ВСЕ ИМЕНА ВЫМЫШЛЕНЫ!
ЛЮБЫЕ СОВПАДЕНИЯ СЛУЧАЙНЫ!
Не наступать на мои грабли!
Рассказ первый.
В главной роли: я.
В ролях:
Лукин, 55 лет – крупный начальник
Фурлеткин, 60 лет – средний начальник
Смирновский, 70 лет – мелкий начальник
Ливеренко, 65 лет – руководитель группы (не моей)
Опарышев, 65 лет – подручный Фурлеткина
Самсонкин, 65 лет – коллега по работе.
Карпухин, 50 лет – предыдущий крупный начальник
Бабка, 80 лет - уборщица
Седьмая серия.
Смирновский очень боялся работать. Поэтому он был рад, когда мне сплавили его компьютер. А всю работу за него выполнял отряд экономистов. Держали же его на работе из жалости – старик, да ещё больной!
Каждый день он трясся от страха по двум причинам.
Во-первых, из-за вероятности необходимости что-то сделать по работе.
Во-вторых, из-за того, что его могут попросить уйти с работы.
При этом Смирновский искренне страдал от того, что у другие люди не были загружены на работе.
У меня не было таких страхов.
Я поговорил с Лукиным и поставил его в известность о своём увольнении. Я увольнялся не из-за того, что боялся что-то сделать. А потому что служить бы рад, прислуживаться тошно!
Лукин не удивился. Он был умудрённый опытом начальник. А что? Получал я копейки. Кабинет мне оборудовали и мне пришлось бы раскручиваться по полной под наттиском того же Ливеренко.
Надо ли мне оно было?
Я не считал себя проигравшем. Я получил опыт, при этом особо не загружаясь. У меня были пути отступления. А ещё я получал удовольствие от того, что периодически нарушал планы относительно себя таких дяденек, как Фурлеткин, Самсонкин, Ливеренко.
О моём решении узнали они все!
Фурлеткин воодушевился. Он был уверен, что мне некуда деваться и я пойду к нему на поклон, обратно на сборку.
Дело в том, что ко мне подошёл Опарышев и дал «дружеский» совет.
- Ну что, уходишь?
- Ухожу.
- А есть куда пойти?
- Есть.
- А мне кажется, что ты врёшь. Обратись к Фурлеткину! Он поможет.
Я промолчал. Мне всё равно предстоял разговор с Фурлеткиным. Да и не только с ним.
У нас ведь бюрократическая Организация. И даже при увольнении предстояло обойти с десяток пузатых; очкастых дяденек важного ранга.
Лукин предложил мне два варианта – уволиться в течении трёх дней или в течении двух недель.
Я выбрал второй вариант. При первом я рисковал потерять всё удовольствие!
Мне спешить было некуда. Две недели меня никто не трогал, хотя кабинет был уже полностью оборудован.
И – о чудо! Ливеренко за две недели не сказал мне больше ни слова! Никаких нотаций по поводу того, что я – инженер, никакого пафоса. Однако рожа у него стала в два раза кислей. Это ему теперь предстояло самому копаться в том дерьме, которое он собирался на меня навесить.
Может, он, конечно, поливал меня грязью за спиной, но я этого не знаю, поэтому утверждать не берусь.
Почему я всё-таки решился на увольнение? И ждут ли меня неожиданные предложения?
Конец седьмой серии.