Когда-то в советские времена у нас была в институте стихийная группа выходного дня, которой мы ходили в горы. Развлечение это до сих пор вызывает у меня ностальгию, хотя сегодня возможности пребывания в тех же горах возросли многократно. Нереализованные, к сожалению. Потому что нынешнние дачные прогулки по терренкурным тропам и прошлые радиальные подъемы на горы, рознятся не только степенью близости к природе, но и степенью психологической близости с попутчиками. Жизнь сепарирует людей таким образом, что за сервированным столом в дачной беседке, хочешь ты того или нет, собираются иные люди, не похожие на тех, которые пили с тобой чай со смородиновым листом у костра. Не в том смысле, что первые хуже вторых. Просто другие. И я по тем другим, скучаю. Где же они? Иных уж нет. Остальные, как и я, тоже стали другими… Но двое из нашей компании до сих пор ходят в горы.
Это профессор Дорогабит и профессор Москвин. Обоим сильно за семьдесят. Дорогабит холостяк. Никогда не был женат. Похоронив родителей стал совершенно одинок. Всегда боялся женщин и быта, любил лес и матфизику. К жизни и людям претензий не имел, но последних остерегался, всегда был вежлив и уступчив. Однако, по словам авторитетных туристов, Виктор Григорьевич человек робкий, а забрось его в таежные дебри только со спичками и топором, не пропадет.
Москвин был в своё время крутым. Ездил в загранкомандировки и имел Жигули, потом с наступлением рыночных отношений, профессура стала впадать в бедность. Не избежал этого и Москвин. Озлобился. Часто бывал желчным.Раз я услышал между профессорами такой диалог.
Возле красивого скального выхода на вершине одной труднодоступной сопки Дорогобит вытащил старенький ФЭД, сделал снимок, а потом протянув фотоаппарат Москвину попросил:
-Николай Иванович, окажи любезность, сфотографируй меня на этом великолепном фоне.
Москвин берет фотоаппарат, некоторое время хмуро смотрит на приосанившегося коллегу, потом делает снимок, а возвращая фотоаппарат, говорит:
- И что ты ни одну кочку не пропустишь, чтобы с ней не сфотографироваться?
-На память. Еще неизвестно когда здесь снова буду. И вообще пусть будет. Фото это ведь материализованный слепок памяти - смущенно оправдывается Дорогабит.
-Да у тебя эту память, небось, уже складывать некуда. Кому она нужна? Объясни. Вот кому она нужна?
Виктор Григорьевич объяснять не стал, а улыбаясь, миролюбиво ответил:
- Да пусть будет. Никому ведь не мешает. Чего ты сердишься?
- Я не сержусь! Мне за тебя обидно. Помнишь в моем подъезде доцент Заславский жил?
-Конечно, помню. Умер он года три назад внезапно. Хороший был специалист.
-Специалист то он хороший, но я не об этом. У нас подвальные стайки рядом находятся…
-Ну и что?
-А вот что. Заславский тоже фотографироваться любил. Он же тенором пел, солист-артист … Так вот. Когда он умер, а он вдовец был, дочь с семьей в его квартиру переехала. Мебель старую, какую выбросили, какую продали, а его фотографии, письма, грамоты почетные сложили в картонный ящик и отнесли в стайку… В этом году квартиру дочь продала, в другой город переехали, а хлам из стайки естественно забирать не стали. Новые хозяева, как я понял недавно, в стайке порядок наводили и когда этот ящик выносили, он порвался, часть фото вывалилось. Подбирать их не стали. Вот я спустился в подвал за картошкой и увидал, как лицо Заславского в грязный земляной пол втаптывают. Я фотографии собрал и на мусорку отнёс. Больно смотреть, когда знакомое лицо в грязь. А ты на память…кому твоя память нужна…….
Недавно я их встретил в Абзаково. Два бодрых старикана с рюкзаками, в выцветших еще советского типа штормовках. Куда-то они направлялись с ночевкой, испытывать навигатор, с помощью которого хотели забраться туда, где Макар телят не пас. Я пригласил их зайти на дачу в гости. Но они отказались, сказав, что выбьются из графика, обещали заглянуть на обратном пути. Но не заглянули. Думаю, что так никогда мне визита и не нанесут. Они к сервированному столу не приспособлены. Наверное, и память у них иному устроена.
29.07.13