Известный своими некорректными выпадами в адрес представителей лезгинской истории Чигирик на сей раз объектом своих нападок избрал руководителя национально-освободительной борьбы против персидского ига Хаджи Давуда («Республика», 19.09.2008). «Как же можно ставить памятник организатору массовых убийств и грабежей и переименовать улицы в его честь там, где он совершал преступления?» – возмущается Чигирик.
Вся история лезгин характеризуется войнами с внешним агрессором. Против персидских захватчиков в разные эпохи воевали цари Албании, Армении, Грузии, владетели Дагестана. Но почему же борьба дагестанских народов против Надир-шаха признается героической, а борьба лезгин против тех же агрессоров «массовым убийством и грабежом»? Чигирик обвиняет Хаджи Давуда в том, что тот посмел напасть на персидский гарнизон, укрепившийся в его родном городе Шемахе. При этом критик ссылается на «Историю Дагестана» (М.,1967), где восстание против владычества сефевидов преподносится как выступление лезгин против интересов России.
Как истинный патриот, Хаджи Давуд не мог безучастно взирать, как персы и их ставленники грабили его родную землю. 7 августа 1721 г. войска лезгин взяли Шемаху, которую персы превратили в свой форпост и разбили войска гянджинского и эриванского ханов. Многие ставленники шаха, в том числе и правитель Дербента, бежали в Иран. Чигирик сокрушается, что после взятия Шемахи, повстанцы продолжили очищать свою землю от захватчиков. По Чигирику получается, не иранские захватчики и их ставленники принесли урон этому краю, а действия повстанцев. По словам Волынского, взяв Шемаху, повстанцы «стали зажигать и грабить дома знатных персов»; наместника персидского Хусейн-хана «взяли в полон, а знатных порубили». Русские купцы подверглись разорению потому, что они укрывали ценности персов. Христианское население, по свидетельству католикоса Есаи, «как и жители города, так и селений, за исключением немногих случаев, особенно не пострадали от резни…».
Чигирик с гордостью приводит недостойные для российского царя извинительно-заискивающие реверансы Петра I перед шахом и султаном, что так называемый каспийский поход предпринимается не для ссоры с султаном и не для войны с шахом, а лишь только для «отмщения обиды» захватившим Шемаху «лезгинским бунтовщикам»» Отбитие у иранских завоевателей и освобождение лезгинами своего города Шемаха вслед за Петром причиняет обиду и Чигирику: осуждая акции Хаджи Давуда против иранцев, он сочувствует бедному шаху, который вынужден был обратиться за военной помощью для борьбы с лезгинами к своим настоящим друзьям и ставленникам – шамхалу Тарковскому, уцмию Кайтага, майсуму Табасарана.
Национально-освободительную борьбу лезгин против персидских захватчиков царская Россия воспринимала как бунт против своего союзника Ирана (такая оценка событий вошла и в советскую историографию и до сих пор хранится в головах у многих).
Прозорливость и мудрость Хаджи Давуда проявились в том, что из трёх внешних сил (Ирана, Турции, России), претендующих на Кавказ, он связал будущее своего народа именно с Россией. Через губернатора Астрахани и Казани А.Волынского Хаджи Давуд выразил готовность служить русскому царю: «Преж сего нам от кызылбаш многие обиды были и покою нам от них, кызылбаш, не было, и от того мочи нашей не стало для того, что они сделали обиду через силу, и за то стали мы с ними, кызылбаши, в неприятельстве и за свою кровь им отомстили... а я ныне дружелюбия пресветлейшему и державнейшему великому государю под руку иттить, также и юрты свои отдать ему, государю, верно служить готов» (Письмо от 22.04.1721 г.). Но ответа от русского царя не последовало... Войне со шведами Петр придавал большее значение, чем Кавказу. И воевать с персами в его планы не входило, ибо территорию за Дербентом считал «персидскими рубежами»: «ребилизанты персидские» Сурхай и Дауд-бек поспешили получить протекции турецкой, «дабы хоть фут в персидских рубежах получить»
Вот, что пишет участник сражений против персов лезгинский поэт Яцуг Эмин: Если б с белым царем (Петром) договориться удалось, И с открытыми сердцами рукопожатиями обменяться... Без обмана в душе давали бы слова, Мы б забрали Ширван – свою колыбель. (……) Если Гянджу оставим у захватчиков под пятой, То как же мы в дальнейшем будем жить? (….) До Ордубада скачи и там знамя водрузи, Алжирскими пушками крепости отбирая, Отвоюй Тавриз и добро Ганзаха верни.., Торжествовал бы Эмин, на единство наше взирая (подстрочный перевод).
Впоследствии и историк С.Соловьев не без пафоса напишет о поступке Волынского, принесшем интересам России на Кавказе большой вред: «лезгинский владелец Дауд-бек хотел подняться на шаха с помощью России. Но ... Волынский не подал ему никакой надежды...». Да, недальновидная политика русского царя и его советников не оставили Хаджи Давуду никакой надежды, кроме как в конце 1722 г. принять подданство Порты. в качестве верховного правителя Дагестана и Ширвана. Но вскоре и Порта стала тревожиться за всевозрастающий авторитет и влияние Хаджи Давуда, что стала причиной его смещения с должности и ссылки на остров Кипр в 1728 г.
Обвинять Хаджи Давуда в борьбе против персидских завоевателей равносильно тому, что обвинять Дмитрия Донского или Александра Невского в борьбе против монголо-татар и тевтонских рыцарей.
У лезгин древняя и славная история, известная, во всяком случае, с древней Албании... Славные цари Аран, Шарр-Гир, Арас, Урнайр, Сато, Асай, Арс-Валэн, Арс-Ваган, Вачеган Храбрый, Ваче, Вачаган Благочестивый, Жуан-шарр… В этом навеянном славой ряду также имена Хаджи Давуда, Фетали-хана, Мухаммеда Яраги и др. Почти все цари, князя, беки и ханы лезгинские так или иначе воевали с персами, римлянами, греками, арабами, турками… Поэтому они и стали народными героями.
Хаджи Давуд действительно есть и останется истинным символом независимости нации, знаменем национально-освободительной борьбы лезгин. И будут воздвигнуты на земле лезгинской памятники Хаджи Давуду, другим славным сыновьям и дочерям.
Фейзудин Нагиев.