Когда-то я купил для дочери в Египте необыкновенной красоты браслет с бирюзой. Тонкие серебряные нити, похожие на струйку дыма от сигареты, причудливо свивались в удивительные узоры из фантастических рыб, подводных растений, взлохмаченных штормом волн и пиратских парусников. Но самым удивительным в этом ювелирном шедевре был камень. Его зелёная синева тянула, заставляла подолгу всматриваться в глубину. Хотелось занырнуть в его загадочную прохладу. Если бы можно было раскалить этот камень, а потом каким-то волшебным образом растащить, растянуть его плоть, подобно тому, как мы разворачиваем новогодние гирлянды-раскладушки, когда просто стопка бумаги превращается в ожидание праздника, то случилось бы чудо, которое называется ВОДА ЭГЕЙСКОГО МОРЯ. Только растянуть так, чтобы пропала непрозрачность минерала, но полностью сохранился его цвет. Сделать так, а потом осторожно положить на бежевый бархат. Вот тогда бы вы почувствовали, что видит любой приехавший к берегам Греции и пристально вглядывающийся в толщу воды. Такая вот красота, очарование которой ещё долго не отпускает.
Но так уж устроен человек, что когда он более недели каждое утро возвращается на пляж, то красота уже не столь притягивает его внимание, и он начинает осматриваться вокруг. И оказывается, что это не менее интересно, потому что люди на пляже самые разные, слетевшиеся в Рай на Земле, названный Грецией, из самых разных точек Европы и не только. Есть здесь и молодые воркующие влюблённые, и разбитые подагрой старики. Но более всего семейных пар с детьми, привезших себя и своих отпрысков на волшебные берега в награду за ещё одну прожитую зиму. Именно дети и их родители привлекают меня больше всего, потому что спустя довольно короткое время, даже не понимая языка, безошибочно, по тому, как общаются старшие и младшие, можно понять, какой они национальности.
Отцы-греки внешне в воспитании детей не участвуют. На пляже они словно бы даже забывают о своей семье: матери возятся с ребятишками, а мужчины сбиваются в стайки по 5-7 человек, забредают в море по грудь, становятся кругом и… говорят-говорят-говорят. Говорят, мне казалось, часами. Но поочерёдно. Диалогом это назвать трудно. Скорее, - совокупность монологов.
Самые заботливые родители – это, конечно, сербы. В воспитательном процессе они участвуют на паритетных началах. Иногда отцы даже больше, чем матери. Вон, справа от меня уже несколько дней такая сербская семья. Они приходят на пляж часов в 11. Лена (знаю уже, что её так зовут, потому что супруг окликает её по имени примерно каждые 2-3 минуты) величественно стоит, вперив очи в водную даль – наверняка она думает о высоком и вечном и отдыхает по полной. Муж (как его зовут, я не знаю, потому что дети говорят ему «тату», а Лена никак не обращается к своей половине) ставит пляжный зонт, расстилает на песке пляжную циновку и раздевает двух мальчишек 3-х и 5-ти лет. Потом раздевается сам (почему он не раздевает супругу – даже странно! Она это делает сама. Лично. «Есть вещи, которые нужно делать собственноручно, даже при наличии надёжного мужа», – так, верно, думает она). Итак, всё готово к отдыху и папа-серб начинает воспитательный процесс: он водит детей в море, заставляет их выходить из воды и обтирает полотенцем, потом в это полотенце их кутает, потому что маленькие сербы тщедушны и быстро замерзают даже в тридцатиградусную жару. Но больше всего времени он посвящает кормлению сыновей. Кормит их он с завидной настойчивостью примерно раз в 15 минут. Кормит фруктами. Сажает на берег, а сам стоит перед ними, держа в руках разломленный пополам абрикос с предварительно удалённой косточкой. Долго и темпераментно что-то говорит им, видно убеждая в особой пользе витаминов в сочетании с морским воздухом, а потом говорит то, что понятно и без перевода, протягивая половинку старшему: «Кусь-кусь!..». Мальчишка капризничает, почти отбивает руку отца от своего лица и – НЕ ЕСТ!!! Процедура повторяется с маленьким – реакция та же. Потом снова с большим. Потом опять с маленьким. У тату сдают нервы. Он кричит Лене что-то по-сербски, но и без перевода понятно, что взывает к её авторитету. Сыновья затаились. Лена царственно… чуть скосила глаза в сторону семейства… и продолжила релаксировать, подняв лицо к солнцу. Мальцы расслабились. Отец, понуря голову, некоторое время глядит на растерзанный абрикос, вздыхает и съедает обе его части.
Над самым ухом слева слышу разборчивую родную речь. Только «г» - фрикативное, южное. Понятно: или украинцы или русские с юга, Ставрополь или Краснодар. Точно – не Ростов – не те интонации. Итак, воспитательный монолог, пронизанный светлыми идеями гуманизма и самолюбования:
- Серёжааа! Я тебе уже сто раз сказала: немедленно вылазь с речки… А я говорю – вылазь, или мы с тобою на пляже в последний раз…
В голосе – металл, «буря и натиск». Из моря выходит мой юный соотечественник, обречённо влача за собою надувного дельфина.
А рядом баушка и дедушка катают по самой поверхности воды годовалую Олю. Их вижу уже несколько дней. Славные старики. И дружные очень. Вот дед копошится с внучкой у самого берега, зачерпывая ей мокрый песок в ведёрко. Бабушка, грузная, с не совсем здоровыми ногами, поднимается из-под зонта, несёт мужу бейсболку, надевает ему на голову… поправила заботливо… ещё раз посмотрела, ладно ли сидит. Удовлетворена. И пошла к своему шезлонгу. Вот по тому, что старик даже не обратил на это внимания, понимаю, что это – норма их жизни, забота друг о друге норма. Везёт же Оле и её родителям!..
Румыны приходят на пляж большими компаниями, и не разберёшь, где чей ребёнок. Наспех раскидывают по пляжу подстилки и начинают… Говорить. Все. Одновременно. Мужчины и женщины. Говорят, как мне кажется, ни к кому конкретно не обращаясь, так, просто. В эфир. Или обращаясь ко всем людям планеты Земля. А детиии!.. Ух, детям хорошо!.. Про них забыли, и они до синих губ и пупков плещутся в благодатной гостеприимной бирюзе!
Армяне тоже приходят большими компаниями. Но тут – совсем другое дело: кто-то из взрослых, чередуясь, постоянно следит за детьми и устраивает для них «развивающий отдых»:
- А давайте побежим в море все сразу, кто первым добежит до воды?!.- всё это произносится на тщательном русском языке, и каждый звук чётко артикулируется (это тоже воспитание, нет никаких сомнений!).- Себастьян, Гамлет! Помогите Николь и Изабель, они ведь ещё маленькие…
А молодые армянские мамы, в данный момент не находящиеся на «воспитательной посту», очень темпераментно обсуждают друг с другом тонкости своих взаимоотношений с прочими членами семьи:
- Да-да, я так ему и сказала: «Знаешь, мой дорогой, если ты считаешь себя главой семьи, то ты должен…» - что он должен сделать, я уже не слышу, потому что – ушли в море…
Вот уже несколько дней, часов в 12, появляется на пляже ещё одна армянская семья: папа с сыном и дочерью. Папа лысоват и с брюшком. Дочка из тех, кого принято называть «полная, белая, красивая», лет семнадцати, но уже чуть начинающая терять форму. Мальчику лет, пожалуй, десять. Говорят они по-русски, потому я улавливаю все тонкости взаимоотношений между ними. Центр семьи здесь, конечно, дочь. Ясно, что папа не чает в ней души. Девушка раскладывает у самой кромки воды все свои прелести и начинает принимать солнечные ванны. Мальчику скучно, но в воду входить без присмотра отец ему не позволяет. Тогда младшенький начинает брызгать водой на сестру. Та капризно «нервничает»:
- Ну папааа… Скажи же емууу… У меня же причёёёска…
Папа немедленно реагирует. И неадекватно проступку сурово.
Мальчик очевидно уже привык к такому раскладу сил и через несколько минут повторяет атаку…
И так уже несколько дней.
Сегодня, на пятом или шестом круге, папа взрывается:
- Гегам! Дурррак такой!! Ты долго будешь терзать Нушик?!.
Мне жаль мальчишку, потому и вмешиваюсь. Они расположились сегодня совсем рядом, а потому даже не нужно повышать голос, чтобы они услышали. Говорю спокойно, глядя в море, как невозмутимая сербка Лена:
- Выхода только два. Первый – утопить мальчишку. Прямо сейчас. Прямо здесь. Второй – отдать его мне в рабство. Я увезу его в Москву, отдам там в русскую школу, а вечерами буду отправлять его на Курский вокзал подрабатывать грузчиком. Утром, когда он будет возвращаться домой с ночной работы, я буду бить его, отбирать заработанные деньги и отправлять в школу с углублённым изучением математики, физики и физкультуры. Вечером всё повторится заново. И так – до бесконечности.
Монолог этот я произношу бесстрастным голосом, но с огромным внутренним темпераментом. Все трое внимательно меня слушают. Но, кажется, только мальчик оценил шутку. Папа с дочкой собирают полотенца и уходят от меня подальше вдоль берега. Гегам, которого отец тащит за руку, улыбается мне и подмигивает…
… Какие всё же удивительные пляжи на Эгейском море!!!
28.07.2013.