(Польская сказка)
Недалеко от Пщебжешины, в деревне Дзиркавиддупы, у крестьянина Юзефа Секержицкого был поросёнок. Разумеется, не он один был. Пан Секержицкий так-то не бедствовал. У него коровы были, лошади, овцы с козами, птичий двор и собаки, разумеется, чтобы всё это добро охранять.
Все чада и домочадцы хозяина имели имена. И почти все его животные имели клички. Даже свиньи. Но вот поросята почему-то были сплошь безымянными. Хотя, им самим это было безразлично. Нет кличек, и не надо, лишь бы кормили.
Но однажды одному поросёнку стало любопытно - почему это он просто поросёнок и у него нет имени? Он вообще был странный и много вопросов окружающим задавал. Безответных, как правило, вопросов. Его сородичи в дискуссии с чудаком предпочитали не вступать. Они ели и спали, спали и ели, лишь изредка отрываясь от этих полезных дел для того, чтобы размножиться. Больше ничего в жизни свиней не интересовало.
К лошадям и коровам поросёнку было не подступиться, а овцы по интеллекту ненамного превосходили кур и уток, с которыми попросту не о чем было разговаривать.
Намаявшись в столь убогом интеллектуальном окружении, поросёнок как-то раз осмелился и обратился к сторожевому псу, сидевшему на цепи возле будки:
- Я дико извиняюсь за беспокойство, пан Пуцек, но больше мне не к кому обратиться. Можете ли Вы ответить всего на один мой вопрос?
Свирепый старый пёс был в благодушном настроении после миски похлёбки, поэтому снизошёл до разговора со свиньёй. Он почесал за ухом и проворчал:
- Валяй, быдло, спрашивай, чего тебя интересует?
Нисколько не обидевшись на нелестное прозвище, поросёнок напряг мозги и попытался сформулировать свою мысль:
- Вот Вас, пан пёс, зовут Пуцеком. Старую корову зовут паней Зосей. Даже козла называют Рогачём. Почему тогда я и мои братья просто поросята?
- Га-га-гав! – Рассмеялся пёс. – Глупый ты поросёнок. Хозяин не даёт вам имён потому, что вы предназначены ему в пищу. Подумай сам, кого ему морально проще зарезать: безымянного поросёнка или свинью с именем?
- Хм, действительно. – Хрюкнул поросёнок. – Я мог бы и сам догадаться.
- Постой! - Воскликнул он после пары минут размышлений. - Разве можно меня зарезать? Ведь мой отец, как я слышал, был породистый хряк! У него, кстати, точно было имя. Только оно мне неизвестно.
- Породистый хряк, говоришь? Так ты, получается, не быдло, а шляхтич. – Удивился пёс. – Тогда да, тебе действительно надо иметь имя, чтобы прославить свой род, когда ты в виде жаркого окажешься на столе у хозяина. Но и до того момента ты должен как-то выделяться среди других свиней.
- Ага, а кто же мне даст это самое имя, раз хозяину оно не нужно? – Спросил поросёнок.
- Имя тебе никто не даст. – Согласился пёс и добавил: – Однако ты сам можешь как-нибудь назваться.
- Разве так можно? – Удивился поросёнок.
- Во всяком случае, это не запрещено. – Проворчал пёс и, растянувшись в тени забора, заснул.
- Тогда я назовусь паном Войцехом! – Взвизгнул поросёнок и весело побежал к кормушке.
Он хоть и стал теперь шляхтичем, поесть по-прежнему любил не меньше своих незнатных собратьев.
***
Если для киношного поросёнка Бэйба мысль о том, что люди едят свинину, была нестерпима, самоназванный Войцех отнёсся к данному факту философски.
Известно ведь, что для животных даже недавнее прошлое туманно, а будущего как бы вовсе нет. Они живут исключительно настоящим. Так что перспектива забоя нашего героя нисколько не пугала. Это ведь будет нескоро, а когда всё же случится, утешением послужит мысль о том, что жизненное предназначение поросёнка как раз в том и состоит, чтобы стать пищей для человека.
Гораздо больше Войцеха напрягало то, что он, шляхтич, томится в неволе в то время как вокруг, в большом мире, столько всего интересного и неизвестного. Короче, нашла на него блажь сбежать со двора и самостоятельно пожить на природе, пообщаться с мудрыми дикими зверями.
Поросёнок решил – поросёнок сделал! За неделю Войцех прорыл в мягкой земле подкоп под загородкой и в один прекрасный день сбежал из дома. Ажиотажа на скотном дворе столь экстравагантный поступок не вызвал. Разве что пёс Пуцек коротко гавкнул вслед беглецу что-то ободряющее, да старая свинья Магда с трудом покрутила передним копытцем возле того, что она посчитала своим виском.
Остальные животные подвиг поросёнка попросту не заметили. Но это ладно, главное, что побег не заметил сам пан Секержицкий.
***
«Так вот она какая, свобода»! – Восторженно подумал поросёнок Войцех, оглядываясь по сторонам. Он впервые видел мир, не ограниченный забором усадьбы. Смотреть, правда, было особо не на что. Перед наблюдателем простирался широкий луг, на котором пастух пас стадо, а за лугом чернел лес.
Поросёнок решил, что раз он теперь вольный шляхтич, то вполне может повидаться со своей дальней роднёй – дикими свиньями. Они, как ему было известно, называются кабаны и живут в лесу. Значит, надо идти в лес? Получается так.
Войцех задрал вверх свой хвостик и осторожно, чтобы не заметил пастух, потрусил к лесу. По пути ему попалась просёлочная дорога, в колеях которой стояли лужи, оставшиеся после недавнего дождя. Поросёнок с удовольствием повалялся в одной из них и, посмотревшись в другую, удовлетворённо отметил, что он стал очень похож на кабана. Во всяком случае, на такого, каким он был в его воображении.
Всё было бы просто чудесно, если бы у новоявленного дикого зверя не заурчало в животе. Надо было срочно поесть. Войцех по привычке осмотрелся в поисках корытца с запаренной брюквой и комбикормом. Увы, его окружала только высокая трава, которая годилась на корм лишь коровам.
- Ничего, сейчас найду желудей и пообедаю как настоящий дикий свин. – Сказал сам себе поросёнок.
- Хи-хи-хи. – Послышался откуда-то снизу тонкий смех.
- Ты кто?! – Подпрыгнул от неожиданности Войцех.
- Я пани Данута, полевая мышь. – Представилась обладательница тонкого голоска, выбираясь из травы. – А ты кто? Такой странный. Хи-хи-хи. Что ты за зверь?
- Я дикий кабан. Можешь называть меня пан Войцех! – гордо представился поросёнок.
- Что-то я сомневаюсь, что ты кабан. – Сказала мышь.
- Почему это?
– Ты слишком чистый и розовый. К тому же, настоящий кабан меня давно бы уже съел.
- Да? – Удивился Войцех. – Не знал, что тебя можно есть.
Он попытался зубами поймать мышь, но та ловко увернулась и закричала:
- Ишь, чего удумал! Поздно меня ловить, мы ведь уже познакомились. И я теперь окончательно убедилась, что ты не кабан.
- Хорошо. - Войцех уселся на землю и признался: – Я домашний поросёнок. Но не простой, а породистый, шляхетского рода.
- Почему же ты не живёшь у людей? – Удивилась мышь. – Они тебя погулять отпустили? Одного?
- Ещё чего! Я нынче сам себе пан. Захотел и ушёл со двора.
- Круто. – Восхитилась таким решительным поступком полевая мышь.
- Знаю, что круто. – Оценил её восхищение поросёнок и добавил: - Только есть всё равно хочется.
- Эх ты, а ещё шляхтич. – Презрительно пискнула мышь, - даже еду себе добыть не можешь. Ладно, беги за мной, я тебя покормлю.
Пани Данута как маленький мячик поскакала на своих коротких лапках по луговой тропинке. Непривычный к бегу поросёнок едва поспевал за ней.
Вскоре они оказались на краю леса.
- Вот, смотри. – Остановившись, указала мышь, - это большое дерево называется дуб. Под ним должны быть жёлуди. Ты ешь, а я дальше побежала. Пока, шляхтич!
С этими словами Данута нырнула в траву и тут же пропала из виду.
- Дзянкуе пани! – Прокричал ей вслед Войцех и поскакал к дубу.
Под деревом он, действительно, нашёл довольно много опавших зелёных желудей.
- Так вот она какая, пища настоящих кабанов! – Воскликнул Войцех и накинулся на жёлуди. Они оказались жёсткими и горькими. Поросёнок, с трудом пережевав, пропихнул в себя несколько штук, после чего с отвращением выплюнул остальные плоды.
- Какая гадость. – Сказал он. – Никакого сравнения со сладкой брюквой.
- Ты чего это гадостью обозвал? – Грозно спросил кто-то.
- Жёлуди. – Машинально ответил Войцех и, продолжая отплёвываться, стал озираться в поисках того, кто это сказал.
Сначала он ничего не увидел, но потом тень в кустах зашевелилась, и на опушку вышел зверь, очень похожий на самого Войцеха. Во всяком случае, он был такого же размера. Разве что самую малость помельче. Зато зверь был худым и жилистым, широким в груди и узким в бёдрах. Всё его тело покрывала серо-бурая щетина, жёсткая даже на вид. У зверя были большие острые уши, короткий хвост, раздвоенные копытца и тёмный пятачок. По краям пасти губы слегка раздвигали маленькие, но уже острые клыки.
- Слышишь, ты, пародия на кабана или кто ты там? Не смей хаять нашу еду и вообще проваливай откуда пришёл. – Прохрюкал зверь.
- Какой страшный! – Войцех попробовал ощетинить на загривке свою редкую шёрстку и начал рыть копытцем землю. – А я вот возьму и не уйду! Шляхтичи никогда не отступают.
- Хрю-хрю. – Засмеялся незнакомый зверь. – Кто ты такой, чтобы называться шляхтичем?
- Чего вы все сегодня надо мной смеётесь? – Обиделся Войцех. – Я породистый домашний поросёнок.
- Врёшь! – Не поверил незнакомый зверь.
- Зачем мне врать? Просто я пошёл немного погулять, посмотреть дикую природу. Сам-то ты кто такой?
- Я кабан Збигнев из стада старого секача Марека.
- Обалдеть! Так ты, выходит, настоящий кабан.
- А то. – Гордо заверил его Збигнев, хотя был он пока ещё всего лишь годовалым подсвинком.
- Везёт тебе, ты дикий. А скажи мне, Збигнев, есть у вас ещё какая-то еда кроме желудей?
- Летом еды много. – Ответил поросёнку кабан. - Птичьи гнёзда, мыши, падаль, малина, корешки, жучки и личинки всякие.
Войцех разочарованно сморщил пятачок:
- Всё это звучит весьма заманчиво, но нет ли чего повкуснее?
- Есть ещё сладкий овёс. – Задумчиво проговорил Збигнев.
- Овёс – это хорошо. – Облизнулся поросёнок, вспоминая кормушку с комбикормом. – Давай поедим овса.
- Вообще-то, его как бы опасно есть.
- Почему?
- Мне говорили что-то по этому поводу, но я точно не помню… - Замялся Збигнев. – Вроде бы оно связано с какой-то опасностью.
- Да ладно тебе. – Сглотнул слюну Войцех. – Что нам, кабанам, какие-то опасности? Пошли за овсом.
- Ладно, пошли. – Поднял хвост Збигнев. Он не хотел выглядеть трусом перед домашним поросёнком.
Вскоре кабан и поросёнок добежали до овсяного поля. Овёс был в стадии молочно-восковой зрелости. Его стебли были ещё зелёными, а ость мягкой. Зато зёрна уже приобрели сладость.
Збигнев и Войцех жадно накинулись на лакомство. Быстро утолив сытным овсом первый голод, они принялись дурачиться и играть в догонялки прямо на поле.
***
- Свиньи! Всё потоптали. Вот я вас! – Закричал фермер Болеслав Хваздылупский, который как раз проезжал на машине мимо своих угодий и заметил это безобразие. Он резко нажал на тормоз, хлопнул дверцей и, на ходу заряжая двустволку, побежал к месту потравы.
- Надо делать ноги. – Заметив человека, завизжал Збигнев.
- Да брось ты. – Успокоил его Войцех, - это ведь всего лишь фермер. Он не опасен.
- Даже не убегают! Только визжат. Будто разговаривают. – Возмутился фермер. Остановившись, он вскинул ружьё и выстрелил в нарушителей. Полыхнуло огнём, раздался грохот, ветерок отнёс в сторону облако дыма.
– Не попал. – Раздосадовано сплюнул пан Хваздылупский, глядя вслед убегающим животным. Одно из них точно было кабаном, но другое сильно смахивало на домашнюю свинью. «Надо будет проверить своих поросят и поспрашивать соседей, не сбежал ли кто у них». – Подумал он, возвращаясь к машине.
- Что-то у меня правая ляжка побаливает. – Пожаловался Войцех Збигневу, когда они, покинув поле, остановились в перелеске перевести дух.
Кабан обошёл поросёнка и довольно хрюкнул:
- С боевым крещение тебя, друг. Ты поймал задницей пару дробинок.
- Это опасно? – Испугался Войцех.
- Нет. Разве что небольшой нарыв будет, когда свинец станет выходить из тебя. А то и вовсе всё зарастет. Наш вожак, например, в себе целых три пули таскает. Повезло, что сейчас не сезон охоты. Иначе фермер угостил бы тебя не дробью, а пулей или картечью. Вот это действительно опасно. Я бы даже сказал, смертельно опасно!
- Странно. Мне говорили, что поросят режут.
- Насчёт вас не знаю, а нас, кабанов, точно стреляют. – Объяснил Збигнев.
- Слушай, а спите вы где? – Перевёл разговор на другую тему поросёнок.
- Что значит где? Летом в лесной подстилке, зарывшись в неё, а зимой прямо на снегу.
- Холодно же. – Взвизгнул Войцех, вспомнив морозную зиму.
- Зато на морозе блохи не донимают. – В подтверждение своих слов Збигнев уселся на траву и стал яростно чесать бок задним копытцем.
- А что ещё грозит кабанам? – Осторожно поинтересовался Войцех и тоже попытался почесаться. Похоже, несколько блох с нового друга перебрались на его щетинку. Во всяком случае, к боли в ляжке добавился зуд в холке.
- Много чего грозит. – Улёгся на землю кабан: – Кругом всегда одни опасности. Глубокий снег, капканы, охотники с собаками и ружьями. Ещё есть герр Вольф и пан Медведь. Первый страшен только в стае, зато со вторым, бывает, целым стадом не справиться. С лосём на узкой тропинке лучше не встречаться. С гадюкой не стоит связываться. От своих свиней, опять же, добра ждать не приходится, - продолжал откровенничать Збигнев, - особенно когда гон начинается и драки за самку. Тогда клыки и копыта в ход идут. У меня они ещё маленькие, а у секачей у какие, страшно смотреть!
- Интересная у вас, кабанов, жизнь. – С деланным восхищением хрюкнул Войцех, а про себя подумал: «Что-то она мне совсем престала нравиться. Дома оно как-то спокойнее, и, главное, сытнее».
- Тебе понравилась наша жизнь? – Удивился кабан. - Пошли тогда, я тебя со стадом познакомлю. Если вожак тебя примет, наш станешь, самку себе найдёшь. Ну а если нет, растерзает на месте. Секач нас строгий. – Сказал Збигнев и навострил уши: – Слышишь похрюкивание и хруст веток? Это мои сородичи идут жёлуди есть. Ох, и попадёт мне, что один гуляю. Зато тебя встретил и овса поел.
- Насчёт стада – это заманчивое предложение. Я подумаю. – Затараторил поросёнок. - Но тут у меня есть ещё одно важное дело, я о нём только что вспомнил. Надо бежать. Рад был познакомиться и всё такое. Ещё увидимся. Передавай привет вашему вожаку. Пока, пока.
С этими словами он вскочил и, несмотря на боль в ляжке, со всех ног помчался прочь из леса.
Солнце уже коснулось горизонта, на землю медленно опускались сумерки.
«Подумаешь, зарежут, – мелькали мысли в голове у бегущего Войцеха, - когда это ещё будет? Зато живёшь в тепле, в сытости, ни врагов у тебя, ни забот. Наоборот, обо мне самом хозяин заботится, чтобы я не захворал и не отощал. На что мне нужна такая свобода? С умными зверями разговаривать? Да о чём с ними разговаривать? И какие же они умные, если в таких скотских условиях живут? Я не дикий кабан, я домашний поросёнок, я на воле с голода помру. Меня люди кормить должны. Матка Боска Ченстоховска, помоги мне засветло добраться до дома»!
То ли молитва помогла, то ли проснувшееся природное чутьё, но так или иначе в густых сумерках поросёнок, изрядно поплутав по полям и лугам, всё-таки нашёл свой подкоп и, повизгивая от нетерпения, пролез обратно на скотный двор. Там как раз уже зажгли фонарь, и пан Секержицкий насыпал в корыто корм поросятам. Его немного встревожило отсутствие одного из питомцев. Тогда он снова принялась пересчитывать хрюкающую компанию, и сразу же заметил торопящегося к еде Войцеха.
- Пся крев! – Выругался почтенный фермер. - Поросёнок захромал. А до Рождества ещё далеко. Придётся показать его ветеринару. Опять расходы. – Он тяжело вздохнул и, вытряхнув ведро, пошёл в дом, где пани Секержицкая уже накрывала стол к ужину.
«Как хорошо дома». – Думал опоздавший к началу кормёжки голодный Войцех, пробиваясь к корыту через толпу своих безымянных братьев.
Добравшись до кормушки, он с удовольствием запустил рыльце по самые глаза в комбикорм и принялся его яростно жевать.
***
- Эй, шляхтич, ну и как оно на свободе? – При следующей встрече спросил у Войцеха Пуцек.
- Да как Вам сказать, пан пёс. – Поросёнок, опустив глаза, поковырял копытцем землю. – Там оно, конечно, всё очень интересно, но слишком уж много приключений и опасностей. Звери дикие вообще тупые и грубые. А главное, убить тебя могут все кому не лень и буквально ни за что.
- Так я не понял, тебе понравилось или нет? – Пристально посмотрев на поросёнка, спросил пёс. - Ещё пойдёшь на свободу?
- Понравилось, конечно. – Отведя глаза, соврал Войцех. И уже совершенно искренне добавил:
- Только какая же там свобода? Свобода здесь, на скотном дворе. А там, за забором, сплошная дикость и полное варварство. Нет уж, если такова моя судьба, лучше я поживу, пока меня зарежут, в цивилизованных условиях. Я ведь породистый шляхтич с именем, а не какое-то там блохастое дикое быдло.
Он самодовольно хрюкнул и, закрутив штопором хвостик, слегка прихрамывая потрусил к кормушке.
- Воистину говорят, что свинье там свобода, где её кормят. – Зевнул ему вслед пёс Пуцек и, гремя цепью, скрылся в своей будке.