(комментарии к «Тяжелые ангелы, как они есть»)
Из рассуждений лесничего Меллера, День гнева, 1964: – «… Однако верят в такое с трудом. Когда в военном особняке в верховьях Вишеры, на рахметовских гвоздях, висит зимний камуфляж, черный прифронтовой прикид, погран-халат, маска и оружие, то тут иллюзий возникать не должно», – считает источник-осведомитель.
– Да ну? Плевать я хотел на все источники и стукачей. У меня карманы набиты всевозможными разрешениями на окраинное побережье – от Карского до Лаптевых. Это современное Чикаго, понятно? Битва за Каменный пояс, за Курский выступ-водораздел, за Енисейский кряж. Жесткое кино на европейскую аудиторию: кино-планы с оружием, сражение под Прохоровкой, простреленные каннибалов-черепа, попавшие под регулирование, мрачные кино-новинки. Сегодняшней жизни не хватает вменяемой кино-комиссии. Уникального кодекса полномочий. Патрулируешь Буфер – патрулируешь жизнь. Между Печорой и Вишерой, между подлинной жизнью и лживым материком, между бункером и казематом. Герой мысли… он с исключительной сильной волей.
…
Дневник Смита-98
«25» июля 2013 г.
Запад нам поможет, львы-европейцы: Пермский край, Крайняя Европа и гризли-атмосфера... Драма-экзистенция. Ночь и туман. Визит старой дамы. Медведь, переплывающий Лозьву. Егерский конвой. Гигантский военный полигон, кладбище ракетных ступеней. Сбежавшие из лаборатории Фидлера отарки (двести пятьдесят особей). Запереть полу-медведей (взбесившуюся особь) в трюмы. В обособленные блоки информации. И кого здесь только нет: господа Паркинсон, Альцгеймер, ось Вена – Лос-Анджелес, Б.Кларсфельд и Визенталь. Гесс-сионист. Вспышка брюшного тифа в Перми как биологическая диверсия.
– Больнее всего, когда палкой давят на горло, – жалуется протестант. (обертывая обстоятельства в плотный кокон). Кладешь, нацепляешь наручники американскому «агенту» и всей массой садишься, коленом на спину. И так несколько раз. Так работают в верховьях. Сюда, в контр-партизанскую егерскую школу, не заходят браконьеры. Только натовские протестантские диверсанты.
Тренаж, воровские куклы, кандидаты в einsatz-специалисты. Куклы из пяти колоний пожизненного содержания нам помогут. Полевые полигонные районы на водоразделе помогут. Кто-то должен решать проблемы. Особенный человек (прифронтовой белый поселенец) спит исключительно на гвоздях. Герой-ломовик решает проблемы. Сильный сюжет, Паркер в черном плаще решает проблемы. Перевал Смита к северу от верховьев. Операция Crystal. Сектор Ц. Рискованный вояж. Скрытное патрулирование меж заповедников, европейские боссы, – это скрытное приближение пешком. Лесничий Меллер нам поможет. По оврагам и лесным полянам! Никогда местом ночевки не может быть место, где ты находился днем. Рассказ «День гнева», следы крови, гильзы как доказательство патрулирования.
Последний поучительный пример: задрали дизелиста на удаленном объекте, выели жир с брюшины, ноги обглодали.
Произошла хипстеризация жизни, обозначился протестный (проплаченный) баскервиль-феномен. Весьма назойливый. Лже-площадка для гольфа торжествует.
…
Помните «Переход в Смерш» по августу сорок четвертого? Это как ударить «германского» пса в живот, чтобы не попасть в плен-концлагерь: «Русские начали атаку утром. Они были вокруг нас, над нами, среди нас. Завязался рукопашный бой, мрачный и кровавый». Вот так будут тренировать в школе военных егерей на севере Соликамского уезда, в буфере Печоры, под огромной каменной стеной.
Что отличает брутальный европейский тип? Да превосходство в поведении. Родина или смерть. Не в этом ли «проблема»? Сезон контр-охоты – это сезон героического кино.
Вот что пишет In The Deathcar о сражении под Прохоровкой: «рев моторов, лязганье металла, грохот, взрывы, дикий вой баскервилей, скрежет железа. Сворачиваем башни, скручиваем протестантов и нарко-пойло-partisans. И курящую вонь-отрицаловку. Львы-европейцы… искали на поле хищный, проплаченный, протестный элемент и били кинжалами».
При встрече с медведями плечи должны быть развернуты. В лучших канонах жанра. Держим стояк, боссы Европы! И сразу перезаряжать ружье. Ради Ярославны-валькирии, ради арийского лингво-отжима. Куда подевали белые ветви? Залитый холодными тонами экран. Звездный ветер. Спрашиваю еще раз: за разлет лингвистических ветвей в молодой Европе, за омертвевшую ветвь (самоназвание deutsch), телегонию-югенд – кто будет отвечать? Вернуться в монтажную это значит разобраться со лживым (диверсионным?) коллайдером. Не тот коллайдер, не та «предварительная» контр-разведка, и не та стартовая европейская страница. И не «та» географическая проза! Как же все фальшиво.
***
The Business Insider: «Теперь ясно, что за Эдварда Сноудена говорит европейская арийская разведка», – гласит заголовок статьи. – А в чем проблема? – задается вопросом In The Deathcar. – Каждый идеалист неизбежно осознает величие Страны сильной географии. Сноуден – второй американский герой после Роберта Филиппа Ханссена. Оба идеалисты, и оба метафизики.
(продолжение следует)
***
События, герои, место действия являются литературным вымыслом; также прошу не отождествлять героя произведения с автором.