Ты просыпаешься с утра и выходишь в этот мир.
На улице холодно. Ты делаешь глубокий вдох и чувствуешь, как кончик носа начинает мёрзнуть. В воздухе пахнет сыростью и выхлопными газами. Ты натягиваешь шапку сильнее на уши и идёшь быстрыми шагами.
У тебя есть синий свитер. Нет, правда! Ты обязательно должен иметь синий свитер! Но сегодня на тебе рубашка. Ты идёшь по коридору, засунув руки в передние карманы джинс. Глаза опущены в пол. Ты чувствуешь на себе чей-то взгляд, но тебя совсем не интересует, кому он принадлежит. Почему-то невольно начинаешь изучать рисунок на линолеуме. Нет, ну какое странное слово: «линолеум»!
Ты кладёшь на подоконник рюкзак и внимательно смотришь на проходящих мимо людей. Среди них есть и твои ровесники, и уже совсем взрослые. Интересно, думают ли они о том же, о чём и ты? И почему чем больше людей вокруг, тем сильнее чувствуется одиночество?
Дом. Ты умываешься почти ледяной водой. А потом кладёшь руки на белый холодный мрамор раковины. Твои пальцы постепенно начинают сжиматься. Ты хочешь чувствовать боль. Возникает дикое желание того, чтобы холод проник в твои ладони, а затем и во всё тело. Хочется, чтобы он хотя бы на время заморозил все чувства. Ты смотришь на своё отражение в зеркале: на тёмные волосы, серые глаза, плотно сжатые губы… Ты думаешь о том, кому они принадлежат. По щекам стекают капли воды. Рукам уже действительно становится больно. Ты отрываешь их от раковины и с минуту смотришь на свои раскрасневшиеся ладони. Сотни линий бегут куда-то. Они переплетаются, встречаются, расстаются. По неизвестной причине, руки сами сжимаются в кулаки.
Комната. Иногда ты ставишь кружку с горячим, слишком сладким чаем на подоконник и смотришь на небо. Чаще всего оно почему-то бывает серым. А потом ты осторожно выводишь пальцем на холодном стекле какие-то непонятные, но важные для тебя слова.
Мама заходит в комнату. От её волос пахнет чем-то приятным, знакомым с самого детства. Она обнимает тебя и кладёт свои прохладные руки тебе на лоб. Ты любишь её. Причём так сильно, что больше всего боишься, что именно она тебя возненавидит. Её объятия успокаивают. На время они ослабляют боль. Но лишь на время. Она чмокает тебя в макушку и уходит.
Ты снова один. Чай совсем остыл. Ты прикасаешься к гладкой пластмассе клавиш и растворяешься в движении своих пальцев.
Мало кто об этом знает, но внутри у тебя живёт бабочка. Когда рядом никого нет, она раскрывает свои крылья и шепчет что-то тебе на ухо. А ночью, когда ты засыпаешь, она улетает куда-то далеко-далеко. Но каждое утро возвращается и аккуратно садится на твоё тёплое белое плечо.
А ещё у тебя есть краски. Их так много, что некоторые считают тебя пёстрым. Они ошибаются. Просто у них по три, максимум по пять цветов. А у тебя целая палитра. Ты с такой любовью окунаешь в них кисть и наносишь точные мазки на бледно желтое полотно.
Я совсем не знаю тебя. Не знаю твоего имени. Но я вижу твоё лицо, и мне нравится, когда ты улыбаешься. И я точно знаю, что ты где-то есть. И возможно, именно сейчас ты смотришь в серое небо и водишь пальцем по холодному стеклу.