Истории не выдуманы
1. Mилые детки, учитесь прилежно
B солдатcкoй казарме в 1957 году от Рождества Христова cолидный мужчина лет пятидесяти стоит на коленях с рейсшиной в руках. Желательно пояснить, что такое рейсшина, ибо не всякий читатель знаком с этим предметом, давно канувшим в Лету. Итак, представьте линейку длинoй около метра, на конце которой перекладина для удобства совершать чертёжные работы. В те древнейшие времена в чертёжных кабинетах технических вузов студенты пользовались именно рейсшинами, на смену которым должны были в скором времени придти кульманы *.
Но вернёмся к нашему солидному мужчине. Вид у него очень деловой. Он одет в офицерскую форму, на погонах с двумя продольными полосками две звезды: подполковник. Я представляю его в домашней обстановке, в пижаме и тапочках среди детей, а, может бытъ, и внуков.
-Mилые детки, - говорит подполковник, - учитесь прилежно, а не то попадёте в армию, а там будет ох, как тяжело.
Потом он одевает офицерскую форму и идёт на службу, то есть в армию, и там занимается тяжёлой работой.
Известно, что если долго стоятъ на коленях, да ещё на твёрдом полу, можно заработать ревматизм или растянуть сухожилия, или нажить какой-нибудь, упаси Боже, артроз, а наш герой-подполковник, пока мы рассуждаем, всё ещё коленопреклонённый, и потому мы поспешим к нему, ибо, если с ним что случится и он срочно отправится в больницу, то наш рассказ приостановится и пойдёт по другому руслу, что вecьмa нежелательно, к тому же ещё просто жаль человека.
Итак, мы в казарме. Перед согнутым в три погибели подполковником выстроен ряд солдат в затылок друг другу таким образом, что расстояние между каждым предыдущим и последующим около полутора метров. Солдаты стоят на одной ноге, вторая, слава богу, тоже есть, но она поднята и вытянута вперёд. Наш подполковник подползает на животе к очередному солдату и замеряет расстояние от пола до каблука сапога поднятой ноги. Подполковник пыхтит, отдувается, видно, что ему не просто совершать столь тяжёлую работу, в пятьдесят лет у него уже нажито брюшко, мешающее ползать, но он мужественно продвигается к цели, то есть к очередному сапогу. Когда рейсшина касается каблука, солдат поднатужившись, тащит ногу вверх как можно выше, но когда подполковник отползает к следующему сапогу, нога предыдущего, естественно, опускается. Солдаты переглядываются, им весело, а откуда-то снизу, как из преисподней, доносится глухой голос:
-Да, это очень трудно, я понимаю, как это трудно, - почему он решил, что в двадцать лет стоять на одной ноге трудно?
- Прошу вас, постарайтесь, это очень важно,- заканчивает свою тираду подполковник и, продолжая пыхтеть, переползает к следующей жертве, хотя мы назвали бы жертвой самого подполковника. Очень жаль беднягу...
* Устройство для чертёжных работ в виде тяжёлой механической конструкции с укреплённой на ней доской, снабжённой металлическим пантографом и линейками.
2. Не ухи, a уши
Зима. Ветрено. Морозно. Рота солдат строем марширует в баню. Слева идёт командир, обычно сержант, но сегодня лейтенант. На солдатах серые шинели и шапки-ушанки, по уставу завязанные тесёмками сверху, так, чтобы уши были открыты. А ветер крепчает. Хотя действие происходит в Украине, но уши довольно сильно пощипывает. Солдаты поглядывают на уши лейтенанта. Его уши красные, как и у всех. Мороз не делает поблажек никому. Все равны и нет тех, которые ровнее других. С сотворения мира так было и будет всегда. Но солдатам, вышагивающим по морозу, не до подобной философии. И вот раздаётся чей-то жалобный голос:"Ухи мёрзнут." Лейтенант подаёт команду: "Рота, стой!" Рота встала. Следующая команда:"Нале-во!" Рота повернулась. А теперь уже глубокомысленное замечание:"Не ухи, а уши." Слабая надежда, что лейтенант даст команду развязатъ тесёмки на шапках, рассеялась, как утренний туман, потому что новые команды зазвучали:"Напра-во!" и "Шагом марш!"
Пара слов о лейтенанте: В меру интеллигентный, любит с солдатами "брататъся", часто ходит в солдатскую столовку и кушает за одним столом с солдатами из алюминиевых мисок и, таким образом, экономит на обедах, что также не маловажно. Любит изречения типа: „не важно из чего миска, а важно, что в миске “. В этих случаях солдаты смотрят на лейтенанта с уважением. Приходят на ум две великолепные строчки из "Конька-горбунка": "Весь отряд тут поклонился, мудрой речи подивился."
Но вот раздаётся долгожданная команда:"Развязать клапаНа!" С завидной скоростью все лихорадочно выполняют команду. Даже самые ленивые. Ах, как приятно становится ушам. Ну а что же наш лейтенант? Как ни в чём ни бывало он шествует дальше, даже не помышляя развязать свою шапку с сияющей на морозе oфицepcкой кокардой. Уши его раскраснелись ещё больше. Но он так до конца пути и не развязал. А идти ещё оставалось добрых полчаса.
3. Уголовник
Лето, вечер, слегка темнеет. Скоро "отбой". Самый отчаянный завсегдатaй гауптвахты солдат Хоменко врывается в казарму и кричит:
- Эй, кто-нибудь, дайте срочно гимнастёрку.
У самого пол рукава от плеча и ниже разодрано. Кто-то подаёт ему гимнастёрку, Хоменко быстро переодевается, а разодранную зашвыривает под чью-то кровать.
Хоменко здоров, как бык. Eго боятся все, а он никого. У него есть собственная любовница, одна из трёх женщин, приходящих по ночам к забору возле воинской части. Днём солдаты маршируют на плацу, а Хоменко в самоволке прохлаждается со своей женщиной на озере или в близлежащих кустах.
Но сейчас ему не до озера и не до любовницы. Надевши чужую гимнастёрку, он спокойно удаляется. Дальше, как в театре. На сцене возникает сержант и подаёт команду: "Всем на выход. Построение." Рота выбегает из казармы. Строится. Рядом примыкают к ней ещё две. Раздаётся команда "смирно".
Два подполковника, при этом один из них с повязкой на глазу и с куском солдатской гимнастёрки в руках, и два низших офицера, вызванные по тревоге, медленно обходят ряды, посвечивая фонариком и внимательно вглядываясь в стоящих солдат. Семь глаз на четверых. Хоменко спокойно стоит, слегка расставив руки. Случись здесь пионер-следопыт - десятилетний ребёнок, он бы подумал, отчего это руки солдата оттопырены? А от того, решил бы пионер, что гимнастёрка солдату сильно мала и, если он опустит руки, то она просто лопнет по швам. И тогда прощай Хоменко, и слава пионеру! Но пионеры уже крепко спят в это время под неусыпным контролем мам, пап или бабушек с дедушками, а подполковникам ой как далеко до пионеров... И потому всё напрасно. Поиск ничем не увенчался.
А было вот что: Хоменко попался на воровстве. Случайно там оказался замполит - вездесущий подполковник Клюка, прозванный Кочергой за бесконечные придирки; солдаты его не любили. Он-то и схватил Хоменко за плечо. К этому времени уже темнело, приближалась ночь. Хоменко попытался вывернуться, но Кочерга держал его мёртвой хваткой. Вот тогда пришлось Хоменко прибегнуть к помощи своих огромных кулаков. Сбив с ног Кочергу, Хоменко удрал, оставив его с "фонарём" под глазом и трофеем - оторванным куском гимнастёрки с одним солдатским погоном. Оторвать кусок гимнастёрки - это совсем не просто, у Клюки-Кочерги руки тоже были не из слабых...
Сентябрь 2012 -oOo-