1
Холод проникал всюду, в каждую клеточку моего тела. Он жалил руки, кусал икры ног, растекался снизу к бедрам, животу, груди, сжимал горько бившееся сердце.
«Откуда такой холод?»
Я оглянулась вокруг. Пустынная тёмная улица, только лужи блестят в свете луны. Раз есть лужи, значит, идёт дождь. Вот почему мне так холодно. Мокрое платье тяжело свисало с плеч. С волос ручейками сбегала вода. Но мне было всё равно, потому что такими же ручьями из моих глаз лились слёзы. Ничего не могу с собой поделать: в минуты отчаяния мои глаза подобны небесам в день всемирного потопа. Я не могу остановить слёзы, даже когда глаза начинает жечь. Тогда возникает обманчивое чувство, будто находишься в пустыне, и роговицу высушило палящее солнце. Я ненавижу плакать. Слёзы – символ слабости. Но только слёзы могут опустошить человека до дна, когда внутри не остаётся ничего. Ни горя, ни бед, ни радости. Одна бесконечная тоска.
Забившись под козырёк ближайшего дома, я вспоминала кошмары прошлого вечера.
…Танцовщица плавно покачивалась в похожем на индийский танце. Её огромные груди вздрагивали, колыхали и подпрыгивали. Крупные тёмные соски выделялись на фоне белоснежной кожи.
– Детка, иди сюда, я уже хочу тебя.
Вокруг меня мужчины выкрикивали различные непристойности. Выпитый алкоголь заметно раскрепостил гостей, высвободив все их низменные желания.
– А может, малышка составит мне компанию? – мне в лицо пахнуло перегаром. Одна пьяная рожа возникла прямо передо мной, а горячая рука тяжёлой гирей опустилась мне на талию.
– Отпустите меня, – я попыталась сбросить руку пьяного гостя со своей талии, но безуспешно.
– Отпустить тебя? Да ты не бойся, детка, тебе понравится. Я знаю, что делать с маленькими куколками.
Назойливость пристающего меня здорово напугала.
– Не трогайте меня, я буду кричать.
Мужик продолжал наступать на меня, почти вытеснив в коридор. Его рука непонятным образом проникла глубоко в вырез платья и тискала мою грудь. Я почувствовала, что если эта свинья попробует меня поцеловать, я блевану прямо на него.
– Убери свои руки, пи…с.
Рядом с дверью стоял небольшой столик с напитками. Моя рука нашарила бокал с шампанским, и я вылила пузырящуюся жидкость в лицо нахалу. Это его слегка отрезвило, и хватка ослабла. Я тут же выскользнула из ненавистных объятий и убежала в другую комнату.
Здесь явно не хотели, чтобы им помешали. Страстные стоны и скрип кровати… свет не обязателен, чтобы понять, чем тут занимались.
– Чёрт возьми, кто здесь?
Голос, несомненно, принадлежал мадам. Потом я разглядела её партнёра. Вот сюрприз, так сюрприз! Тётушку ублажал её родной племянничек. Я застыла, как вкопанная.
«Невозможно! Отвратительно!»
Я ринулась в свою комнату и плотно прикрыла за собой дверь. Случившееся оказалось для меня настоящим шоком. Погружённая в состояние некоторого оцепенения, я не сразу услышала, как в комнату кто-то вошёл.
– Анна.
Мадам присела на край кровати.
– Тебе не нужно было убегать.
Её рука тихонько погладила меня по голове, а затем легла на бедро. Под платьем.
Зачарованная звучанием голоса мадам, я не сразу сообразила, что происходит.
– Ты мне нравишься, – голос Нарлан звенел уже не столько в комнате, сколько где-то внутри меня, в моём сознании. – Я была бы совсем не против, если бы ты к нам присоединилась. Ланс тоже бы не возражал, я уверена.
Дыхание женщины участилось, но мадам взяла себя в руки, встала с кровати и направилась к двери. Перед тем, как покинуть комнату, она обернулась и сказала:
– Ты чудесная девочка, Анна. Я же говорила, что мы подружимся.
Оставшись одна, я некоторое время даже боялась дышать. Слишком многое произошло всего за каких-то пару часов. Сначала пьяный мужик, затем сцена в постели и , наконец, жуткие намёки мадам. А она из тех женщин, что не приемлют отказа. Мне нельзя здесь оставаться.
Будто во сне, я вскочила на ноги. Ужас подстёгивал похлеще кнута. Побросала в случайно подвернувшийся под руку целлофановый пакет свои вещи. Не глядя. Вещей оказалось совсем не много. Утирая слёзы, я выскочила на улицу. Никто не обратил на меня внимания, не до того всем было.
И вот теперь я шла в никуда, и капли дождя стекали по лицу, смешиваясь с солёными слезами.
2
Небо слегка посветлело. Заметно похолодало, даже при том, что одежда на мне высохла. Свежестью некоторой пахнуло, вот в чём дело. Притупилось чувство жуткого страха, который я ощущала последние несколько часов. Начинался новый день.
Я забилась в щель у чужого подъезда. Не самое лучшее укрытие, которое пора было покидать. Утром произошедшее уже не казалось таким принципиально отвратительным. Но пути назад не было – единственное, что не подлежало сомнению.
Я не имела ни малейшего понятия, куда податься, но вылезла из укрытия и пошла вперёд, просто чтобы согреться.
Район, в котором я находилась, относился к спальной зоне города. Здесь почти не наблюдалось ресторанов и кафе, не говоря уже о казино и ночных клубах. Поэтому жизнь на ближайших улицах после полуночи замирала фактически полностью. Сейчас улицы всё ещё оставались пустынными, но, прислушавшись, можно было уловить признаки приближения рабочего дня: кое-где в окнах зажигался свет, из приоткрытых форточек долетали звуки хлопанья дверей и людские голоса, вдалеке проехала машина.
Идти дальше без цели не имело смысла, только лишало сил. Я присела на старую сломанную скамейку, чтобы собраться с мыслями и подумать, что же делать дальше. В этот момент с соседней улицы донёсся звук приближающихся шагов.
«Надо бы спрятаться от греха подальше», – промелькнула в мозгу мысль, но я оставалась на месте.
Приближались двое мужчин в форме, которые напоминали своим видом французских жандармов либо итальянских карабинеров. Их мундиры были тёмно-синего цвета с широким чёрным поясом и белым ремнём вроде перевязи. На мой взгляд, их брюки были слегка узковаты.
Мужчины направлялись прямо ко мне. Один из них приложил руку к фуражке, на которой виднелись буквы «polizia», и представился:
- Офицер Денниз. Могу ли я проверить ваши документы?
Я растерялась. Своих документов у меня, естественно, не было, а здесь мне ничего на руки не выдавали, даже справки. Должно быть, всё осталось у Ланса.
- Я…у меня ничего нет. Мне ничего не выписывали, я недавно прибыла в вашу страну…
- Несвободная, что ли? – тон офицера мгновенно изменился, стал более строгим и грубым. – Назовите ваш ИД.
- Мой ИД?
Внутри всё похолодело. Я вспомнила, как меня предупреждали в день прибытия и говорили заучить какой-то номер. Тогда я просто пропустила информацию мимо ушей. Что же теперь со мной будет?
- Я не помню.
Голос офицера стал совсем жёстким:
- Тогда пойдёшь с нами, Несвободная.
Мужчины грубо заломили мне руки за спину и повели вверх по улице.
- Отпустите! – визжала я на весь район. – Не имеете права так со мной обращаться. Я буду жаловаться.
Крики оставались без внимания. Моих спутников ожидала машина – старенький форд с незнакомыми номерами. Я в сотый раз подумала о том, что машины здесь были исключительно мне известные и довольно старые. Странно, что тут не производят своих автомобилей. Я вообще не видела в этом мире иной техники, кроме земной.
Ехали мы недолго и остановились напротив двухэтажного белого здания с массивной деревянной дверью. Судя по всему, это был местный полицейский участок. Внутри царила суета. Куча людей в форме и без неё сновали между столами. Везде лежали какие-то бумаги, записывались данные, перекладывались папки. Меня провели по коридору в другое помещение, где записали личные данные. Беседовал со мной долговязый молодой человек с безупречным цветом лица и пронзительными синими глазами. Сейчас он задавал очередной вопрос, поставивший меня в тупик:
– Кто ваш куратор?
Я не могла сказать ему про Ланса. Тот бы сразу узнал, где я, а это пока не входило в мои планы. Но и промолчать было невозможно.
В этот момент в комнату вошёл человек, которого я определённо знала – тот самый манерный дружок Ланса, что был с ним в день, когда меня отвели к мадам.
– Он меня знает, – указала я на Мими. Дружок Ланса растерялся, увидев меня.
– Вы знаете эту женщину? – обратился к нему офицер.
– Я действительно где– то встречался с этой девушкой, – Мими напряг свою память. – По-моему, её курирует Ланс Паплайа. Мы забирали её из карантина…Но почему же девчонка у вас?
– Ребята обнаружили одинокую девушку на углу улиц Роз и Карнавальной. Хотели узнать, что случилось, попросили показать документы. Оказалось – Несвободная, свой ИД не помнит.
– Чёрт бы их задрал, – выругался Мими. – Учишь их, учишь, а всё без толку.
– Точно, – поддержал офицер собеседника. – Каждую неделю задерживаем вот этих вот за нарушение режима (он указал на меня пальцем). Я бы на их месте, раз уж память такая куриная, татуировку сделал на лбу – идентификационный номер ярким цветом. Себе бы нервы не трепали и нам лишней работы не подбрасывали.
– Ладно, – офицер опять обращался ко мне. – С делом твоим всё ясно. Посидишь в камере чуток, глядишь – память улучшится.
– Офицер! – я умоляюще посмотрела полицейскому прямо в глаза. – Прошу вас, не говорите куратору, где я.
– Сбежала, что ли?
– Не совсем. Я за многое благодарна Лансу, но сейчас мне необходимо пожить некоторое время своим умом.
Полицейский помолчал с минуту и пожал плечами.
– Я не знаю, что у вас там произошло, но настоятельно рекомендую помириться с господином Паплайа. Сменить куратора непросто, а ему отравить тебе, девочка, жизнь – как два пальца об асфальт. И между нами говоря, Ланс ещё не самый худший вариант. А не сообщать куратору об их подопечных является серьёзным нарушением. Я на это не пойду.
3
Меня отвели в камеру. Гадкое место. Воняло хуже, чем в туалете на вокзале. Нар как таковых не было, только грязные тряпки на бетонном полу, где сидели бомжеватые женщины и девки различного возраста. Я стала судорожно вспоминать, что мне известно о тюремной жизни. Что-то там всплывало в памяти про понятия, отсидки, баланду и парашу. Одно я знала точно: здесь царил лишь один закон. Закон джунглей, когда выживает сильнейший. И вот тут я проигрываю, потому что не всегда могу достойно постоять за себя.
– Ещё одна, – сказала женщина с сальными осветлёнными волосами. – Да не стой ты столбом. Проходи, садись, где место найдёшь.
Девчонки оказались совсем не похожи на преступных элементов. У многих из них судьба была схожа с моей: жили в разных уголках Земли, затем попали сюда. Между прочим, многих просто… украли. В прямом смысле этого слова. А одну женщину за несколько долларов продал собственный брат. Такое просто в голове не укладывается. Жуанна была родом из небольшой бедной страны на Карибах, там рабство – обычное дело. А вот Майю из Ирландии забрал сюда с собой один местный ублюдок, который наплёл ей про свою великую любовь и чудесную страну. Но реальность оказалась совсем не похожа на описанную сказку. Лжевозлюбленный Майи издевался над ней, как мог, практически превратив её в прислугу и секс-рабыню. Я с ужасом слушала, как Майя рассказывала об издевательствах своего дружка. Он мог запросто убить Майю. Но, к счастью, она вскоре ему надоела.
Майя очень сочувствовала мне. Общались мы на английском, но часто переходили на местное наречие. Её английский было сложно понять из-за обилия гаэльских (ирландских) слов и акцента.
– Не стоило тебе убегать от Ланса, – сказала она, выслушав мою историю. – Ну, подумаешь, залезли тебе пару раз под юбку. Зато работка нетрудная, всегда сыта и крыша над головой имеется.
Остальные сокамерницы тоже не могли понять моего нежелания вернуться обратно. Я сама уже начала сомневаться, правильно ли поступила, сбежав из дома Нарлан. Но было уже поздно что-либо изменить. Ещё я верила в судьбу и чувствовала, что мне следовало поступить именно так, а не иначе. Даже если я выбрала самый трудный путь.
На третий день меня ждал сюрприз.
– Анна Велецкая! К тебе пришли.
Кому могла понадобиться моя персона в стране, где меня никто не знает? Тем не менее, я одёрнула своё уже страшно грязное платье и пригладила спутанные волосы. Стараясь не думать о том, как от меня воняет, я последовала за охранницей. Грузная женщина, давно забывшая о том, что такое молодость, привела меня в небольшое помещение, которое отличалось от камеры только тем, что в нём имелся железный стол и два стула, привинченные шурупами к полу. На стуле сидел человек, очень хорошо мне знакомый.
– Могла бы сразу догадаться, что это ты. Странно, что не явился раньше, тебе должны были давно сообщить, где я.
– А мне и сообщили, – Ланс с наглым видом ухмыльнулся. – Но мне также передали, будто бы ты не хочешь меня видеть. – Ланс развёл руками. – Я всего лишь пошёл навстречу твоим желаниям. Мог бы и вообще не приходить, пока бы ты не сгнила в этой тюрьме, да тётушка переживает, куда делась её любимая служанка.
На мгновение я уже готова была уступить: кинуться к Лансу на шею, покаяться и попроситься обратно. Все эти дни я толком не спала и не ела. Ланс олицетворял собой относительно сытую и размеренную жизнь, впереди же была неизвестность. Но уже из чистого упрямства я продолжала стоять на своём.
– Ланс, я больше не смогу работать у твоей…тёти. Я слышала, есть специальные жилые корпуса для таких, как я.
– Интересно, на что ты собираешься там жить?
– Найду работу.
– Это не так просто, как тебе кажется. В жилых корпусах для несвободных свои правила.
– Ничего, справлюсь.
Вдруг мне захотелось удовлетворить своё любопытство в давно мучавшем меня вопросе:
– Ланс, скажи, а ты ещё кого-нибудь курируешь, кроме меня?
– Сейчас нет. Почему ты спрашиваешь?
– Просто так. А вообще курировал?
Я почувствовала, что разговор начинает раздражать Ланса.
– Конечно, у меня были и другие подопечные. Просто давненько к нам не прибывали из Восточной Европы.
– Ах да, ты же у нас специалист по Восточной Европе.
– Ты что, чем-то недовольна?
«Да, – подумала я, – своей жизнью с тех пор, как попала сюда». Но вслух сказала:
– Так ты вытащишь меня отсюда?
На лице Ланса промелькнуло выражение обиженного мальчугана-забияки.
– Между прочим, за твои выходки я мог бы обеспечить тебе как минимум пару месяцев за решёткой. Тётушка никак не может понять, почему ты убежала, и срывает свою злость на мне.
Угрозы Ланса разозлили меня, и я выпалила:
– Ничего, переживёшь. В твоих же интересах держать меня подальше от своей озабоченной тётки, а то ещё проболтаюсь ненароком, о твоих видах на квартиру. Уже и документы на продажу готовишь. Все твои труды одним местом пропадут даром.
Ланс слегка побледнел, но тут же взял себя в руки.
– Откуда ты знаешь про квартиру? Чёрт…тот разговор с Мими. Я же почувствовал потом, что ты всё понимаешь.
Если честно, я уже раскаивалась о своих словах. Ланс вполне мог устроить мне крупные неприятности. К сожалению, слово не воробей.
Неожиданно Ланс сказал:
– Ладно, чёрт с тобой. Ты сама не осознаёшь, куда влезаешь. Потом раскаешься, да поздно будет. Я всё улажу, что бы тебя поскорее выпустили.