Евреи

               

     Я вам должен сказать правду: я всегда был евреем. Даже больше скажу: я, ещё не успев родиться, уже был евреем. Родители такие. А так, как я родился в стране именно в тот исторический момент, когда там было самое счастливое детство, то это неназойливое счастье и меня задело своей медвежьей лапой.
В детстве было проще, можно было отстоять своё человеческое достоинство в обыкновенной драке, а если твой обидчик, к тому же, был на голову выше тебя, то хотя и ходил я впоследствии в синяках, но с достоинством и чувствовал уважения со стороны сверстников.
Когда постарше стал, то стало несколько посложнее. Государству морду не набьёшь, из-за его безликости, к тому же, ежели оно, это государство, громогласно заявляло на всех углах и во всех подворотнях о вселенском равенстве и братстве между людьми. А ведь дети верят в небылицы. Это уже потом, когда постарше становились, понимали, что декларированное «равенство и братство» было только на словах и на агитационных плакатах, развешанных по всем весям, как заплаты на поношенных штанах.
На деле же наша родная советская власть ненавязчиво, но с редким упоением напоминала нам о том, кто мы есть. Когда же эти напоминания путались с их же лозунгами, то нам просто показывали своё место под их солнцем. Так что это чувство принадлежности к евреям уже на генетическом уровне давало о себе знать.
Но жить-то надо, и потому  в разговорах между такими же прокажёнными, как и сами, досконально знали, в какие вузы нас берут, а в сторону каких лучше даже не смотреть. А получить образование, у нас, извините, евреев, считалось делом обыденным. Ну, а когда получали это заветное образование, то помнили: сюда можно, а туда лучше не суйся. Это я о работе. Но работали, где нам разрешали; растили просто порядочных детей, ездили к родственникам в гости. Одним словом – жили, ведь и в тюрьмах люди тоже живут. Тем более за период галута евреи и не такое пережили.
      И вот в один прекрасный весенний день, в этот день, действительно, была прекрасная погода, отправились мы всей семьёй в гости, на день рождения, на другой конец Москвы. Жили мы в Чертаново, а ехать нужно было на Коровинское шоссе. Там жила старшая сестра моей  бывшей жены, у сына которого и был, да и сегодня, слава Б-гу, есть день рождения, только уже в Израиле.
Ближайшая станция метро на ту пору к Чертаново была «Варшавская», а чтобы попасть на Коровинское шоссе, нужно было сделать две пересадки в метро и доехать до станции «Новослободская», и далее на автобусе №194 экспрессом по Дмитровскому шоссе с поворотом на Коровинское. Обратно было проще – ехали на такси. Всё, с транспортом закончили.
Так вот, отправились мы в путь, предвкушая приятные эмоции, потому что в то время не только метро было другим, но и есть можно было всё, что глаза видят, а пить – покуда они видят. Я думаю, мужчины меня поймут. К тому же, когда между родственниками ещё не заходят разговоры о наследствах и завещаниях, то и встречи такие всегда бывают искренними. Тем более уже все знают, в каком доме лучше всего, какое блюдо готовится. Мой покойный свояк Лев Аронович превосходно готовил холодец, не будем уточнять, из какой скотинки он этот цимес делал, но все с нетерпением ждали, когда  именно это блюдо на стол подадут.
      Сели в автобус с левой стороны по ходу движения, чтобы на солнышке погреться, день-то прекрасный. Дочка на руках - едем. От нечего делать глазеем на Москву.
А дело, должен заметить, происходило в субботу.  И вот в районе окружного моста  на противоположной стороне улицы вдоль дороги идёт навстречу длинная вереница мужчин, внешним своим обликом разительно отличающаяся от москвичей. Все в чёрных широкополых шляпах, в чёрных сюртуках, в белых рубашках и опять же с чёрными галстуками. С бородами, как из сказки Пушкина о тридцати трёх богатырях.
Это теперь я знаю, что так одеваются представители движения Хабад Любавич, а по тем временам в этой области был дремучим, как тайга. Напомню, что дело происходило в субботу, а евреям по субботам нельзя ездить ни на чём, и потому те евреи шли пешком в Марьину рощу, в синагогу, на молитву. Путь у них был неблизкий, посудите сами, где мы их встретили, но они шли пешком, а вот такие евреи, как я…, ну что тут скажешь. Но это ещё не всё, потому что я как закричу на весь автобус: «Смотрите, евреи идут!».
А  теперь, дорогой читатель, посмотри, пожалуйста, в начало этого рассказа.