Учитель физкультуры

Нора Шах
Бастиан Билендорфер

Учитель физкультуры

(перевод с немецкого)

Учитель физкультуры в силу своей профессии страдает чем-то вроде сужения крайней душевной плоти. Во-первых, это связано с тем, что он преподает лишь  один предмет, интеллектуальный уровень которого можно по сложности сравнить с черным хлебом, а, во-вторых, с тем, что профессия „учителя физкультуры“ - это такое прибежище для всех тех, кого из-за их садистских наклонностей отказались брать даже в иностранный легион.

Если другие, по предписанию гуманистического образования, коллеги являются скорее обмелевшими поздними хиппи, то профессия учителя физкультуры - это сборный пункт для  заядлых садоводов, которые в свободное время разводят голубей, конструируют миниатюрные боевые кораблики и выбирают ХДС.
 
К сожалению, мне в мои школьные годы все больше приходилось сталкиваться с одним и тем же типом учителей физкультуры  - этаких бывших солдат элитных подразделений, которые любую игру в „вышибалy“ превращали в борьбу не на жизнь, а на смерть.

Его звали Шмитц, он был сухопарый и жилистый, словно маленький пластинат, с таким же скудным, как и его сердце, умом.
Там, где другие увидели бы лишь сборище изнеженных, полных детей и плохо натянутую воллейбольную сетку, господин Шмитц видел маленькое поле битвы, которое должно было служить для неустанной подготовки к повседневной жизни.

Теперь там стоял я, эдакое жирное промежуточное звено между человеком и подарочным тортом для мужчин, мои маленькие подростковые груди предательски проступали под футболкой, на которой красовались банан в спортивном тапке и надпись „В отличной форме и готов к фитнесу“.

На мне были леггинсы цвета старой розы, которые моя мать купила много лет назад, наверное, еще во время своей беременности, в надежде, что у нее будет девочка, ну и потом cплавила их мне. Передо мной лежал серо-голубой тренировочный мат, жесткий, как бетон, а неподалеку от него открывался вид на сущее наказание для любого двенадцатилетнего толстяка: жердь перекладины. Я смотрел, как она зловеще серебрилась и поблескивала, время от времени переводя взгляд на в мигавшую вдалеке вывеску запасного выхода.

Я оказался здесь из-за одной своей дурацкой фразы, когда сказал, что голова господина Шмитца размером с яйцо кролика, похожа на коробочку для хранения медалей, что ему, конечно, вовсе не показалось смешным.
За это он наказал не только меня, но и весь класс гимнастическим упражнением.
 
Каждая из немногих мышц в моем теле чуть не лопалась от напряжения, кровь холодно омывала мой мозг, пот товарным поездом выстреливал из каждой поры моего тела. Я оказался на распутье: неудачник или вратарь. Мне нужно было лишь изо всех сил подпрыгнуть и, с разгона, сделать шесть оборотов вокруг жерди перекладины. В конце шестого оборота центробежные силы должны были бы так разогнать мое тестообразное тело, что мне оставалось бы лишь разжать пальцы и, сделав двойное сальто,  приземлиться. Девочки моего сборного седьмого класса должны были бы вдруг испытать прилив волнения как при первой овуляции, мальчики - скорчиться на полу тренажерного зала в позе эмбриона,  а мой учитель физкультуры умереть от инфаркта, вызванного шоком.

Вероятно, не стоит упоминать, что реальность выглядела несколько иначе. С грацией задницы я, крича, побежал к перекладине, промахнулся и утопил ее глубоко в своем жирном животе. Обернувшись разок вокруг своей оси, я отпустил нижний конец жерди и, как мокрый мешок, рухнул на бетонную плиту подо мной. А потом, перед тем как потeрять сознание, я еще раз громко пукнул.

 
http://www.bastianbielendorfer.de/leseprobe-1-1/