Кентавр, как мифологическое существо, был, возможно, не придуман а увиден, увиден как визуальное сцепление человека и животного. Увиден и забыт. Но вспомнен в творческом процессе, выужен из памяти.
Можно предположить, что творческая фантазия – это воспоминание увиденной и отцензурованной бытовой частью мозга реальности. И жизнь колышется в фантазии воспоминания, реализме памяти. И, такого рода « фантазия «, конечно, отличается от ментального выдумывания – высиживания мертвых мыслей – форм.
В Гештальтпсихологии, скажем у Арнхейма, оверлэппингом называется простое закрытие формы формой, которое используется в работе над картиной, для показа планов изображаемого пространства. При этом, одна форма из двух или нескольких, изображается очень ясно читаемой, в целях лучшего прочтения обоих. Тщательно избегается равномерность их напряжения и читаемости, при которой они могли бы вместе создать некую третью форму, мешающую прочтению двух изначальных. И это действительно использовалось в классической живописи и было очень логично в пространстве бытовой ментальности.
Неооверлэппинг эти выразительные средства развивает и продолжает, создавая для художника чуть ли не противоположные задачи, решения которых требует ментальность горней памяти. Самоцельной и важной становится именно третья форма, получаемая в процессе сцепления не только двух или более форм, но и различных частей одной формы. Процесс творчества воспоминает и выстраивает части увиденного в новой гармонии, создавая образ из небытовой памяти.
В отличие от фотокамеры, которая видит мир « одним глазом» и доли секунды, мы видим мир непрерывно. Эта непрерывность видения, записывающаяся в памяти составляет бесконечные возможности для создания художественного образа, который становится в творческом процессе как единственно возможный и, предстает перед зрителем в одно мгновение, весь…
В процессе непрерывного видения, мозг, так называемый мною, бытовой мозг, фиксируется лишь на более простых, знаковых, хорошо читаемых формах, цветах, ракурсах. Иначе мы не могли бы ориентироваться в пространстве быта. Остальные 98 процентов зрительной информации подвергаются цензуре и уходят в глубины памяти.
Процесс работы над картиной представляет вспоминание, выуживание из дальней – горней памяти вариантов увиденного когда-то, при этом происходит взлом файлов памяти мозга. Плоскость картины на какое-то время превращается в некий экран, на котором происходит поиск, представляющий собой цепь видео – созданий – разрушений, приводящий к одному единственному пластическому решению. В результате из тысяч возможностей кристаллизуется и растет одна, и она имеет в себе часть от всех претендующих.
В отличие от классического оверлэппинга, неооверлэппинг ведет к расфокусированию привычных форм таким образом, чтобы их можно было бы прочитать по разному, создавая некии формы – перевертыши , которые приглашают зрителя к соавторству, дают возможности различного прочтения большой формы. Картина становится многоплановой не только в трактовке пространства, но и в поличитаемости самой формы.
Форма человеческого тела понимается как самая сложная, а главное, имеющая большее количество ракурсовых возможностей при меньшем количестве пластических модулей. Более того, в условиях неооверлэппинга движением изображаемого тела, различным соотношением его частей показываются или создаются более тонкие психологические и духовные переживания. И это важно, так как основной задачей ставится задача создания образа через трансформацию формы, которая в свою очередь представляет лишь путь – мост к тому большому переживанию, которое создает Образ Целого.