Лидочка учится в третьем классе, но давно уже самостоятельная. Мама спит после ночной смены, брат - на улице, и Лида, чтобы не умереть с тоски, решила пойти в гости к тёте на окраину города.
Барак, в котором Лидочка живёт со своей мамой и братом, находится тоже на окраине города, но тётин дом стоит совсем-совсем на окраине. Мама храпит. Её храп заполняет всю комнатку.
Лида надела сандалии на босу ногу, прошла по длинному коридору мимо примусов, керогазов, помойных вёдер с отходами, вышла на улицу, обошла барак и пошла вдоль длинного кирпичного школьного забора.
Школа новая, и всего год назад её обнесли этим высоким забором, но дикие кусты уже образовали около него целые заросли. Если пролезть внутрь кустов, то можно подумать, что это джунгли. Но Лида в кусты не полезла, она завернула за угол школьного забора.
Через некоторое время показался мост над маленькой речкой-вонючкой. В эту речку сливают помои и она всегда пахнет.
За мостом стоят всего несколько деревянных домов, и начинаются поля, по которым большими шагами идут столбы с высоковольтными проводами. Это Лиде тётя сказала: «Под ними стоять не надо!». «Но куда они идут?» – подумала Лида, глядя на великанов. - Может быть на край света, чтобы рассказать всему миру о маленьком городе на Волге под названием Сызрань, о девочке Лиде, которая живёт в этом городе?».
Тут она подошла к дому тёти, вошла во двор. Тётя варила кашу и не обратила на племянницу никакого внимания. Лида бывает у неё каждый день, потому что тётя не работает и всегда дома. А Лидина мама всегда на работе или спит, как сейчас.
Брат Толька - тётин сын, а живёт у Лидиной мамы - в бараке. Лида каждый день ходит к его маме. Вот такие запутанные отношения.
Тётя покормила Лиду, и они пошли рвать траву для кроликов.
- Рви «берёзку», кролики её любят, – сказала тётя.
- А почему эту траву зовут «берёзкой»? Она же совсем не похожа на берёзку, берёзка беленькая, ровненькая, а эта плетётся по земле, как ползучка, - смеялась Лида.
- Кто ж её знает? Ты рви.
Кролики остались довольны питанием. И Лида пошла домой в барак.
По пути она нашла божью коровку и напевала ей песенку:
Божья коровка, полети на небко,
Там твои детки, кушают конфетки,
В карты играют. Тебя не принима…
Она не договорила считалку, как вдруг большая мохнатая рука схватила её за ногу. Лида упала, и рука потащила её в кусты школьного забора. Что-то тяжёлое навалилось на неё, обдало гнилым мерзким запахом водки, селёдки и консервов с томатами. В спину впились острые мелкие камешки, и тонкие ветки кустов прочертили лицо.
Лида худенькая маленькая девочка лежит и не может пошевелиться, только смотрит в глаза обезумевшему от алкоголя насильнику. Лицо его совсем близко, чёрные зубы скрипят, как старый мост над речкой- вонючкой.
Лида плюнула ему прямо в раскрытый рот. Слюна быстро проскользнула между зубов и попала в горло. Мужчина дёрнулся, и его потянуло на рвоту.
Он ослабил хватку и отклонился в сторону. Девочка, словно змейка, вывернулась и вырвалась из его рук, выкатилась из кустов, вскочила на ноги и бросилась бежать. Пьяный мужик побежал за ней с криками:
- Стой, всё равно догоню!
Лида бежала во весь опор, ей уже не хватало воздуха. Обернувшись, чтобы посмотреть далеко ли преследователь, она не заметила камень и упала.
- Мама! – закричала Лида, но никого вокруг не было.
Лето… окраина… в школе каникулы… взрослые на работе, а мама спит.
- Всё…вно д…гоню! – совсем близко раздались чавкающие слова.
Лида подпрыгнула, как теннисный мячик, брошенный судьбой в эту жизнь, и побежала к бараку, который уже совсем недалеко.
Но тут заметила, что на левой ноге нет сандалика. На секунду девочка замерла между двух миров: мама и пьяница. Мама будет ругать за сандалики. Они совсем новые, красные с дырочками и с блестящей застёжкой на ремешках. Слёзы хлынули градом из глаз.
Размазав их по щекам, Лида решительно повернулась лицом к беде и бросилась навстречу тяжёлой туше с гнилыми зубами и с запахом водки, селёдки и консервов с томатами.
Сандаль краснел за его спиной на земле, возле злополучного камня. Лида смотрела только туда. Мужчина не понял, что происходит. Он ещё некоторое время бежал по инерции вперёд, затем неустойчиво стал разворачиваться, но в это время Лида, подхватив сандаль, уже опять бежала навстречу ему.
Он завертелся на одном месте, как детский волчок. Она пробежала мимо него второй раз и исчезла за углом своего барака.
На каменных приступах крыльца сидели старушки, и Лида почувствовала себя в безопасности. Когда она вошла в свою комнату номер тринадцать, мама ещё спала.
От бессилия девочка упала на плетёный тканевый половик на полу и крепко прижала к себе спасённый сандаль.