Холодная смерть в «Городе Сов».
"Продаются «немцы». Без родословной. Недорого."
0бьявление в газете.
Официальных жертв стихийного бедствия зимы 1997-1998г, которое постигло канадский город Монреаль, провинция Квебек, в последствии названного историками «айсшторм», не было. Были неофициальные. Но о них никто ничего достоверно не знает, и, очевидно, никогда не узнает. Почему? На то много причин.
Во-первых, погибшие были людьми очень бедными, почти нищими. Следовательно, очень одинокими. Во-вторых, все они были приезжими. И, наконец, в-третьих, все они были нелегалами.
-//-
По улице одного из пригородов Монреаля ехал старенький грузовичок азиатской сборки с крытым кузовом. В кузове грузовичка среди аккуратно расфасованных ночью рекламных буклетов в ужасающей тесноте ехало четверо мужичков, выходцев с территории бывшего Советского Союза. Один из них являл собой жуткий результат деградации на почве алкоголизма. Звали его Николаем, но имени своего он, скорее всего, уже не помнил, так как последние несколько лет его везде, и в ночлежке Армии Спасения, где жил этот бедолага, и на работе, называли просто: «русский».
Двое других, сорокалетний дядя Ваня и его двадцатилетний племянник Лешка имели более-менее благообразный вид и были намного лучше одеты, чем их спутник.
В глубине кузова, как бы спрятавшись за пачки рекламных буклетов, сидел еще один болезненного вида рабочий, Геннадий Штольц.
-Глянь-ка, Штольц-то наш прикорнул. Не выспался видать, - со смешком сказал Лешка своему дяде.
-Не смейся над ним, - шепотом ответил ему дядя, - Над ним грех смеяться. Он человек несчастный...
-А мы, значит, счастливые, да? – крикнул вечно пьяненький Николай и расхохотался, скривив в ужасной гримасе рот, в котором осталось только три целых зуба, да и те были совершенно непонятного цвета, - Он тебе, что, родственник? Почему ты его вечно защищаешь?
–Потому что, - огрызнулся дядя Ваня, - сказал не лезь к нему – значит не лезь! Понятно?!
Николай ничего ему не ответил.
-Алкаш несчастный… - в сердцах сказал дядя Ваня.
-Я, Ваня, по-моему, не твое пропиваю, а свое. И ничего я тебе не должен!
-Ну и Штольц тебе тоже ничего не должен! Так?!
-Так, - согласился Николай.
Через несколько минут молчания дядя Ваня попытался объяснить своему племяннику, почему он всегда вступается за Штольца.
-Понимаешь, Леша, наши беды, по сравнению с его бедами – просто мелочь! У нас хоть что-то есть, а у него ничего не осталось. Понимаешь? Ничего! Он из русских немцев, родился в Казахстане, а после развала Союза переехал с женой и дочками в Волгоград. Мечтал обосноваться в какой-то деревне, но не получилось. Ему предлагали поменять фамилию при переезде, но он не согласился. Как же! Отказываться от фамилии, упоминаемой в русской классике! Дурак, конечно, но все равно жалко...
В поволжской деревне он быстро разочаровался, поперся в Москву, в немецкое посольство. Там ему не поверили, что он немец, родословной, видите ли, нет, и в Германию не пустили. Кто ж ему поверит, если у него физиономия рязанская? Ничего арийского. Консул, так тот вообще сказал, что можно было что-нибудь более оригинальное придумать в плане фамилии.
Штольц, конечно, расстроился, но духом не пал – через знакомых приехал в Канаду как турист, а здесь попросил статус беженца. В этом ему тоже отказали. В Монреале его беды неожиданно приняли более серьезную форму. На нервной почве обнаружилась инвалидность. Когда жена поняла, что вызвать он их не может – гулять начала. Когда об этом Гена узнал – поседел весь, а потом и вовсе волос лишился. Так что ты над ним не смейся, ему и так погано…
Во время движения кузов постоянно трясло, потому как хозяин грузовика, Жора Фельдман, совершенно не заботился об удобстве своих рабочих. Внезапно грузовик остановился и дверца фургона раскрылась.
-Жора! Не овец везешь, в самом деле! Тормози поаккуратней!
-Если бы он вез овец, да еще своих овец, он был бы намного аккуратней!
-Разговорчики! – закричал Фельдман,- Русские! Выходите!
Первым из кузова на землю прыгнул дядя Ваня.
-Жора, а почему ты всегда называешь нас не по имени, а просто – русские. Мы ведь не рабы в Древнем Риме, а свободные люди, в свободной стране. Да и ты, тоже вроде бы не негр…
-Я…, я не русский. Я…, - Жора хотел сказать: «я еврей», но вовремя спохватился, так как знал, что этому ответу «язва» дядя Ваня удивится и спросит, почему тогда он не в Израиле.
-Я, я канадец! Вот! – сообразил Жора.
-Индеец что ли? – засмеялся дядя Ваня.
-Ты сюда приехал работать или дискуссии разводить? – рассердился Жора.
-Я приехал работать, - сказал дядя Ваня и начал складывать первую пачку уже расфасованных рекламных буклетов себе в сумку.
-//-
Было раннее утро и этот спальный район на окраине Монреаля, Лаваль, еще не проснулся. До обеда нужно было оббежать этот самый Лаваль, чтобы к моменту пробуждения «благочестивые» и «добропорядочные» канадские буржуа, а также их жены, имели возможность прочесть свои любимые рекламные буклеты, «флаерсы» по местному, которые помогали решить одну из главных проблем этих людей – куда бы деть деньги. Вряд ли кто-то из жителей Лаваля задавался вопросом, каким образом каждое утро у его ворот появляются буклеты с этой самой рекламой.
Вполне вероятно, что жители Лаваля действительно настолько истинные «католики», что верят в их чудесное появление. Во всяком случае, еще никто из них не удосужился серьезно проверить эту сферу жизни на территории своей страны. Если бы кто удосужился, то, уверяю вас, узнал бы много для себя интересного...
Он узнал бы, что только в Монреале существует несколько подпольных предприятий, в которых работает до нескольких сотен нелегалов из Восточной Европы, которые обеспечивают весь город бумажной рекламой. Он узнал бы, что каждую ночь, изо дня в день, без перерывов и выходных, в течение нескольких лет, сотни русских, украинских, белорусских женщин расфасовывают бумажную рекламу по пакетикам, для предоставления полной информации на рынке товаров и услуг города Монреаля. Он узнал бы, что рабочим в этих организациях платят только два с половиной канадских доллара в час наличными, причем время работы хозяин может самопроизвольно сократить, никто его не проверяет и спорить с ним бесполезно. Это значит, что на практике люди получают и того меньше, в то время как официальная минимальная заработная плата, при которой худо-бедно можно свести концы с концами в Канаде – восемь долларов в час.
Повторяю, среднестатистический канадский обыватель ничего об этом не знает. Так спокойней. Может быть, именно поэтому он искренне удивляется, когда видит ненависть в глазах людей, которых, по его мнению, его страна приютила.
Дядя Ваня вскорости после приезда тоже возненавидел этот «Город Сов», как он в шутку называл Монреаль. Он бы давно вернулся, но возвращаться ему и его семье было некуда – Казахстан получил независимость, а российского гражданства у него и его родных не было.
Почему "Город Сов"? Ну, во-первых, потому, что местные очень поздно ложились спать и очень поздно просыпались. А во-вторых, при встрече местные всегда радостно кричали друг другу на французском: «Сова*, сова».
Поначалу дядю Ваню это смешило. «Сова! Конечно сова! А то кто же?», - отвечал он. Потом он начал раздражаться: «Филин я! Филин! Живут в вечных потемках и даже не знают, что все их благополучие держится на адском труде нелегалов».
-//-
Вслед за дядей из грузовика выпрыгнул Лешка и с интересом огляделся, благо красивая улочка к тому располагала. Ветки деревьев по обе стороны дороги покрывала тонкая корка льда, что придавало всей улочке феерически-сказочный облик.
Пред ними предстал Монреаль!
Столица квебекского края!
- затянул было Николай, но Жора попросил его заткнуться и он замолчал.
-Красота-то какая! Никогда такого раньше не видел! Как будто все остекленело, - восхищался Лешка.
-Ничего удивительного. В верхних слоях атмосферы тепло. Тепло и влажно, поэтому идет дождь. Ближе к земле намного холоднее. Капли дождя, попадая на провода и ветки деревьев, замерзают. Из-за этого и образуется такая вот красивая наледь.
-Да, в России такого не увидишь!
-И слава Богу, что не увидишь! Представь себе, что будет, если ветки под тяжестью льда начнут ломаться и рвать провода?
Дядя Ваня и Лешка направились по улице в одну сторону. Их спутники – в противоположную. Работали по уже давно намеченному плану – один из разносчиков шел по одной стороне улицы, второй – по противоположной. В конце улицы или переулка обоих ожидала новая партия буклетов и новый маршрут следования, о чем предусмотрительно заботился проныра-Фельдман.
За многие месяцы работы дядя Ваня приноровился ходить очень быстро, чем заслужил в среде своих профессиональных знакомых уважительную кличку: «канадский быстропроходец». Лешка шел всегда медленнее и потому не всегда поспевал за своим спутником. Каждый раз, проходя мимо какого-нибудь особенно красивого каменного особняка, Лешка не мог не остановиться и не полюбоваться его красотами, говоря про себя: «живут же люди!».
Дядю Ваню, как старого коммуниста, давно перестали интересовать красоты Монреаля. Единственное чувство, какое вызывали у него все эти особняки – эта холодная ненависть. Странно, но, живя в Союзе, дядя Ваня коммунистом не был.
Очевидно для того, чтобы стать коммунистом, нужно немного пожить при капитализме. Желательно - нелегалом.
Часам к десяти потеплело. Начал дуть сильный юго-восточный ветер, предвещая настоящий ураган ближе к вечеру. С неба вдруг полилась смесь воды с градом. В это время Лешка слегка замешкался, принимая у Жоры очередную партию «флаерсов», что и спасло ему жизнь. Одну очень старую, очень высокую сосну давно пора было срубить, но владельцам особняка, напротив которого она располагалась, все было недосуг.
Потому то одна из ее веток и рухнула. Сама. Прямо на электропровода. Провода порвались и упали на землю, на снег. На снег и лужи. Ничего не заметивший Лешка чуть не шагнул навстречу своей преждевременной смерти, но вовремя подбежавший дядя удержал его:
-Стой! Куда! Жить надоело!?
Лешка, как только до него дошло, что, собственно случилось, оцепенел. Лешка оцепенел, а дядя Ваня разозлился. Он бросил на снег свою сумку с «флаерсами» и закричал:
-Да в гробу я видал такую работу за такие деньги! В двух шагах от смерти все время ходим! Того и гляди: или какой-нибудь собачий сын тебя переедет или током шибанет! Все, Леша, мы увольняемся! Пусть Фельдман других дураков ищет, если конечно найдет, или сам свои чертовы «флаерсы» разносит, а нам еще жить охота!
-//-
С трудом Фельдман уговорил дядю Ваню доработать до конца смены, но уговорить его не увольняться вместе с Лешкой он уже не смог. Потому к концу рабочего дня, часам к двум по полудни, Фельдман был зол, как собака. К концу смены ребята прошли километров по сорок каждый и здорово вымотались. Больше всех в этот день устал Штольц. К грузовику на последней стоянке он пришел, слегка отстав от своего спутника, Николая.
-Шнеля, шнеля, джёман швайне!** – закричал на него Фельдман. Ну не везло Фельдману в бизнесе и все тут! На ком он, бедный, только не пытался зарабатывать. И ресторанчик пытался открыть, и пекарню, и химчистку. Все не в тему. Может, потому что сам особо утруждаться не хотел, полагал, что так все должно идти, само собою. Но само собою не получалось.
Не доходя до грузовика, Штольц остановился и заплакал. По его щекам текли слезы.
-Почему ты так жесток со мною? Ни я, ни мои предки, не сделали ни тебе, ни твоему народу ничего плохого.
-Это еще не повод медленно работать. Быстро залазь в машину. Мы уезжаем.
Щтольц ничего не ответил и вместо того, чтобы залезть в машину, развернулся и пошел прочь.
-Стой, фашист проклятый, вернись сейчас же! – закричал Жора.
-Сам ты Жора, фашист, - сказал Николай, - сколько лет на тебя работаю - ни одного доброго слова от тебя не услышал.
-Мужики, гляньте, куда он пошел! – закричал Лешка, - там же провода порваны! Туда же нельзя!
-//-
Вечером того же дня в своем гараже на полу, рядом с трупом Геннадия Штольца сидел избитый Жора Фельдман. В том же гараже находились остальные его рабочие.
-Что делать будем? - спросил дядя Ваня окружающих.
-Если вы не поможете мне избавиться от трупа, я вас всех выдам службе миграции, - прохрипел Фельдман и выплюнул еще один сломанный зуб. В этот вечер стараниями дяди Вани он навсегда лишился нескольких зубов и вообще чудом остался жив.
-Мы поможем тебе, но ты все заработанные Геной деньги отдашь мне, чтобы я смог отправить их его жене и детям.
-Хорошо.
-И еще добавишь пять тысяч баксов от себя лично, в качестве компенсации.
-Но у меня нет таких денег!
-Ты найдешь эти деньги до утра. Иначе, клянусь, я утоплю тебя в Святом Лаврентии.
-Хорошо... Я найду деньги.
В это время Монреаль переживал самый разрушительный ураган за последние тридцать лет своей истории. Деревья падали на автострады, с домов срывало крыши, выходили из строя линии электропередач. Город с предместьями погрузился в холод и тьму, что и помогло Фельдману и его спутникам добраться до ближайшей набережной реки Святой Лаврентий, что омывает город-остров Монреаль со всех сторон: полицейским не было никакого дела до маленького грузовичка, мчащегося по обледенелой автостраде.
Здесь, на пустынной набережной, никем не оплаканный Геннадий Штольц и нашел свой последний покой на следующее утро после смерти. Его тело не предали земле – грунт промерз, не желая принимать покойного в свои объятья. Тогда было принято решение утопить тело несчастного в водах Святого Лаврентия. Оно и сейчас там, на дне реки. Можете проверить.
_____
*Сова – привет (франц.)
*Шнеля, шнеля, джёман швайне – быстрее, быстрее, немецкая свинья. (смесь ломанного английского и немецкого).