Суши вёсла
Рассказ
Балтика, финский залив, шестеро молодых матросов разминают мышцы на шлюпке. Тяжело грести на средней волне.
Долгожданная команда: ”Суши вёсла“, можно передохнуть и опять: ”Вёсла на воду“…
Поначалу флотских воспоминаний не было совсем, вольности гражданской жизни были ярче и красочней.
С годами яркость потускнела, краски оказались размытыми и блеклыми.
А те прежние ощущения силы, бодрости и здоровья всё больше помогали избавиться от уныния, которое нет-нет, да и захватывало почти целиком.
Особенно поутру, с похмелья, особенно, когда проснёшься в гордом одиночестве.
Была суббота, выходной день, прежде всего от чужих проблем, которые никак не волновали, но за их решение платили зарплату, без которой обойтись никак не получалось.
Без телефонного звонка, приглашения пришёл новый друг, с которым не так давно познакомились, но очень быстро подружились.
Сразу настолько, что, казалось, знали друг друга как минимум с детства, а может быть с одной общей младенческой купели.
- Всё валяешься?
- А ты чего, ни свет, ни заря?
- Люди уже кросс сбегали. Не обращая внимания на встречный вопрос.
- В речке искупались, а вот теперь стоят, перед тобой.
- А их что много? Блаженных.
- Может и много, но пока я один перед тобой.
- Слушай, не дури голову, чего с утра пораньше?
Он мог общаться с другом как угодно, отвечая на любые вопросы и говоря, что придёт на ум, зная наперёд, что друг он потому, так и называется, поймёт всё так как есть на самом деле и будет добродушен и надёжен.
- Поехали в столицу, обороткой, проветримся, а то всё надоело в нашем захолустье.
- На людей посмотрим, себя покажем. Давай раскачивайся быстрее.
- Да-да, на поезде, отходит через час. В обед в столице, вечером назад.
Завтра утром будем свежими, как огурцы, на том же месте, откуда нас сподвигло на подвиги.
- А что, вообще-то не хило придумано, с фантазией, зачётно.
А то, действительно, одни и те же рожи вокруг, обрыгли, хуже атомной войны некоторые из них, не будем уточнять. Может где и похахалимся.
- Во, правильно, может нам кто - нибудь наподдаёт, может мы кому.
- Ну, ещё чего? Вспомни, что тренер говорит, у тебя левая запрещённая, у меня правая. А с тренером по борьбе кто может спорить? Правильно.
- Только тренер по стрельбе.
- С баблом не особо.
- Да, мы по скромному, больше литра пить не будем.
- Это уж точно. Ещё на службе перед увольнением в город инструктировали, смотрите, если выпил, не попадайся на глаза начальству, махнул через забор и в койку…
- Быстрее собирайся, сказочник, а то опоздаем, поезд нас с тобой ждать не будет, не те персоны.
Утренний поезд действительно отошёл от перрона точно по расписанию и, с места да в карьер, стал весело постукивать на рельсовых стыках и время от времени напоминать о себе протяжными, душевными гудками, проезжая знакомые и милые его железному сердцу перегоны, платформы, мосты и разъезды.
В вагоне было ни жарко, ни холодно, а примерно так, чтобы можно было напрочь забыть о том, что ты в дороге, поразмышлять о чём-нибудь таком, на что всегда не хватает времени.
Почему-то в этой обстановке припомнились беленькие, серенькие и ещё самые разные мышки, крыски, хомячки, которых видел несколько дней назад в лаборатории, где ставил опыты его новый друг, стараясь написать диссертацию, как он говорил по генной терапии.
О чём-то, толи запрещённом, толи совсем никому не понятном, в первую очередь ему самому.
Мышки с их проблемами, беззащитные, но такие же как мы позвоночные, быстро отошли на второй план, как стали приближаться к месту назначения и знакомому перрону.
По прибытии в столицу его ждал сюрприз. Друг пригласил в гости к своему знакомому, о котором он, дескать, должен был слышать, как о некоем всеобщем кумире - исполнителе, сочинителе песен, актёре.
Произнесённая фамилия не вызвала ни особого фанатского восторга, так как он никогда таковым не был, ни по отношении ни к кому, хоть самому супер - пупер, ни какого-то неприятия.
Действительно песни были классные и он часто их слушал.
- Ну, давай, сходим, не убудет от нас, если ты считаешь, что так нужно.
- Хотя слушай, а нафига мы ему нужны.
У Леонида, так звали этого недавнего друга Алексея, среди многих достоинств, как продолжения недостатков, была явная предрасположенность наряду с позёрством, к заурядной творческой деятельности.
Она выражалась не только в увлечённости наукой, до фанатизма, которая проявилась во время учёбы в медвузе, но и в умении показать себя на студенческой сцене.
Во время одного из вояжей их коллектива на заработки в столицу, он и познакомился со своим кумиром и пообещал приехать из глубинки с ещё одним интересным сверстником: недавним подводником, спортсменом, не лишённым ещё, до конца не выявленных творческих дарований, с кем неприменно должно было быть интересно.
Об этой их договорённости Алексей не знал, а если бы и знал, то не придал бы ей никакого значения.
Дверь им открыла миловидная с большими, выразительными, цвета балтийского моря, глазами девушка, которая, как показалось, разговаривала с прибалтийским акцентом.
Она спросила.
- Вы к кому?
- Володя дома?
- Да, он здесь, но это, к сожалению, не наш дом.
- Вова, к тебе пришли.
- Проходите, гости дорогие.
Он был явно в хорошем расположении духа.
- Для начала будем знакомиться. Маша иди к нам поближе, Леонида я знаю.
- Алексей.
- Очень приятно.
- Это самая красивая на земле девушка. Вся из рифов и колларов.
- Было бы не хуже, если бы ещё и из долларов.
Кто это сказал не имело значения. Та заметно засмущалась, хотя и через немогу.
- Так уж и самая?
- По другому и быть не может. Так просто не бывает.
- Это уже Алексей замолвил словечко.
- Правильно, Лёша, верно оценил обстановку.
- А я Володя, можете называть и Вовкой, и Вовчиком и как вам будет благозвучней.
Голос у него был низкий, с хрипотцой, порой совсем неожиданно мягкий и задушевный.
- Ну, что, толпиться в дверях не будем, пройдём сразу к столу, как и положено у московских бояр.
- Вова, не говори глупостей, ребята, вы его не слушайте, он сейчас выпьет, ещё и не такого наговорит, так что вы приготовьтесь.
- А мы и сами такие.
- Ну, вот и прекрасно. Тапочек на всех не хватит, пусть ноги отдыхают.
- А я дома тоже часто в носках хожу или босиком.
- Леш, ты ещё что-нибудь такое расскажи, что ты дома делаешь. Это уже был Леонид.
- Да, ладно, всё нормально.
Выпивали как положено, тосты за знакомство, друзей которых с нами нет, родителей и так далее по убывающей.
Главное всё же были разговоры, которые не на шутку захватили всех.
- А как, там, на подлодке, столько людей, как ладили между собой.
- Нормально, у нас в БЧ-3 был старшина команды латыш, помню Замниус. Еврей помню был, звали его Миша, ну, конечно, по фамилии Коган, это как у нас Иванов. Татарин был, белорус и я из крестьян Владимирской губернии.
И так в каждой БЧ. Мишка был отличный парень, отличался от остальных только тем, что из дома регулярно посылки получал, а в них маца, это вроде лепёшек.
Зачем ему присылали не знаю, на подводном флоте вообще кормят на отлично, как на убой, одним словом.
Так прикол в чём, чтобы не забыть.
- Он будто голодный, заберётся на кровать в кубрике на бербазе, да ещё на второй ярус, накроется одеялом и ест свою мацу.
- А вы что?
- Делали вид, что не замечаем. Это его дело, в конце концов.
- Да, дела, никогда бы не поверил, что так может быть.
Володя глубоко затянулся сигаретой.
- Что бы ещё похожего услышать?
Алексей задумался. Трудно так сразу вспомнить.
- Что касается меня, вызвался боевой листок выпускать. Никто не просил, не заставлял, причём ради понта, наверное, но потом понравилось, Причём в стихах.
- Друг у меня флотский, так он художественную школу закончил - рисовал прилично. Вот ржача то была, неимоверная, чуть не каждый день выпускали. А чего, времени после вахты много свободного, все ждали.
От командира до трюмного.
- О чем там можно каждый день сочинять.
- Сейчас вспомню. Например. Кок первое варил, в основном борщ, а мослы, с остатками мяса, в баки, как бы по блату, кто ему больше нравится, а не по справедливости.
Ну, мы об этом с иронией и сарказмом. А что, кого стесняться, все свои.
Так этот боевой листок и другие творения после похода, говорят, до генштаба дошли, как образец коллективизма или чего-то в этом роде.
- Ну, мужики, за что и выпьем. Как говорится, стакан не задерживаем. Выпили как положено, закусили.
Машу всё это время было совсем не слышно, но она очень внимательно вслушивалась в каждое произносимое слово, при этом почти незаметно убирала тарелки, приносила новые.
Отварная картошка, с разварки, с укропом, селёдочка, огурчики… Чёрный хлеб с подсолнечным маслом, луком и чесноком, блюдо которое пользовалось особым вниманием…
Стол не богатый, но со вкусом. Обычный, без выкрутас, мужицкий…
- Ещё бы чего интересного?
- Ладно. Расскажу. Служба - службой, а в вуз после неё готовиться надо. Нашёл где-то старинный учебник по истории КПСС, готовиться по истории по советскому периоду совсем не слабо. Во всяком случае лучше чем ничего. А тут незадача такая.
- Старпом застукал, увлёкся на вахте, не заметил, так он.
- Это вы так службу несёте?
Хвать у меня книжку. А я ему готовлюсь к политзанятиям товарищ капитан второго ранга готовлюсь, расширяю гругозор, так сказать, чтобы лучше разобраться в текущем моменте. Сами понимаете.
- Он, аж, опешил, не ожидал видимо такой толи наглости, толи сообразительности. Посмотрел повнимательней на книженцию и говорит.
- Молодец матрос, благодарю за службу, продолжайте в том же духе.
- И нечего, мол, там чего, думать по этому поводу.
- Вижу, сам смеётся, да виду не подаёт. После этого случая всегда первый со мной за руку здоровался, но так и не объяснился по этому поводу.
- Без объяснений всё было ясно.
- Вот попробуй придумать такое, Володя стал задумчивым, ни за что не придумаешь.
Леонид, вслед за мной решил поговорить на свою тему, хотя никто его об этом не просил, да и не оговаривал.
Начал организовывать дискуссию по поводу того, что гуманно ли использовать собак, кроликов, мышей…
Беспозвоночных: червей, мух всяких, для опытов ради пользы людей.
Эта его затея не вызвала никакого энтузиазма, прежде всего потому, что все, кроме Маши, уже были основательно навеселе и были близки к такому состоянию, когда хочется подумать о самом себе, а не о мировых проблемах.
В это время пришли ещё двое молодых людей, которых я и Леонид пытались усадить за стол, но Володя нас не поддержал.
Спел им под запись несколько песен, получил деньги и закрыл за ними дверь. Нам сказал, это хапуги, нечего с ними разговаривать.
Небольшой кофликт, не имевший продолжения, случился в конце, когда я на кухне обнял Машу, а она одарила меня сногсшибательным поцелуем, от которого я еле удержался на ногах.
Откуда не возьмись, обязательно в таких случаях, по закону жанра, появился Володя с вопросом.
- Я вам не помешал?
Маша ответила.
- Да нет, не волнуйся.
И он вернулся за стол. Я сел на своё место рядом с ним, с объяснениями.
- Извини, так получилось.
- Не надо извиняться, всё правильно, таких как она единицы, а таких как мы, одним словом много.
Незаметно время пролетело и Володя пошёл нас провожать на вокзал.
Маша на прощание обняла гостей и сказала какие-то тёплые слова.
Эта встреча осталась в памяти на всю оставшуюся жизнь.
г.Иваново 27 августа 2013года