ГЛАВА 2.
ВСЕ НИТИ ВЕДУТ…
Звонок телефона в глубине квартиры не привёл в чувство.
Ответила Мария. Поговорила с кем-то, и вновь повисла гнетущая тишина, прерываемая только всхлипываниями Сони.
– Софи, очнись! Успокойся, милая…
Тихий голос был так знаком!
«Боже, Максим?..»
Попыталась встать с пола и не смогла – ноги ослабли от истерики и не слушались.
Подняв её, он взял на руки и отнёс на диван, усадил в уголок, сев рядом и взяв безвольные руки женщины в тёплые ладони.
– Чем тебе помочь?
Негромкий и печальный голос парня снова вызвал слёзы. Покачав головой, уткнулась в грудь, бездумно ища защиты и понимания.
Обнял худенькую фигурку, осторожно гладил вздрагивающие плечики, старался не прижиматься и держать дистанцию. Ругал себя за промах.
«Как посмел оставить её, не настоял на совместной беседе с родственницами? Не позволил бы им так расстроить милую женщину! Да какая там женщина – девушка!
Как ни держался, а руки уже ласкали спинку и талию, мягко обводили поясок и линии швов на нём, скользили по позвоночнику трепетными пальцами.
– Что ты творишь, Макс? С ума сошёл? Клиентка – раз, замужняя – два, расстроена до истерики – три, и…
Не закончив мысль, прикоснулся губами к плечику, вдыхая чудесный запах истинной женщины и… соблазна. Голова зазвенела, в глазах потемнело. Ахнул, поразившись до оторопи.
– Пропал, Максим! Ты пропал… Что собираешься предпринять? Она-то не виновата, что ты ещё не женат и всё ищешь идеал, что уже нашёл его – в ней. Да, парень, ты окончательно свихнулся. Пора встать и позвонить шефу. Признаться, что не сможешь отстранённо наблюдать за клиенткой и вести её дела, потому что они стали твоими мгновенно. А ей это надо? То-то».
– Пойдём-ка на кухню, – низкий и хриплый голос поразил самого.
«Очумел? Возьми себя в руки! Офицер М-ский, смирно! Ручки-то отпусти с её плеч! Вцепился, как клещ».
– Там бабушки чай с травами тебе приготовили…
«Вжалась в тебя так, что и отрывать не хочется. Как чудесно от неё пахнет!.. Морем и жарой, что ли? Ага, пляжем, ещё скажи, кретин. Кожа от истерики горит, вот и пахнет так… сладко! Чччёёрт! Дышать медленно… и не дрожать… Держаться… Да не целуй ты её! Не смей… Не… Как?..»
– …Ты сошёл с ума?
Едва уловимый шёпот мгновенно привёл его в чувство.
– Это ты меня так успокаиваешь или отвлекаешь?
Её лукавая и добрая улыбка была истиной наградой пунцовому и донельзя смятенному мужчине.
– Что это было?
Не сказав ни слова, мягко отстранил от себя залившуюся краской смущения Софи, встал с дивана и безмолвно протянул руки.
Посмотрев странным взглядом, помедлила, потом невесомо положила горячие пальчики на раскрытые мужские ладони.
Ласково сжал, наклонился и поцеловал с почтением и трепетом. Так же молча выпрямился и поднял её, повёл на кухню.
Проходя по широкому холлу, остановился и, не сдержавшись, поцеловал в губы виновато и стыдливо. Шепнув «прости», отпустил, не отвлекался больше.
Очнувшись, стал компетентным профессиональным помощником и советчиком.
Пока женщины пили чай, куда-то звонил, договариваясь о встречах, что-то записывал в толстую записную книжку, скорее похожую на книгу.
«Хладнокровный и спокойный, наблюдательный и дотошный, толковый и… какой-то по-особенному отчаянный, лихой, бедовый! – Софи была в панике. – Что с ним творится? Влюбился с первого взгляда! Не юноша – лет тридцать пять. Не женат, очевидно, но каков наглец! И так хорош! Чем-то на сына похож. Не внешними данными – смущение и страсть. Так отчаянно мой мальчик влюбился в свою Русалку – в один день! Вот и Макс, видимо, тоже такой. Проблема. Он мне нужен. И нравится. Очень. Не была б влюблена безнадежно в Сержа – не устояла бы.
Сдержанно улыбнулась, заставила себя сменить направление мыслей.
– Не время!
Вздохнула, встряхнулась, покосилась на молчаливых старушек.
– Как сильно сдала Лера! Не прошло и полгода, а смотри-ка, сжалась вся, ссохлась, съёжилась, словно старается занимать меньше места, стать невидимой, причинять минимум забот окружающим.
Что с ней происходит? Филипп так подкосил? Его исчезновение? Да ещё и с Мариночкой? Наверное…
Грустно улыбнулась.
– Чудесная сноха была бы, наша девочка: хулиганка, бунтарка, пламенная революционерка! Никаких рамок не признаёт, никаких правил – всё переиначивает и переворачивает с ног на голову! Как только появляется – жди землетрясения или торнадо! Ни на кого не похожа, словно с чужой планеты. Потому сынок влюбился – сам иной, не вписывался в общество ни по поведению, ни по мироощущению».
– …Я всё выяснил.
Максим сел рядом, протянул чашку Маше, дожидаясь, когда нальёт ему чай.
– Спасибо. Ваша невестка жива-здорова. Месяц назад сменила место работы. Проживает у подруги. С мужем в разводе. Дочь у матери в Азии.
Выпив в молчании чай, поражённо застыли, ошалев: «Жива?!»
– Сейчас на работе. Заканчивает в пять, – вскинул глаза на Софи. – Встретиться можно сегодня же.
– …Нет-нет, Софьюшка нынче с дороги! – очнулась Калерия, смотря взволнованно на гостью. – Пусть пару дней акклиматизируется и привыкнет к часовому поясу.
– Едем через три часа. Пока свободен. Жду в четыре, – решительно и тихо проговорила.
Вскинув голову, внимательно посмотрела в глаза.
– Ты приедешь или напарник сменит?
– Я работаю в одиночку. Если устраиваю – буду в половине четвёртого.
– Так и быть, – припечатав слова хлопком по столу, встала.
Вышла во двор проводить до машины, стоящей в углу двора.
– Прости за невоздержанность, Софи. Ты меня оглушила! Больше такого не повторится, клянусь, – взял руки и поцеловал так, что слова тут же разошлись с делом. – Дай мне время, пожалуйста. Молю! Не гони…
Когда уехал, смущённо рассмеялась, вспомнив классику:
«“…Ну почему, Ромео, ты Ромео?
Забудь отца и имя позабудь!
А если нет – моим любимым будь –
И я не буду больше Капулетти…”*
И почему у меня так трепещет сердце? Вот Джульетта нашлась: престарелая, беременная и замужняя. Ох, и забавная бы получилась комедия!..
Смеясь в голос, пошла к дому, внимательно окинув двор взглядом.
– Не расслабляйся, Софа. Пётр предупреждал о трудностях. Возможно, тайна будет раскрываться медленно, словно спускаясь по ступеням в тёмный подвал или в подземелье. Подземелье ведьм или лабиринт Минотавра? Жизнь покажет. И расскажет».
Когда подошло время, Максим ждал Софи возле машины, подогнав прямо к подъезду.
Когда неспешно вышла, открыл переднюю дверцу машины, даже не спросив её желания.
Подняв глаза и внимательно посмотрев на парня, безмолвно села в салон, стараясь не снимать сумочки с голых колен.
«Надо было брючки надеть! Так жарко на улице – июль, вот в платьице лёгкое и облачилась. С удовольствием! Как только переплакала и перепсиховала возле шкафа, смирилась с предложением Маши и покопалась, выудив это самое платье: чудесное, изысканное, лёгкое, льняное, с трехъярусной юбкой и очень глубоким рискованно-откровенным декольте. Сынок любил любоваться своей девочкой каждую минуту, потому и выбирал подобные модели.
Про Макса-то я забыла! Едва увидев, вспыхнул, напрягся, как тетива, нервно сжал руку на дверце и даже не дышал, пока я не села на сиденье…
Остервенело накинулась с упрёками:
– Ох, Соня, глупая же ты! Чего добиваешься? Да ничего! Жарко мне, – улыбнулась тайком, неуловимо покачав головой. – Не лукавь! До дрожи нравится, что на тебя так реагирует молодой парень. Кокетка».
Окинув окрестности внимательным взглядом, выехал со двора.
– О чём хотела бы узнать? – вполголоса начал разговор. – Спрашивай, что смогли собрать и узнать – расскажу.
– Что-то важное о Марине есть? Особенное? Настораживающее? – испытующе посмотрела мельком, стараясь не поворачивать головки. – Я ничего о ней не знаю. В первую встречу было не до подробностей. Потом так и не удалось с ней пошептаться – сын ревностно оберегал от любых контактов с нами. Муж тоже ничего от него не добился – стена. Только и знаем – работает с детьми, живёт в Нагатино.
– Разведена с весны, двухкомнатная квартира в новостройке пока общая с бывшим мужем. Из пьющих, дебошир. Она живёт у подруги – вдова, двое детей. Свою дочь трёх лет отправила к матери. Вообще, старается девочку там держать.
Что-то в последних словах агента встревожило до «мурашек» на спине!
– Почему? Чего так боится? За чью жизнь опасается?
– Вариантов множество: вечно пьяный и буйный отец, предстоящий размен квартиры – длительное и времязатратное дело; протяжённость трудового дня – работала по четырнадцать часов в день…
Явно чего-то не договаривал, намеренно умалчивал!
– Макс, давай начистоту. Всё. Это может оказаться очень важным, сам же понимаешь, – повернулась лицом, воспользовавшись остановкой на светофоре. – Я психолог, сразу чувствую напряжённость в голосе собеседника. Рассказывай, не вынуждай подозревать тебя во лжи или укрывательстве фактов. Прости.
Как ни держал лицо, а бровь неуловимо дёрнулась.
Удовлетворённо хмыкнула: «Попался». Продолжила давить.
– Пусть это будет нелицеприятная информация, порочащая сына или его невесту – я хочу знать правду. Прошу.
Выпустил руль и нежно взял её руку, поднёс к губам, поцеловал. Порывисто вздохнув, замер, задумался, вскинул решительные глаза.
– Она под наблюдением.
– Причина, – тихо и твёрдо, прямо смотря в глаза, чтобы не начал вилять.
Сработало: затаился лишь на миг, побледнел, но взгляда не отвёл, лишь глубоко окунулся в серую пелену миндалевидных глаз.
– Связь с офицером Госбезопасности. Женат, есть сын, – чётко и ясно.
Едва услышав, мгновенно побелела до синевы, в голове резко зазвенело, закружилось, вызвав сильный приступ дурноты.
– Плохо? Остановить машину?.. – встревожился, начал перестраиваться, выворачивать руль, прижимая «Опель» к обочине сразу после светофора. – Подожди, сейчас припаркую…
Прижавшись к тротуару, выскочил из салона и рывком вытащил её на воздух, прислонил к перилам моста, где и остановился, нарушая правила, бросился в салон за водой.
Стояла, судорожно вцепившись в поручень, старалась дышать глубоко и равномерно, едва удерживаясь на ногах, – дрожь накрыла с головой.
«Боже, так вот куда ведут все нити! А я-то надеялась, наивная, что старушки обманулись в наблюдениях и что-то напутали с машинами. Значит, это не за Филиппом следили, а за его Мариной! А сын-то знал правду? По-видимому, да. Оттого и держал девушку под такой плотной опекой, едва оказывалась в его руках. Бедный мой сынок! Как тебя угораздило влюбиться в женщину-смертницу? Скрыла? Позже всё узнал и уже не смог оставить в беде любимую? Конечно, так и было. Он не способен на слабость, мой мальчик. Потому и пропал – её защищал. Или помешал Конторе в работе, вот и убрали с дороги…»
Почувствовав полное онемение тела, поняла, что теряет сознание…
– …Вот так. Теперь ей станет легче. В её положении сильные потрясения вредны, папочка. О чём разговаривали? Не стоит. Отложите все сложные и волнующие темы до рождения малыша…
Кто-то уколол в сгиб локтя, и стало горячо в теле. Удивилась: «Внутривенное?»
– Подержите ватку. Минут через пятнадцать можете увезти её домой. Всего доброго, папаша!
Насмешливый молодой женский голос вскоре стих.
Софи не могла никак понять, что происходит.
«Где нахожусь? Что-то мягкое, тёплое и по-домашнему уютное…
С трудом раскрыла глаза: потолок салона машины, сама лежит на разложенных сиденьях, превращённых в большое ложе.
– Комфортно, – улыбнувшись, медленно повернула голову на звук дыхания рядом. – Максим. Бледный, как полотно! Странно так смотрит. Вздрогнул, поймав мой взгляд сквозь приоткрытые веки, и облегчённо вздохнул. Опять этот непонятный взгляд. Что-то такое в нём, отчего щиплет от слёз в глазах и замирает сердце! Гордость и… Растерянность, вот, что это! Бедный, как потерян, просто обескуражен! Словно вырвала из его рук новенькую долгожданную игрушку и присвоила себе. Нет, Соня, ты точно стареешь, и примеры у тебя какие-то странные становятся. Да с чего ему гордиться? Не его ребёнок. Досада, не хотела говорить никому в Москве, тем более, этому парню! Но смотри-ка, не расстроен, а элементарно ошеломлён. Конечно, не входила в его планы помеха. Надеялся, что не устою, а тут…»
– Как ты себя чувствуешь, Софи? – грусть прорвалась всё же, как ни старался держать эмоции в кулаке. – Пришлось останавливать «Скорую» прямо здесь на мосту. Повезло: ехали с ложного вызова. Иначе не остановились бы. И врач была… по профилю, – жутко смутился. – Сразу сообразила. Стала спрашивать у меня…
– …а ты ни сном, ни духом. Рассекретила меня. Я этого не желала. Прошу…
– Прекрасно понимаю. Не волнуйся, пожалуйста, – присел рядом, свесив ноги на проезжую часть. – Муж рад?
– Как все канадцы, помешан на детях, – криво усмехнулась, покраснев нежным румянцем. – Там культ детей – многодетны и чадолюбивы.
Осторожно приподнялась на ложе.
«Почти порядок: тошнота отступила, головокружение ослабло, мушки перед глазами исчезли, – пошевелила пальчиками босых ног. – Да, ещё онемение чувствуется».
Стала вращать ступнями.
Макс, увидев это, нежно взял их в руки и стал массировать мягко и плавно, расширяя зону массажа… всё выше!
Зыркнула глазами: «Шельмец и наглец».
– Не увлекайся. Уже всё в порядке. Пора двигаться дальше.
Не промолвив ни слова, стал приводить кресла в надлежащее положение, выведя Софи на тротуар и положив её руки на перила ограждения.
Через полчаса были на месте.
Ждать пришлось недолго.
Машина стояла на противоположной стороне Симоновского Вала и позволяла наблюдать за воротами завода, на котором теперь работала Марина.
Пока ожидали, рассказал подробности её романа с офицером, этапы развития и то, что мужчина сейчас находится в длительной загранкомандировке, а «наружка» за девушкой не снята. Сам несколько раз наблюдал «хвост».
– …А твоя невестка с характером! – улыбнулся, восхищённо покачав головой. – Часто их обманывает. Только «сядут на хвост», раз, и нет её!
Рассмеялся в голос, став таким юным и красивым!
– Строптивый объект им попался! Сколько же она их так уже проводит? – посерьёзнел. – Девочка играет с огнём. Неужели не понимает, что когда-нибудь у них сдадут нервы – живые люди всё же. Сорвутся и…
– …и тогда пропадёт, как и мой сын. Да?
Сказала так, что он нервно дёрнулся, не успев сдержать эмоции. Выдохнула безмолвно: «Попала в точку!»
– Он их чем-то вывел? Стал мешать? Убили?..
– Спокойно! Не паниковать и не спешить с выводами! – прикрикнул, но тихо и властно, почти шикнув, как его шеф в «Пирсоне». – Давай не будем пороть горячку. Имей терпение… – не договорив, метнул взгляд в боковое окно. – Вот она! Пора.
Соня вышла из машины и направилась к воротам, из которых, пропуская гружёный литьём транспорт, вышла Марина с незнакомой молодой женщиной.
Именно она и заметила Софи, толкнула девушку локтем и заслонила живым щитом: мощным, решительным и непробиваемым.
– Здравствуй, Мариночка! Рада тебя видеть.
Гостья остановилась перед подругами и тепло улыбнулась, слегка склоняясь и заглядывая за спину «охранницы».
– Познакомь меня, пожалуйста, с твоей приятельницей.
– Надежда Надеждина. А это – моя несостоявшаяся свекровь, София Алексеевна, – ровным, учтивым и прохладным голосом Мари представила их друг другу. – Будьте знакомы. С приездом, София! Как давно на Родине? Как идут дела у Сергея?
Как ни старалась держать лицо Соня, а едва не выпучила глаза от удивления.
«Что происходит? Почему такая холодность? Как подменили девушку! Да и подруга настороженно смотрит, еле улыбаясь, нервно поглядывает на машину Макса. Ясно».
– Это мой друг Максим. Помогает передвигаться по столице. Я не вожу машину, – спокойно продолжила беседу. – Мариночка, а не сходить ли нам всей компанией в кафе? Пошепчемся по-родственному?..
– Мариш, всё в порядке? Я пойду, пожалуй. Не задерживайся, прошу. Не усну ведь – знаешь. Рада была познакомиться, София Алексеевна. Прощайте! – тепло улыбнувшись, подруга ушла.
Выйдя из машины, к ним тотчас подошёл Максим.
Подняв на него глаза, Мари неуловимо вскинула бровь, что-то припоминая, криво улыбнулась.
«Умница! Узнала водителя, наблюдавшего за ней», – Соня вздохнула с облегчением.
– Я вижу, Максим тебе заочно знаком, – с хитрой улыбкой проворковала. – Это по моей просьбе, прости нас! Переживали, что не звоните с сыном – вот и попросила друга приглядеть за тобой. Не сердись, пожалуйста!
– Рад познакомиться лично, Марина, – протянул в приветствии руку девушке, но не пожал, а поцеловал, склонившись низко. – Улыбайтесь обе! – прошептал, поднимаясь с невинной улыбкой. – За нами наблюдают. Садитесь быстро в машину на заднее сиденье – там и поговорите.
Подхватив старательно смеющихся дам за талии, повёл на обочину.
Усадив в салон, быстро сорвался с места и уехал, посматривая в зеркала.
– «Ведут».
– Простите, что Москва так негостеприимно Вас встречает, София, – грустно улыбнувшись, девочка посмотрела в зеркало заднего вида. – Мои. «Зелень». Оторваться – раз плюнуть! Простите, – смутившись, покраснела.
Макс, смотря на пунцовую юную пассажирку, звонко рассмеялся.
– А я смотрю, это Вам даже нравится, а, Марина? – метнул взгляд на Софи. – Как ты?
– Порядок. Даже настроение поднялось! – захохотала и забавно сморщила изящный носик.
– А что мне остаётся? Когда столько времени находишься под гильотиной, её не замечаешь. Даже перестаёшь просить, чтобы упала поскорее, – Марина тихо ответила Максиму, глубоко посмотрев в глаза, поймав взгляд в зеркале. – Вам ли этого не знать?
– Я уже не в Системе, – шутя, поднял руки, «сдаваясь». – Удалось выскочить, не только не пострадав, но и прихватив опыт и связи, – ответил серьёзно, говоря уже на равных. – «Ка»?
– Возможно. Скорее всего. Все повадки на это указывают. И приёмы, – тяжело вздохнула, побледнев.
– Как держитесь? Искренне сочувствую, – внимательно заглянул в зелень серьёзных всезнающих глаз.
– Это вы о чём? – поражённо смотря на них, Софи даже осипла. – Ну? Что сразу оба замолчали? Что за тайны? Отвечайте!
– Не время, прости. Пока побеседуйте. Вот и кофейня.
Свернув в сквер возле заведения, припарковался и вывел женщин.
– Идите быстро. Я их «повожу» четверть часа и вернусь, – коварно улыбнувшись, быстро уехал из района.
– Ну, пошли, родная?
Смеясь, обнялись и вошли в заведение, где сели у прозрачной стены и внимательно осмотрели двор: выезд один – не просмотрят машину.
Заказав кофе и пирожные, рассмеялись и, уже вдогонку официанту, попросили мороженое:
– Побольше! Разного! Гулять будем!
Наслаждаясь чудесным натуральным кофе, молчали, думая о своём.
Соня внимательно, но ненавязчиво рассматривала невестку, заметив, как сильно изменилась за полгода: ещё больше похудела, скулы были острыми; под глазами прочно залегла розоватая тень, точно голодает, а сами стали такими огромными, будто провалы с тёмно-зелёной водой; появилось в них что-то такое, отчего замирало в неописуемом ужасе сердце, словно девушка слишком часто смотрела смерти в лицо.
Софи встречала такое у людей, побывавших в катастрофах или зоне военных конфликтов. Её, как сильного и опытного психолога, часто задействовали в «летучих бригадах» в качестве специалиста экстренной психологической помощи пострадавшим и их родственниками.
«Вот и Марина такими глазами теперь смотрит на мир. Что твориться в стране, если даже девочки окунаются в эту скверну? Что ещё мы с Сержем пропустили? Как могли “проморгать” своих детей, их судьбы и, кажется, жизни? Неужели всё поздно?..»
– Мариш…
Тяжело вздохнула, не зная, с какого же края взяться за колючий ком вопросов.
– Прошу… Умоляю, как мать маму, скажи, что с моим сыном и где он?
Медленно опустив пустую кофейную чашку на блюдце, не звякнув ими, невестка молчала и не поднимала глаз от своих рук. Побледнела резко, до синевы, но с дыханием справилась, даже не сбив ритм.
«Вот это выдержка! Да, Макс, ты совершенно прав – строптивая мишень и трудный собеседник. Но как же похудела! Уже все формы пропали. Только глаза стали ещё упрямее и… злее, что ли? Нет, не злее, а отчаяннее, как у загнанной в угол кошки: глубокие, насторожённые, расширенные. Сделай шаг – кинется, вцепившись в лицо когтями, раздерёт, ослепит, растерзает! Господи, если она в таком состоянии, что было в тот роковой момент с Филей?..»
– Мариночка, не молчи, родная! Я сорвалась с работы, как только Машенька позвонила…
Не зная, чем же разбудить, встряхнуть или потрясти девочку, взяла её стиснутые в кулачки руки и приникла к ним с поцелуями.
– Не скрывай от меня ничего! Лучше горькая правда, понимаешь?
Мягко высвободив руки из плена гостьи, положила их на колени, отрицательно покачала головой. Продолжала молчать.
– Почему ты мне отказываешь в ответе? Чем-то обидела тебя? Чем заслужила твоё недоверие или презрение? – не справившись с волнением, Соня тихо заплакала, стараясь не показывать слёз посторонним. – Где мой сын? Ответь…
– Не знаю.
В этот момент к ним подсел Максим и, метнув на мокрые глаза Сони взгляд, вскинулся негодующе на девушку.
– В чём дело, Марина?
– Я сказала «не знаю», только и всего.
Сдержанно и спокойно пожав плечиками, ответила и налила из кофейника ему кофе: аккуратно и старательно, не капнув, не пролив, не расплескав.
– Я ничего не знаю, София, и это правда. Я рассталась с Вашим сыном сразу после юбилея ректора университета. Были на то веские причины. Углубляться не хочу. Это личное. Простите.
Поражая спокойствием, пила кофе, отщипывая бисквитное пирожное тонкими невесомыми пальчиками.
Наблюдая, Макс подключил способности и опыт, стараясь фиксировать всё, что видит и слышит. Завёл лёгкий отстранённый разговор, вовлекая женщин, а сам превратился в видеомагнитофон.
«Потом займусь монтажом и анализом материала».
Спустя полчаса сделал неутешительный вывод.
«Марина “не расколется” – кремень! Понятно, за что полюбил офицер-спецотдельщик – не женщина, а мечта “комитетчика”: надёжная, преданная, трезвомыслящая, умная, настойчивая и… изворотливая до предела!
Восхитился безмолвно, даже не вскинув на неё взгляд. Что-то остановило от близкого контакта глаз. Поразился непонятному холодку под ложечкой.
– Что с ней не так? А со мной? Загадка. Пища для размышлений, Макс, – вернулся мыслями к девушке. – Ох и угорь! Ухватить невозможно – ускользает с лёгкостью! Ай, да девочка! Конечно, не смог мальчишка Сони устоять – “сгорел” в мгновенье! Учитывая его ориентацию – вообще чудеса с ним сотворила! Есть ещё один важный аспект: если б ни Марина, Филипп вскоре попал бы в криминальные структуры – давно у них был под наблюдением. Как девочка их раскусила? Что-то увидела? Заметила? Услышала случайно? Или ей “слили” информацию сами “опера”? Предупредили?.. Вполне возможно и объяснимо: им ни к чему лишние проблемы для неё – “в разработке”… – очнулся от сонма вопросов и догадок. – Стоп. Пора уезжать отсюда».
– Милые женщины, как мы ни хорошо посидели – пора уходить.
Расплатившись, вывел и усадил их в машину, скрытую за густыми кустами старой сирени, что росла в углу сквера.
Выехав на трассу, двинулся в сторону проспекта Андропова, намереваясь высадить Марину у «Коломенской».
– Вас к метро?..
– Да, если Вас не затруднит, пожалуйста.
Прижавшись к обочине возле развилки после моста, вышел и открыл дверцу с её стороны.
Едва наклонилась, чтобы выйти, София вцепилась в руку Мари в отчаянном порыве.
– Марина, молю всеми Святыми, скажи, где сын и почему вы расстались?
– Не знаю, я уже сказала. А вот насчёт «расстались»… – жёстко вырвала руку из ладоней свекрови. – Ваш сын сорвался и изнасиловал меня в извращённой форме. Я не простила. Точка. Прощайте!
Рывком вышла из салона и быстро спустилась в подземный переход, не оглянувшись.
Максим и София застыли в своих позах: оглушённые, поражённые и ошарашенные.
Нескоро опомнились. Понадобилось несколько минут.
«Ничего себе… Вот это поворот! Неужели правда?
Макс медленно и мягко закрыл дверцу, обошёл машину и сел на место.
– Да… Сонин сын натворил дел… Почему сорвался? Отчаялся вырвать Марину из рук любовника? Или Конторы? Так, стоп. Надо крепко подумать. Нужна помощь. Как “выйти” на знающего человека там? Мои связи ничего не дали. Возможно, замешаны другие структуры, а если так – дело скверное. Не сунешься – можно “засветиться”. Чёрт, пищи для размышлений предостаточно. Вечером, пожалуй, созвонюсь с шефом, посоветуюсь. Дело всё серьёзнее становится! И с девочкой не так просто. Что-то мелькнуло в её глазах…
Зажал мысли и чувства, отряхнулся от вопросов и догадок.
– Стоп. Остановись, Макс. Потом! Надо Соню домой везти. Вымоталась, да ещё этот приступ дурноты. Беременна. Как муж отпустил? Не всё ли равно? Она здесь, и я могу ему только “спасибо” сказать за наше знакомство. Если бы сопровождал – ничего бы не случилось. Со мной. Пропал сразу и, боюсь, вливаюсь в ту же реку, в которой сгинул её сын. Опасно? Плевать. Теперь не важно – она того стоит, единственная. Я всё же дождался тебя, любовь моя! Моя Сонечка».
* Отрывок из трагедии У. Шекспира «Ромео и Джульетта». Перевод Екатерицы Савич.
Июль 2013 г. Продолжение следует.
http://www.proza.ru/2013/07/30/730