Очнулась я в больничной палате, когда на улице уже сгущались сумерки и пациенты готовились к последним процедурным приготовлениям перед сном. Тянущая боль еще ощущалась в правом боку, и боясь, что она вновь усилится, я продолжала тихо и неподвижно лежать на кровати.
Рядом, на соседнюю койку, грузно опустилась пожилая женщина, но тут же вскочила, заметив мой осмысленный взгляд, скользящий по белым стенам больничной комнаты.
- Наконец-то, наконец-то...- забормотала она.- Если пришла в себя, значит дела идут на поправку...
И тут же обернулась к столпившимся рядом соседкам по палате:"Бабы, ну чего уставились-то, передайте медсестре, что новенькая очнулась!"
- Ты, если что надо, скажи, доченька, нас не стесняйся- снова обратилась ко мне полная женщина, внимательно разглядывая мои заострившиеся уже от тягостной немочи черты лица.
- Где я?- попыталась я наконец выяснить ситуацию у своей милой и приветливой собеседницы.
- Так как где?- В Краснокамской больнице, в хирургии- тут же ответствовала она и тяжелой, натруженной рукой ласково погладила меня по волосам.- А имя мое- Тамара Васильевна- продолжала соседка по палате.
- Таня,- назвалась я в ответ, невольно напрягаясь от боли.
К моей кровати спешно подошли дежурный врач и медсестра. Мужчина привычно провел осмотр, прослушал пульс и начал продавливать пальцами зону аппендикса.
Стиснув зубы, я глухо застонала. Но врач продолжал торопливо нажимать ладонью по больному участку тела.
- Ничего не понимаю,- наконец произнес хирург,- все признаки аппендицита, а воспаления нет.
И снова, подняв рубашку, стал повторно осматривать правый бок.
От болезненных прикосновений я вскрикнула и нервно заметалась на кровати от начинающегося приступа.
Врач наконец поднялся со стула и задумчиво пошел к двери. Медсестра, растерявшись, поспешила за ним, на ходу выясняя рекомендации специалиста.
- Вадим Борисович, а что с ней делать-то?
- Готовьте ее в операционную,- последовал его безапелляционный ответ.
После всех необходимых процедур, напоследок мне вкололи укол, вызвавший странное, необычное воздействие на организм. Я совершенно не ощущала страха. Мои мысли словно растворились в бездне сознания. Психика не откликалась ни на какое действие. Что бы со мной не происходило- мне было все равно.
В небольшом помещении операционной стояло два стола, находившихся в противоположных углах комнаты.
На соседнем столе, в полумраке, лежал мужчина и громко стонал. Простыня, покрывавшая его тело, была вся пропитана кровью. Он лежал в одиночестве и никто из сотрудников не подходил, чтобы ему помочь.
Над моим столом включили лампы и от резкого света заслезились глаза. Медсестра быстро обвязала ремнями мои руки и ноги и тут же ушла.
Но у меня не возникло даже испуга. Я по- прежнему оставалась спокойной, как в гробу.
Врач сказал мне, что будет делать операцию под местным наркозом. Вскоре до меня дошли слабые ощущения, как мне распластывали бок каким-то острым предметом. Тело невольно напряглось, но прочно закрепленные ремни не давали сдвинуться с места.
Хирург начал обследовать брюшную полость и когда его рука потянулась по тканям в сторону легких, я начала задыхаться. Мне смертельно не хватало воздуха, и я не могла даже вскрикнуть.
Наконец врач заметил мое искаженное судорогами лицо и тут же, вколов новый укол, начал делать операцию под общим наркозом.
Я чувствовала, что поднимаюсь куда-то ввысь, у меня уже нет тела, нет боли...Я ничего не вижу вокруг, но слышу рядом удивительные, нежные и чистые голоса поющих неведомых существ. И каким-то шестым чувством понимаю, что так могут петь только ангелы.
- Неужели я умерла?- возникло вдруг осознание в моей умиротворенной сущности.- Как здесь хорошо!
Но через несколько секунд волшебные звуки начали стихать и с недоумением я снова уже различала, доносившуюся из коридора, человеческую речь, тихие, неторопливые шаги больных.
- Очнулась!- снова подняла всех на ноги, соседок по палате, Тамара Васильевна.- Где медсестра, пусть несет посудину, сейчас у нее рвота начнется!
Наркоз отходил из организма почти сутки. Но взамен ему- снова возвращалась страшная,невыносимая боль в боку. В тело словно упирался раскаленный прут... Мучения мои усиливались с каждой минутой.
Снова вызвали врача, он назначил какие-то уколы и спешно ушел.
От уколов все вокруг плыло и кружилось. Дурманящее состояние приносило эйфорию и покой.
Но боль отпускала на время и вновь возвращалась. Я стонала и кричала уже днем и ночью, не давая никому покоя. А медсестры продолжали прибавлять дозы лекарства.
Наконец на обход пришел главврач с сопровождающей свитой хирургов и медсестер. Женщины в палате открыто стали высказывать претензии по поводу Вадима Борисовича, который так неудачно провел операцию.
- Девчонки 3 часа не было, что он с ней сделал?- распалялась неугомонная Тамара Васильевна.- Разве режут аппендицит столько времени?
- Пусть правду скажет!- наседали рассерженные женщины палаты.- Она же сутками кричит, а уколы ей не помогают.
- А какие уколы Вы ей назначили?- вдруг обратился главврач к Вадиму Борисовичу.
Тот потупился, затоптался на месте, но сознаться все же пришлось.
- Морфий,- чуть слышно ответил дежурный хирург.
- Морфий?...- раздраженно переспросил зав. отделением.- Да Вы хоть понимаете, что Вы натворили? Вы что, из нее наркоманку хотите сделать?! Немедленно отменить все уколы!
- Да она, да у нее...- начал выкручиваться из создавшегося неловкого положения Вадим Борисович.- У нее все кишки забиты глистами, они все шевелились...
Больше уколов мне не ставили. У организма наступила ломка. Чтобы не пугать людей, я кричала в подушку, впиваясь до ломоты зубами в окровавленную ткань наволочки.
Но утихомирили боль не лекарства и не врачи...Однажды, поздно вечером, когда женщины уже укладывались спать, с самой дальней кровати, у двери, поднялась и направилась ко мне невысокая, черноволосая девушка.
Люба поступила недавно и по какой-то неведомой причине лежала в хирургической палате с бронхитом. Чуть подкашливая, она смущенно обратилась ко мне.
- Танюша, хочешь я тебе спою? И тебе сразу будет полегче...
И Любочка, встав на колени перед моей кроватью, вдруг чистым, пленительным сопрано запела арию Кармен из оперы Жоржа Бизе.
Вся моя душа встрепенулась от ощущения блаженства, впитывая чудные, волшебные звуки классического произведения.
Затем в ее сольной программе последовали не менее волнующие арии из известных опер Верди, Пуччини, Чайковского...
Она пела, почти не отдыхая, глядя в мои опухшие от слез глаза, которые с каждым днем , все более светились радостью и покоем. По ночам я уже не кричала.
Наступил день, когда боль больше не откликнулась в моем теле. Она исчезла навсегда.
Но следуя рекомендациям врача, меня перевели ниже на этаж- в инфекционное отделение. Еще не совсем оправившуюся от операции, мои внутренности продували воздухом, давали сильнодействующие лекарства для выведения паразитов, но оказалось, что я была чиста "как стеклышко" и ни одного глиста во мне никогда не существовало.
Только позднее, более активно взаимодействуя с Тонким миром, я узнала, что когда физическое тело выталкивает из себя астральное ( а именно, более тонкое, духовное тело),в организме идут колебательные процессы. В момент вибраций тело словно выворачивается, тянется, двигается...,помогая освободиться и выйти наружу нашей тонкой энергии. Только с ее помощью мы можем побывать и рядом с Богом и послушать ангелов в невидимых духовных мирах.
Не зная о подобном рефлексе, хирург не был готов к неадекватной для него ситуации. Но как непрофессионал и неумелый врач- сознательно нанес непоправимый вред моему организму, вырезав здоровый аппендикс и сдвинув матку, зашил ее с боку, с правой стороны, создав мне на всю жизнь гинекологические проблемы.
С Любочкой Крашенинниковой мы некоторое время переписывались, потом она уехала в другой город поступать в консерваторию. Связь наша прервалась. Но осталась ее весточка, написанное поздравление на открытке,-словно доброе напутствие на долгие годы:
"...Желаю видеть тебя в жизни необходимым, полезным всем человечком, с вместительной душой и огромным, добрым сердцем!"
Я счастлива, Любочка, что в трудную минуту ты оказалась рядом со мной. Храни тебя Бог, моя милая спасительница!