Тони.
Я мечтаю о том, что этот рассказ когда-нибудь прочтут влиятельные продюсеры, состряпают из него сценарий, а на главную роль пригласят ... Денни ДеВито!
-//-
Имя Тони – уменьшительное от имени Антонио. Как имя Коля уменьшительное от имени Николай. Антонио – уникальное в своём роде имя. С одной стороны оно итальянское, с другой, в отличие от других итальянских имён, это имя не режет слух, привыкший к англоязычной речи. Именно поэтому это имя было популярно у итальянских мигрантов, осевших после второй Мировой Войны во многих штатах Новой Англии, на северо-востоке США. С одной стороны, потерявшие родину и приехавшие в Новый Свет в поисках лучшей жизни, люди хотели хоть как-то в своих детях сохранить всё то итальянское, что по праву им принадлежало. С другой стороны эти мигранты, как и любые другие мигранты, боялись давать детям «уж слишком итальянские имена», которые бы всегда отделяли их детей от других жителей их новой родины.
Именно поэтому, когда в семье ветерана, мигранта-итальянца, который приехал в Спрингфилд, штат Массачусетс, со своей женой в поисках лучшей жизни, в 1950году родился мальчик, сомнений в выборе имени как-то и не возникло. Его назвали Антонио, как звали его деда и прадеда по отцовской линии.
Итальянцы – народ в большинстве своём патриархальный, религиозный. Семья маленького Антонио не была исключением из правил. Скорее наоборот. Его отец Лучано, еле выживший в Воронежской степи солдат Третьего Рейха, испил всю горькую чашу разочарования в своей жизни. Его идеалы были разрушены. Больше того, те, в кого он верил, как в Бога, Муссолини и Гитлер, оказались вовсе не богами, а простыми смертными, худшими из смертных.
После войны, ещё находясь в Италии, перед миграцией в Америку, Лучано часто ходил в католические храмы и просил у Бога прощение за то, что людям подчас верил больше, чем доверял своему Создателю.
Антонио родился уже в США. Для Лучано рождение сына стало явным знамением того, что Бог услышал его молитвы и ответил на них.
-Господь не оставил меня. У меня ничего нет. Нет собственного жилья, хорошей работы, своего дела. Но теперь у меня есть сын, а это значит, что небеса на моей стороне. Мне остаётся немного – работать, работать и ещё раз работать.
И он работал, не покладая рук и не отдыхая. Он работал много, но денег всё равно не хватало для достойной жизни. Будучи человеком богобоязненным, Лучано не разрешал своей жене предохраняться и делать аборты. После Антонио, она родила ему ещё шестерых ребятишек.
Другой бы на месте Лучано пришёл в уныние от того, что всё что он зарабатывает, приходиться тратить на детей и жену, ничего себе не оставляя и ущемляя себя во всем. Другой, но не Лучано. Этот же бедный мигрант напротив, радовался, что у него растут такие крепкие сыновья и красивые дочери. Смотря на них, Лучано забывал о материальных трудностях. Он думал лишь о том, как милостивы к нему небеса. Пережить все ужасы Восточного похода, не спиться после этого, завести после этого семью и вырастить кучу здоровых детей – разве это не счастье?
Антонио выпала почётная и, вместе с тем, трудная доля быть первенцем в многодетной семье. Он рано начал помогать отцу в ресторане, где тот работал поваром, и со временем стал сам неплохим специалистом в вопросах традиционной европейской кухни. Участь его была предрешена. Он, разумеется, стал поваром, как и его отец.
С одной стороны, работа в ресторане приучила Антонио к тяжёлому физическому труду, он стал крепким выносливым парнем, работая поначалу грузчиком, посудомойкой, помощником повара. С другой стороны, тлетворная аура ресторана, развязность и вульгарность постоянных его клиентов, пошатнули мировоззрение юного повара, он не был столь религиозным, столь нравственным человеком, как его отец. Для Лучано было само собою разумеющимся то, что с возрастом, годам к двадцати, Антонио жениться и наделает ему кучу внуков и семья его Антонио будет похожа как две капли воды на его собственную семью. К сожалению этого не произошло.
Антонио женился на красавице Катарине и через год Лучано увидел долгожданную внучку, первую свою внучку Мэри. Он надеялся, что теперь в семье его сына будет точно всё хорошо, но это оказалось не так.
Когда Тони женился, на дворе были семидесятые. Свободная любовь, феминизм, безбожие, элементарная распущенность тихо делали своё чёрное дело и в городах Новой Англии, как и в остальном Христианском мире. Ещё через год после рождения дочки, жена бросила Тони и вместе с ребёнком переехала жить к другому мужчине, оправдывая себя тем, что заслуживает большего, чем муж-повар. Она была молода и красива собой и в этом была настоящая беда Тони. Рожать детей и стирать мужу носки, живя в его тени – это было не про неё.
Узнав о разводе сына Лучано пришел в бешенство. Он даже хотел пристрелить свою невестку, так он был оскорблён её поведением, так ему было обидно за сына. Но со временем гнев угас и он признал свою собственную ошибку в воспитании сына, когда надеялся на то, что у того в личной жизни всё само собой удачно сложиться.
Увы. Если ты хочешь видеть на старости лет крепкие, дружные семьи своих детей, детьми нужно заниматься, их нужно воспитывать. Увы, само собой счастье не приходит. Хочешь, чтобы у сына была благочестивая жена – воспитай его благочестивым мужем.
Тони, как уже было сказано, особым благочестием не выделялся, как и его избранница. Они поженились, как это принято было называть, по велению сердца, а точнее плоти. И хотя они венчались в католическом соборе, ничего религиозного в их браке не было.
Лучано смирился с разводом сына, настояв, впрочем, на том, что каждые выходные его внучка, взрослея, будет проводить в его доме.
Для Тони развод с любимой женщиной был страшным ударом. Он стал угрюм и задумчив, хотел даже одно время в монахи уйти, но отец отговорил его от столь радикального шага. Каждый вечер Тони работал в ресторане, который с 1985года принадлежал его отцу, а по утрам ходил на озёра удить рыбу. Да, они сделали это. Бедная семья итальянских мигрантов выбилась в люди в Америке, за что они и любили эту неподражаемую Америку, став её патриотами до мозга костей.
До 1983года Тони гулял, проводя ночи в постели то одной, то другой красавицы. В 1983 году он встретился с Джудит, весёлой разбитной разведенкой. Они сошлись и стали жить «гражданским браком», так кажется, сейчас называется этот вид блуда. Уже состарившийся к тому времени Лучано требовал, чтобы Тони зарегистрировал свои отношения, но Тони отказался:
-Зачем мне снова жениться? Пред глазами Всевышнего я всё равно останусь прелюбодеем, ведь регистрация брака не изменит наших с Джудит отношений, которые как были прелюбодеянием, так прелюбодеянием и останутся.
В 1995 году Тони исполнялось 45 лет. К этому времени он стал тучным, чрезмерно тучным человеком для своего возраста. Тому способствовало место работы, неопределённое семейное положение, а также бедное детство в большой итальянской семье.
-//-
В один из весенних дней, как обычно после полудня, Тони пришёл в ресторан, ставший ему родным. На кухне ресторана царило оживление. Вечер обещал быть весёлым: одна многочисленная ирландская семейка заказала на сегодня здесь ужин на нескольких столах, желая отметить день рождения своего деда. Этот старик был хорошим другом Лучано, они вместе когда-то работали на одного человека. Продукты для ужина, как обычно бывает в таких случаях, были завезены заранее, холодильник был переполнен. Когда Тони переоделся и вышел из своей кладовки, к нему подошёл молодой мексиканец-нелегал, который несколько последних лет работал на Тони и сказал, на свой лад коверкая английский:
-Я ухожу, Тони. Мне надоело. Устал. Поеду Мексика.
-Ты что, Фернандо, с ума сошёл, какая Мексика? Что ты там делать будешь?
-Фернандо девушка ждет. Фернандо жениться будет. Дай расчёт и я уеду.
-Нет, неправильно. Пусть девушка сюда приезжает. Мы тебе здесь свадьбу сыграем.
Мексиканец возмутился:
-Моя девушка – честная девушка. Не пристало честной девушке покидать дом отца и ехать к мужчине, ещё не став его женой. Я должен ехать. Сейчас. Я заработал у тебя деньги. Куплю дом и буду делать…
Тут Фернандо остановился, что-то вспоминая.
- Как это будет на английском? Да, вспомнил! И буду делать детей! Вот!
-Хорошо, хорошо, Фернандо, но кто сегодня будет мыть посуду, если ты уедешь?
-Он.
С этими словами мексиканец поднял руку и указал на высокого худого парня, стоявшего у дверей ресторана. Поняв, что речь идет о нём, парень приблизился, широко улыбаясь.
-Фернандо, ты хоть понимаешь, как ты меня подставляешь? Тебе, что, не жалко совсем бедного Тони? У меня такой тяжёлый день, а ты уезжаешь. Это не хорошо, Фернандо! Тебя Бог накажет, - всё более и более нервничая, говорил Тони, расплачиваясь с Фернандо.
-Прощайте, хозяин. Да хранит вас Бог.
С этими словами мексиканец исчез, оставив расстроенного Тони один на один с новым парнем.
-Послушайте, хозяин…
-Нет, это ты меня послушай. Никакой я тебе не хозяин. Я не намерен принимать на работу первого встречного в такой ответственный день.
Тони развернулся спиной к парню, давая понять, что разговор окончен. Он начал осматривать свою «разношёрстную гвардию», состоящую из потомков ирландцев, мексиканцев, итальянцев и поляков. Сразу было видно – посуду мыть некому. Парень не уходил.
-Ты умеешь быстро мыть посуду? Только быстро, понимаешь?
-Конечно, умею, хозяин, - услышал он ответ.
-Хорошо. Иди, переодевайся и принимайся за работу. Зовут-то тебя как?
-Николай, хозяин. Меня зовут Николай.
-Ни-ко-лай? Длинное имя. Как Чан Кай Ши. Ты что, китаец?
-Нет, русский.
-Час от часу не легче.
На этом разговор оборвался. Представление началось.
Кто никогда не бывал на кухне в итальянском ресторане, тому тяжело представить, что такое преисподняя. Кто же там побывал, тому ад уже не страшен. Жарко, душно, клубы пара и дыма поднимаются отовсюду. Полутьма помещения, разноголосые крики дополняют сходство с местом последнего пристанища душ грешников.
С пяти вечера начались заказы. Клиенты всё подходили и подходили. К половине шестого работой на кухне были заняты все. Сложилась даже ситуация, что некоторые заказы приходилось немного задерживать – повара просто не успевали готовить. Тони это не нравилось. Он с опаской смотрел на нового посудомойку – не подведёт ли? Дать кого-нибудь ему в помощь Тони не мог – рук не хватало. Заказов было итак уже слишком много. Это, несмотря на то, что главные сегодняшние клиенты, «весёлые ирландцы», как называл их Тони, ещё в ресторане не появились.
С шести вечера ручеёк грязной посуды превратился в широкую реку. Несмотря на это, русский парень успевал всё отдраить и разнести уже чистую посуду по поварам.
Тони был доволен. Размахивая руками, он бегал по кухне, давая указания то одному, то другому из своих подчинённых. Он явно был в своей тарелке.
-Януш, ты разморозил рыбу? Кайл, какого дьявола? Котлеты до сих пор не готовы! Вероника, почему ты до сих пор не унесла уже готовый заказ клиенту. Шевелитесь, ребята, шевелитесь!
Девочки-официантки то появлялись на кухне, то вновь, уже с новыми заказами, исчезали в глубине ресторана.
-И не болтать с девчонками! Девочки, не маячьте здесь. Не отвлекайте моих парней от работы. Что, русский? Тебе нравятся наши девочки? Так уж и быть, я тебя с ними познакомлю. Но не сейчас. Потом. А сейчас работать. Вы меня слышите, парни? Всем работать! И быстрее, вашу мать, быстрее!
Время от времени на кухню заходил кто-нибудь из клиентов. Это были старые друзья Тони, его сверстники, такие же безразмерные, как он сам. Забавно было наблюдать, как эти «колобки» дружески обнимали друг друга.
-Франческо! Как же я рад снова видеть тебя на нашей кухне! Какой ты стал солидный! Но не зазнавайся! Помнишь, как ты, на этой самой кухне крошил лук и плакал. Когда это было? Двадцать, тридцать лет назад? Ты правильно сделал, что зашёл, молодец. А теперь марш в зал, не мешай работать, а то опять будешь лук крошить.
Ближе к полуночи поток заказов, а, следовательно, грязной посуды иссяк. Клиенты разошлись и уставший Тони объявил об окончании рабочего дня. Прибрав на кухне, рабочие постарше разъехались на своих машинах по домам. В ресторане, как бы нечаянно, задержались несколько молодых ребят. Собрав их, Тони объявил:
-Парни, мы славно поработали в этот месяц! Я думаю, нам надо славно отдохнуть. Поэтому я предлагаю всем отправиться на Мэйн-стрит, во всем нам знакомое заведение повидать красоток миссис Мейбл. Я плачу.
Вокруг раздались одобрительные возгласы.
-Сам я с вами, конечно не поеду. Поймите меня правильно. Мне хочется с вами, но я не могу. Если моя дорогая узнает, что я туда поехал с вами – она меня просто кастрирует, вы же её знаете.
Раздались понимающие хихиканья.
-Ты что смеешься, Кайл? Вот женишься на своей Джулии, тогда вспомнишь, как смеялся над бедным Тони. Так вот, парни, с вами я не еду, но вместо меня, я прошу, возьмите с собой Николая, так кажется, тебя зовут, русский?
С этими словами Тони обернулся к новенькому посудомойке, стоявшему здесь же.
- Да, меня зовут Николай, но я не поеду, - сказал русский, поняв, куда, собственно направляется компания.
- Ну, как знаешь. Я подброшу тебя до твоей квартиры. Где ты, говоришь, её снимаешь?
Тони не понравилось то, что русский отказался от бесплатного для него удовольствия и он решил немедленно разобраться с этим, поэтому и предложил русскому подвести его до дома.
-Послушай, парень, - начал Тони разговор в машине. – Тебе, что, не нравятся девочки? Я не потерплю извращенцев в своём ресторане. Если ты гей, скажи сейчас и не приходи больше в мой ресторан. Понял? Почему ты не поехал с ребятами?
-Потому, что это грех.
-Да ну, брось. Жить по законам Всевышнего невозможно. Я пытался, но ничего не получилось. Так ты не гей?
-Нет. Не только гомосексуалисты не ходят в публичные дома. В них также не ходят христиане.
-То есть, ты, неженатый молодой человек, хочешь сказать, что никогда не был в таком заведении, никогда не был с женщиной?
-Не был.
-Ничего себе! А ты не чувствуешь себя ископаемым в современном тебе мире?
-Для меня узы брака священны. Я не дотронусь до чужой женщины, не дотронусь до любой женщины, пока она перед Богом и людьми не станет моей. Пока я свою половинку не встретил. Уж лучше быть ископаемым в этом мире, чем обжаренной головёшкой в том.
-Так ты что, веришь в Бога, небо, ад, загробную жизнь?
-Как мы можем не верить в ад, ведь мы оттуда едем?
Тони расхохотался. Ему понравилась шутка нового работника.
-Ну, не надо так о моей кухне. Это не такое уж плохое место.
-А небо? Посмотрите наверх. Вот оно. Как можно в него не верить.
-Всё это так, но ведь нельзя же в наше время жить по законам, написанным во времена Иисуса Христа?
- И во время Христа многие считали, что нельзя жить по его законам. Я считаю, что можно. Времена меняются – Христос во веки тот же.
- Послание к Евреям, тринадцатая глава, восьмой стих. Вот видишь, я тоже что-то знаю. Я не такой уж страшный грешник, как, может, ты думаешь. Прости, что я сначала плохо о тебе подумал. Ты не такое уж ископаемое. Моя дочь такая же. Глянь, какая красавица.
С этими словами Тони достал из кармана блокнот с фотографией. На фотографии была изображена высокая, стройная девушка лет двадцати-двадцати пяти, в красивом длинном платье под старину, а-ля ренессанс. Судя по фигуре, трудно было поверить, что это дочь толстяка Тони, но достаточно было вглядеться в черты лица девушки, чтобы понять, что это его дочь.
-Вы счастливый человек, хозяин.
-Увы, никакой я не счастливый. Я в разводе со своей женой. Она не захотела жить со мной, так как тогда я был беден. Я живу с женщиной, как прелюбодей. Скажи, что мне делать?
-Молиться.
-//-
Разговор с новым работником сильно тронул очерствелое сердце Антонио. Ему было стыдно, за то, что он так плохо подумал о бедном парне. Этот разговор заставил Антонио задуматься и о своей личной жизни. Всю жизнь он оправдывал себя тем, что так, как живёт он, некрасиво и неблагочестиво, живут все. А оказалось, не все.
Русский парень продолжал работать в его ресторане. Он оказался трудолюбивым работником и часто выручал Антонио. Перемыв всю посуду и оставшись без работы, Николай часто помогал другим ребятам готовить: крошил овощи, мыл рыбу и мясо, чистил фрукты. Выяснилось, что в России Николай окончил университет и нелегальствовал в США, так как в своей стране не мог прокормиться – заработной платы учителя на жизнь не хватало.
Часто в ресторан к Тони приходила его дочь, пообщаться с отцом и поболтать с подругами, некоторые из которых здесь работали. Она познакомилась с Николаем и во время знакомства, чтобы хоть что-то сказать, заявила:
-Я много слышала о России. Мне о ней рассказывал дед. Он там у вас служил.
Поняв, что сказала что-то не то, красавица смутилась.
-Я очень рад, что наши деды не поубивали друг друга в своё время. Я тоже рад с вами познакомиться.
В ответ раздался заразительный девичий смех. Шутка Николая понравилась девушке. Шутки Николая нравились всем в ресторане и он стал за два месяца здесь своим парнем.
За отдалённым столиком сидел Тони и медленно пил кофе.
«А если мне их поближе познакомить? Этот парень умеет делать дело. К тому же он не пьёт, не курит и не гуляет. Он будет хорошим мужем моей дочери. У него ничего нет? Не беда. У моего отца тоже ничего не было, когда он приехал в Америку».
-//-
На один из вечеров Тони назначил ужин у себя дома, куда, несмотря на протесты Джудит, решил пригласить дочь и Николая. Джудит ничего не имела против Николая, но она страшно ревновала Тони к дочери.
-Пойми, наконец, я никогда не вернусь к Катарине. Это точно. Но Мери – моя дочь и я не хочу, чтобы у неё была такая же поломанная жизнь, как у нас. Я почти уверен, что они с этим русским будут хорошей парой и нарожают тебе и мне кучу внуков.
Да, да, ты не ослышалась! Почему тебе и мне? Потому, что я хочу, чтобы после долгих лет жизни во грехе нас обвенчали в церкви. Уж лучше поздно, чем никогда.
После того, как Тони попросил её руки, Джудит была готова терпеть кого угодно в своём доме, и уж конечно, она была готова принять у себя этого русского, ведь именно благодаря ему, она инстинктивно это чувствовала, Тони решил узаконить с ней свои отношения. В душе любая женщина мечтает о браке. Джудит не была исключением.
Договорившись со своими домашними о предстоящей вечеринке, Тони направился в бедный квартал, где жили одни пуэрториканцы и нелегалы и где комнату снимал Николай. Он нашёл квартиру Николая, но самого его не обнаружил. Сосед русского парня сообщил Тони следующее:
-У него была просрочена виза и не было никаких документов. Утром его забрали «копы». Наверное, депортируют.
Тони эта новость шокировала. Немедленно он направился в службу иммиграции своего городка, но там ему сообщили, что русского уже отправили несколько часов назад в Нью-Йорк, для последующей депортации в Россию.
Сообщив Джудит и дочке по телефону о том, что он не приедет сегодня, Тони, не заезжая домой, отправился из Спрингфилда в Нью-Йорк. На дорогу ушло несколько часов. По прибытии уставший Тони начал искать по городу здание иммиграционной службы, нашёл его, но парня к тому времени уже отправили в аэропорт. Тони помчался в аэропорт. В справочной сообщили, что на самолёт посадка закончилась и он вот-вот вылетает.
-Вот интересующий вас лайнер, сэр, - сказала служащая аэропорта, указывая рукой в широкое окно справочной, из которого было видно несколько взлётных полос.
-Где? – закричал Тони, поворачиваясь к окну.
-Да вот же, вот, смотрите!
Над аэропортом взмыл небольшой самолёт, улетающий в Россию. Именно на него указывала женщина.
-Что мне теперь делать!?
На лице Тони было изображено страдание.
-Мои соболезнования, сэр. Это был ваш друг?
- Больше того. Это был мой потенциальный зять. Мне такого больше не найти.