Светка-конфетка – так ее звал папа. Это было давно. Папа умер много лет назад. Ей тогда было двенадцать. Он пришел очень пьяный с работы и как всегда поднимался по ступенькам парадного шумно и весело, со своими двумя закадычными друзьями, которых ее мать звала просто «гадами». Гады от слова гадить – они постоянно приходили в гости, выпивали всю водку, ели все, что было в холодильнике, воровали мелкие деньги из карманов курток в прихожей, блевали в ванной, «промахивались» в туалете…
Тогда они были рядом с ним, они просто шли по лестнице, и папа оступился. Он упал навзничь, ударившись со всего размаху спиной и головой о ступени. Тут же фонтаном из горла захлестала кровь. Гады разбежались, наконец-то вполне оправдав свое название. Добрая соседка, увидевшая в глазок эту сцену, вызвала скорую помощь, и побежала звать Светкину мать.
Скорая приехала, когда у отца уже начались конвульсии. Никто не смог помочь. Светкина мать молча вытирала слезы. Потом плюнула на то место, с которого только что забрали начавшего остывать отца, сквозь зубы сказала: «Сдох, как собака, из-за гадов и водки своей сдох. А я что теперь делать буду?»
Хоронили отца весело. Сначала все было чин-чином – унылые лица «гадов» и еще десятка сотрудников, ревущие дети, воющие для приличия соседки и сестры матери… После кладбища все поехали пить в местную столовку комбината. Светка с сестрой тихонько сидели на лавке, угрюмо наблюдая как пьяная мать всем рассказывает, истерично хохоча, каким «козлом» и пропойцей был отец, как гады жрут все, что попадется под руку, как пьяный дед орет песни, как косятся на остатки салатов соседки…
С тех пор Светка и ее младшая сестра стали расти как придорожная трава – еще не старая мать все работала да пыталась устроить свою личную жизнь.
Прошло пару лет. Светка сидела на парапете недалеко от школы, жуя пирожок с мясом и запивая его пепси. Она выглядывала из-за куста, пытаясь увидеть его – самого красивого мальчика в классе. Максим – красавчик и умница – нравился всем девчонкам школы, начиная с мелкотни класса пятого, заканчивая развитыми старшеклассницами. Светка была без ума от него и решила, что он должен быть с ней! Она сидела, ела и тут увидела ее – девушка лет 20, шикарная и ухоженная, элегантно и красиво одетая, плыла по дорожке. Светка уронила пирожок на землю и выпучила глаза…
Между тем, красавица подошла к Максиму, небрежно поцеловала его, и они уехали на каком-то крутом импортном автомобиле. Светка не спала всю ночь, она решила выбросить из головы предателя красавчика-Максима, и захотела стать такой же, как та ослепительная красавица. Девчонка даже поклялась, что станет самой шикарной и элегантной девушкой в их районе. Она подошла к матери и, морщась от исходившего от нее запаха несвежего этила, осторожно спросила, как ей стать красавицей? Пьяная мать захохотала, и пустилась в долгие пьяные философские рассуждения о жизни женщин в этом страшном мире. Светка слушала, слушала, пытаясь все запомнить и понять. И вот к утру, когда мать вырубилась после второй бутылки водки, Светка свалилась в свою кровать уставшая но довольная – теперь она знает, как стать той, за которой будут валиться в штабеля все мужики района, тогда Максимка пожалеет, что уехал с той расфуфыренной дамочкой!
Прошло пять лет
Теперь ее все звали Светкой-конфеткой, причем мужики, произносившие ее имя, причмокивали губами и закатывали глаза, как будто показывая, насколько данная конфетка вкусна. Она стала другой – она носила светлые волосы, которые ей казались золотистыми и нежными. На самом деле пергидроль сжег ее русые косы, оставив неловкий пучок, отливающий болезненной желтизной. Она ходила в юбке с разрезом и сексуальной блузке. Она красила лицо дерзко и сочно. Ее любили все мужчины вокруг. Особенно после того как выпьют водки…
Тепло ее тела и чувственность ее пухлых губ, да и все остальные богатства конфетки познали почти все жители района, которые хотя бы косвенно подходили под определение «мужчина».
По дорожке от местного популярного бара шли четверо: впереди Светка в черной юбке, на ее взгляд очень элегантной и белой блузке, в черных туфлях на каблуках, в руках она кокетливо сжимала свой клатч (так она называла старую косметичку), волосы развевались по ветру, рядом брела ее пьяная мать, позади шли двое поклонников конфеткиной красоты – местные пропащие алкаши – очень напоминавшие внешне тех самых «гадов», только эти были значительно моложе и еще гаже. Разрез на светкиной юбке разорвался видимо от лихих танцев в баре, и двое «гадов» пускали слюни, глядя на то, что по идее должно быть спрятано тканью юбки. Светка, вся в образе, пела и подтанцовывала, чем вызывала у тех двоих видимо восторг, они время от времени хватали ее за бока, пачкая блузку грязными похотливыми ручонками. Видно было, что Светке больно от таких проявлений нежности, но она не роптала – она стонала, картинно закатив глаза. Мать хохотала.
Утром Светка проснулась снова мрачной. Она вылезла из-под Марата, и побрела мыться. Вонь, стоявшая в квартире, напоминала ей мерзкий и пьяный развратный вчерашний вечер. Она поморщилась. Светка помылась, накинула халат, сделала себе горького дешевого растворимого кофе, взяла сигарету, и пошла на балкон – не было сил дышать воздухом, состоящим из перегара, запаха немытых мужских тел, рвоты, прокисших остатков еды на столе и разбросанных везде «бычков». Светка, морщась, выпила свой кофе, выкурила сигаретку. Все не так. Все совсем не так. Она пыталась отогнать ту мерзкую черную пустоту, которая снова подкралась к ней, рюмкой водки. Не тут то было! Пустота легко вползла в ее душу, и стало конфетке невыносимо противно и мерзко. Светка стала задыхаться. Она схватила бутылку и стала пить водку из горла – всегда ж помогало! Но нет, не отпускает. «Светка-конфетка», - услышала она знакомый и родной голос, она быстро обернулась и замерла от радости. Светка увидела отца – он улыбался ей, и манил рукой. Она захотела его обнять. Папка, я так соскучилась, пробормотала Светка. И шагнула с подоконника ему навстречу…
Визг соседки, увидевшей падение Светки, заставил мать конфетки поморщиться во сне. Перевернувшись на другой бок, прошамкав беззубым ртом проклятия непонятно в чей адрес, женщина снова уснула.
Соседи и несколько зевак стояли и смотрели на нее. Светка лежала в луже крови молодая, пьяная, почти мертвая. Она звала папку, и то улыбалась ему, то корчилась от боли. Когда все стихло, соседки пожалели ее, поплакали и разошлись, после того как труп девчонки увезли.
Светка и папка ее сидели на подоконнике и, держась за руки, разговаривали. Теперь они стали счастливы. Они смотрели на всех проходящих внизу людей, которым и дела нет друг до друга, и рассуждали, что все-таки жизнь штука хорошая, но только если ее прожить по-другому. Они смеялись над суетой и слабостью людей, над собой тоже смеялись. Теперь не было больно. Теперь было все по-другому. Они оба очень боялись встречи с НИМ, но знали – ОН простит их, и примет. Такие мысли делали их еще более счастливыми