда. Даже луна, светившая в окно, скрылась за набежавшей тучей, чтобы не мешать им. В комнате было тихо. Только стук сердец выдавал учащённый ритм пылкой любви, и она, словно музыка, наполняла теперь их спальню. Утро застало обоих уставших и изнеможенных. Её волосы и голова лежали на его груди. Он же, обнимая её голову, гладил волосы.
 Эта ночь устранила все преграды в их отношениях…..
 Дарья накрыла на стол. После завтрака она подошла к нему и, обняв его, тихо прошептала:
 - Дмитрий что же будет с нами?
 Он обнял её и прижал к себе. Их губы, не успев отойти от ночных ласк, вновь воспламенились пламенем страсти.
                ***
 Оставшиеся два дня они старались быть вместе. Он помогал ей, где нужны были мужские руки, и чтобы просто быть рядом. Вечером, он надел шляпу, прошёлся к реке, где местные мальчишки и мужики плескались после рабочего жаркого дня. Дмитрий присел на берегу и, махая веточкой, сломленной по дороге, отгонял мошкару. Его всегда привлекала сельская жизнь, спокойная и размеренная, не то, что городская, сутолочная. Он смотрел на плещущихся в воде мужиков и понимал, что какая-то невидимая нить держала его тут, наполняя тело и душу чем-то необычным. Он успел познакомиться со многими сельчанами, которых не раз видел, когда писал этюды.
 - Сказывают, вы съезжаете на днях? - спрашивали, проходя мимо, мужики да бабы.
 Он кланялся, приподнимая шляпу, и говорил:
 - Да, к сожалению, уезжаю.
 В последнюю ночь, перед отъездом, луна заглянула в его комнату, но кровать была пуста, и только вещи были уложены аккуратно и ждали своего часа.
 Дарья помолилась и, перекрестившись, подошла к кровати и легла. Крепкие руки Дмитрия обняли её и привлекли к себе. Луна, затаив дыхание, приоткрыла «рукой» занавес из туч, заглянула в комнату через окно. Ей было очень интересно, но вдруг, постыдившись, она спряталась, боясь потревожить эту уже не молодую пару.
 - Пусть будет, как будет, - подумала она…
 - Я долго ждала тебя,- шептала Дарья, награждая его горячими поцелуями. Он отвечал ей тем же, не стесняясь своей запоздалой любви. Они, то проваливались в бездну страсти, то всплывали, словно выброшенная волна на берег. Пришедшее счастье было нескончаемо. Это было поле любви, ждущее спасительного дождя для увядающих цветов на лесной опушке.
 - Мне тебя будет не хватать, - вдруг произнес Дмитрий, целуя её руки и грудь. - Если ты не возражаешь, я приеду. Только закончу работу в городе.
 - Что ты! Что ты! - прошептала она, ещё сильнее прижимаясь к нему;
 Как бы ни была сладка ночь, но приходит рассвет, и Дмитрий собрался в город. Поутру, ехавший деревенский возница, отвёз Дмитрия до тракта, где он попутным автобусом добрался до города…
 Как быстро бегут минуты любви и как долги часы и дни ожидания. Он не обещал писать или передавать с оказией весточку, что жив и здоров. Но каждый день дорога, ведущая к тракту, привлекала её внимание по вечерам. Она не жалела тех минут проведённых с Дмитрием.
 - Это был подарок судьбы, - думала она, который не часто выпадает одиноким вдовам.
 Лето улетело с журавлиными криками и опавшими ярко-оранжевыми листьями. Дни стали короче, и на пахоте, собираясь в стаи, галдело вороньё, предчувствуя первые заморозки. Сено было уложено в стога. Кое - где в домах из труб тянулся серовато-сизый дымок, напоминая, что пришла златокудрая осень, с её щедротами.
 Дарья сидела у окна в тепло натопленной комнате. Она смотрела на опавшие листья во дворе. Вдруг, возле калитки появился мужчина в осенней накидке и в шляпе с широкими полями. Она вздрогнула и в следующий момент, накинув платок на плечи, сбежала по ступенькам крыльца.
 Дмитрий стоял посреди двора, держа в руках два тяжелых саквояжа. Он опустил их на землю, и, протянув руки, подхватил её на руки и закружил.
 - Я к тебе, навсегда, – тихо, почти шёпотом выдохнул он.
 - Я знала, я верила, - целуя его, задыхаясь, и вся в слезах, без устали говорила Дарья.