Моя подруга Валя – жизнерадостная, общительная женщина, имела проблемы со здоровьем, и даже группу инвалидности, слабые конечности - ДЦП. Бог дал ей в браке прекрасного сыночка, в котором она души не чаяла. Она не работала, воспитывала ребенка одна, без мужа. Разошлась она тривиально. Сказала, что не сошлись характерами, адвокат и устроил все побыстрее, тем более, что брак считался, по всем статьям, неравным – у мужа со здоровьем было все в порядке. Он остался проживать с родителями, в большом городе, в 3-комнатной квартире, со всеми удобствами, а Валя, с сыночком, вернулась в свою хатенку к матери. Иногда, она приходила ко мне погулять, и я старалась ее поддержать морально, понимая, как ей сложно и тяжко живется. Это была маленькая, всего 1,5 м девчоночка, с любознательным, курносым носиком и наивным взглядом невыразительных, кошачьих, зеленых глазок, смешливая и очень добрая – ей всегда всех было жалко. Ее ручки были меньше, чем у ребенка 10 лет, и тяжести поднимать категорически нельзя, поэтому я удивлялась, как она управляется с воспитанием малыша, и с бытовыми делами, ведь надо и постирать, и приготовить обед, пока ее мама была на работе. И ходить ей было трудно, но она шла за покупками, и все несла, чаще всего, сама – много ли находится желающих помочь инвалиду в таких ситуациях, бок-о-бок идут, рядом, не замечая, думая о своих нуждах.
Мы расположились на лавочке у ворот, на домотканой дорожке, в наследство доставшейся мне от бабушки. Валя рассказала мне истории, которые показались мне настолько интересными и поучительными, что я записывала их сразу же.
1. „Я готовила обед на газовой печке, в летней кухне - варила борщ и картошку на салат *оливье*, а на сковородке шипела зажарка, когда под калиткой кто-то громко позвал меня по имени. Пришлось выключить зажарку и выйти. Я открыла калитку, и к нам во двор, вошел приятный, молодой человек, среднего роста, трезвой наружности, в модных джинсах и шикарном белом свитере, на руке поблескивали позолоченные часы. За руку он держал моего сынишку, и, застенчиво улыбаясь, переспросил: „Валя?”, - я кивнула. „ Это ваш сын?” – я снова кивнула. „Вы не замужем?” - „В разводе”. „Разрешите пригласить вас на танцы, в субботу, в нашем местном парке. Ну, пожалуйста!” Я стушевалась. Боже мой, что мне сказать этому милому парню?! Ведь он, похоже, ни о чем не догадывается. Мой сын, до этого молча стоявший рядышком, вдруг заявил: „Ты должна пойти, мамочка! Ради меня! Ради бабушки! Ты красивая, молодая. Ты лучше всех на свете! Самая любимая мамочка! Должна пойти! Ты такая, как все”. Я, в ступоре, молчала. Молчал и мужчина. Он все равно ничего не понимал. А мне просто язык приморозило. „Мамочка, я его сам нашел. Он на шахте работает. Хорошо зарабатывает. Никогда не был женат. Ищет жену. Я ему рассказал, какой ты вкусный борщ варишь, и печешь такое вкуснейшее печенье с вареньем. Ну и что, что ты инвалид…” „Кто инвалид?” – парень положил руку на сердце, и стал легонько поглаживать у себя, с левой стороны. „Я - инвалид. Понимаете, у меня ДЦП”. „О, извините, ради бога, я не знал! Иду по улице, а тут ваш пацаненок выскочил с вопросами… А я после ночной смены еще не отдыхал, сонный, прям глаза слипаются. Ох, сердце!.. Простите!” – он уже клонился, съезжая, по воротам, вниз. Я не смогла его удержать. „Ой, сынок, что мы натворили!” – я принесла воды и фыркнула ею на, лежащего без движения, мужчину. Надо же, потерял сознание! Похлопали по щекам, побрызгали еще водой, наконец, он очнулся: „Вы мне очень понравились, Валечка. Но на танцы мы с вами не пойдем. Извини, малой, но мне хозяйка нужна в дом, помощница в огороде. В общем, хороша Маша, но не наша. Поищи своей маме другого жениха” - не оглядываясь, парень выскочил в калитку и направился по своим делам. „И поищу!” – с вызовом крикнул мой сын Сережка, а я вернулась к своим занятиям – вечером придет наша бабушка с работы, надо готовить обед”, - так закончила свой рассказ Валя. „Ничего, будет и на твоей улице праздник” – утешила я ее. Она кивнула.
Прошло еще немало времени, пока я снова позвала Валюшу с сыночком к себе погулять. Сережка пришел очень нарядный – в матросском костюмчике, в беретке с настоящими матросскими лентами. Все это очень было к лицу ему, он был очень серьезный и, не по годам, сообразительный малыш. Валя нарядилась в шелковое платье, с поясом. Я обратила внимание на ее пояс, - она сказала, что все фасоны платьев, для себя, придумала она сама, их ей пошили в ателье. А я подумала – если бы Валя была здорова, она сшила бы их сама и порадовала своим шитьем других. Когда мы уселись на лавочке, Сережка рассказал, что накануне он был именинник, и костюмчик подарили ему мама с бабушкой. „А отец ребенка пишет вам письма, или приезжает, или присылает какие-нибудь гостинцы? – спросила я, надеясь, что такой мальчик не может оставить равнодушным никого. Как его можно не любить? Его голубые огромные глаза смотрели на мир с таким чистым сердцем, с такой уверенностью, что, когда он вырастет, то он станет доктором и вылечит свою мать. Я вынесла моим знакомым попробовать оладьи, которые пекла накануне, и приготовилась слушать следующий рассказ. Они кушали, а я слушала.