Маршрутка притормозила.
На остановке сидел мужчина, у ног его стояла огромная черная сумка и старая картина в рамке, в руке он держал детский пластмассовый автомобильчик желтого цвета. Увидев, что автобус его ждет, суетливо засобирался, стал перекладывать из рук в руки сумку, картину и машинку, наконец, распределив всё максимально удобно для себя, доволок свое хозяйство до двери, долго пытался запихнуть внутрь машины сначала сумку, затем картину, после чего втиснулся сам. Именно втиснулся, несмотря на свою худобу.
Детскую машинку при всех этих манипуляциях мужчина не выпускал из рук.
Пристроившись на сиденье впереди, он долго еще утрамбовывал в проходе свою сумищу, то запихивая ее под ноги, то пытаясь разместить ноги поверх..
Сумка явно не вписывалась в пространство, картина падала.
Наверное, художник, - промелькнуло у меня.
Мужчина хоть и был неопределенного возраста, но явно не слишком молод. На мысль о том, что он художник, помимо картины, да простят меня художники, меня натолкнул его внешний вид – немытые волосы, торчащие там и тут клоками, не очень свежая черная майка с изображенным сверху черепом, а ниже, почему-то через промежуток и чуть сбоку, остальной части скелета. На шее - деревянные бусы и почти такая же нитка бус, только покрупнее, была намотана у него на запястье. Для полноты образа не хватало лишь хайратника – полоски вокруг лба, какой раньше носили подмастерье в России, а потом, чуть позже, взяли себе в моду хиппи и рок-музыканты.
Это все, что я успела разглядеть за то время, пока мужчина обустраивался.
Картина, плохо закрепленная в проходе, упала, и к моему удивлению оказалась вовсе не картиной, а куском гобелена, вставленного в старую рамку.
Не художник, - почему-то разочаровалась я.
Отвернувшись к окну, я почти забыла о нем... Но...
Неожиданно на всю маршрутку зазвучала песня. Было понятно, что виновник звучания – все та же странная личность, но самое интересное было то, что песня лилась... из детского пластмассового автомобильчика.
Откинувшись в истоме на спинку сиденья и нежно прижимая машинку к уху, мужчина с упоением слушал, как из игрушки, у которой к тому же мигали в такт музыки красные огоньки, звучал женский голос «Я ревную тебя день и ночь.. я ревную тебя когда ем, когда сплю и болею...»
Данная песня абсолютно не подходила к внешнему виду этого человека... Если бы он слушал рок, я бы ничуть не была удивлена, даже несмотря на детскую машинку, ведь чего только не приходится ожидать от рок-музыкантов, но эта жалостливая женская песня никоим образом не сочеталась ни с черепами на майке, ни с бусами-браслетом, ни с торчащими во все стороны клоками волос.
Мужчину же сие ничуть не смущало, он продолжал с упоением внимать странным словам, которые, что вполне возможно, исполняла дама его сердца, потому как по окончании песни, он немного покопошился и снова на всю маршрутку раздалось – «я ревную тебя и согласна жизнь прожить свою в этом аду...».
Мужчина, не шевелясь, продолжал сидеть в той же позе, откинувшись на спинку сиденья, нежно приложив удивительный автомобильчик к уху...
Приехали на конечную остановку. Было бы логично, если бы этот колоритный человек вышел первым, убрав с прохода и сумку и картину.
Но он, не трогаясь с места, пропускал нас к выходу, улыбаясь каждому человеку.
Желтая машинка была аккуратно упакована в сумку...