Вычесанный и нарядно одетый, быстро перебирая маленькими ножками, спешил, не успевая за родителями, десятилетилетний Серёжа. С завистью посматривая на младшего брата, сидящего на руках отца, он то и дело пытался схватить маму за руку, больше всех в их семье, торопившуюся к вечернему поезду.
Вбежав в помещение вокзала, Серёжина мама устремилась к высокой кассе, остеклённой до самого потолка и лишённой всякой очереди. Огромный зал ожиданий, запруженный мухами, был почти пуст, что давало возможность выбора более удобных мест. Сами места едва ли могли считаться удобными, так как маленькое тело Серёжи, вечно съезжающее по отполированной поверхности, занимало в широких креслах неудобное, полулежащее положение, а ждать приходилось всё дольше, так как поезд задерживался и совсем не спешил принять новых пассажиров.
Отец, ничуть не удивлённый обстоятельствами, спокойно читал газету, мама, отдышавшись, занялась подпорченным внешним видом младшего брата. Серёжа, ещё не освоившись на новом месте, застенчиво искал глазами предмет, на котором можно было остановить свой взгляд. Встречаясь с пристальными взглядами редких соседей, он смущённо отводил глаза, всматриваясь в грязно-коричневый кафель, бледный цвет стен, выцарапанные надписи с именами и посланиями. Из скудного интерьера оставались только картины, развешанные на всех стенах внушающих размеров в толстых, бронзой вызолоченных рамах, показывающие скучающим пассажирам пейзажи с реками и густыми чёрными лесами. То ли из-за дефицита красок, то ли из-за настроения художника, но все они казались мрачными и унылыми, и лишь слева от кассы висела картина, имеющая в своей палитре более весёлые цвета. Но, ни фигура изображённого мило улыбающегося Ильича, ни мальчика держащего вождя за руку и явно обрадованного такой компанией, привлекали внимание и интерес Серёжи, а фон, так сильно напоминающий ему хутор с бабушкиным двором, окружённый густым лесом, усыпанный золотыми осенними листьями, куда совсем не спешил везти их поезд.
Вскоре иссякнувший интерес к живописи и детская неусидчивость заставили Серёжу отвлечь отца от чтения и предпринять прогулку на улицу. Гладко заасфальтированный перрон был безлюден; вечернее сентябрьское солнце, ещё тёплое как летом, всё вокруг окрашивало мягкими пастельными тонами; маневровый с жёлтой полосой на боку, выпуская тучи чёрного дыма, нехотя передвигал с одного пути на другой товарные вагоны. Между ними то показывались, то пропадали маленькие домики, сады, какие-то постройки, похожая на средневековую крепость водонапорная башня. Серёжа никогда не был на той стороне железной дороги, и поэтому сейчас его детская фантазия бурно рисовала то, что могло бы быть за этими домиками и садами. Фантастические горы, замки, неведомых людей – мир не похожий на этот, мир иллюзий и детской мечты.
Несколько лет назад впервые оказавшись на вокзале, так же как и в других людных местах, Серёжа, в силу своей природной застенчивости, сильно конфузился и вообще чувствовал себя не в своей тарелке. Толпы людей снующих и гудящих как пчелиный рой, не только отвлекали, от каких бы то ни было мыслей, но и приводили в смущение, не позволяя, разыгравшись выплеснуть наружу свои эмоции. И хотя никому не было дела до маленького мальчика, Серёже казалось, что все они только и делают, что шепчутся и говорят о нём, обжигая нескромными, оценивающими взглядами.
Вокзал, со своей атмосферой никогда не нравился Серёже, от всего здесь веяло казённостью и холодом, всё казалось чужим и серым. Узелки, чемоданы, воздух насыщенный табаком и варёными яйцами, чужие лица – молодые, старые, задумчивые и неестественно возбуждённые, с выпученными глазами и нетрезвым дыханием; силуэты за окном, и те же картины на стенах – всё пробегало, проносилось мимо глаз, отталкивая своей непохожестью с жизнью в родном доме, становящемся ещё более родным и любимым.
Тогда они так же прогуливались с отцом по перрону. Заходили в кафе, покупали у толстой продавщицы какие-то сладости и в ожидании поезда медленно направлялись в противоположную сторону переполненного перрона.
Теперь провинциальный вокзал, изменившийся до пустующего, зарастающего паутиной здания, доживал свои последние годы. Но столь заметные перемены совсем не беспокоили маленького Серёжу, а вокзал за окном уже уплывал, пропадал, забывался…
24.08.2012 год.