Есть в нашем городе любопытное место. Старый заброшенный парк. Не парк даже, сквер – обросший по периметру деревьями прямоугольник метров двести на сто сжат с боков дряхлыми частными домами и пожарной частью, а сверху подползает к нему асфальт одной из городских улиц. Тремя пологими террасами неторопливо спадает он к берегу, а там стремительно обрывается бетонной лестницей – вниз, вниз, к живому зеркалу реки. Тщетно. Бегучая стихия капризна и жалует старика своим вниманием нечасто.
Собственно, парк не заброшен – живые изгороди по его периметру постригаются и цветы на круглой клумбе растут, конечно, не сами собой. Какие-то городские службы о старике все-таки заботятся. Впечатление создают плиты. Эти плиты, когда-то просто устилавшие поверхность серые бетонные квадраты, сейчас совсем не те. Десятилетия времени и сотни и тысячи человеческих ног впечатали их в почву, стерли до камня, а местами и до ржавых арматурных костей. Травы, не желая мириться со скучным однообразием серости, обильно прогрызли швы; каждая травинка, вытягиваясь, увлекала с собой частички почвы, постепенно засыпала плиты, и теперь они наполовину – часть земли. Не нарушает впечатления и обрывающаяся к реке лестница. Бетонные ступени тоже потерты, местами покосились, местами и вовсе провалились, так что непросто уже пройти здесь, приходится придирчиво выбирать, куда поставить ногу. Растительность преуспела и тут: где между ступенями, а где и на них самоуверенно угнездились мощные кусты крапивы и полыни, а кое-где – уже и наглые прутья клена. Работа природы и времени отчетливо видна здесь. Но работа эта не пропала даром, не пошла во вред: она сделала парк живым.
Конечно, парк давно нуждается в ремонте. Кирпичные перила соединяющей среднюю и нижнюю террасы лестницы с одной стороны обвалились. Лежит сейчас огромный развалившийся кусок на ступенях, радует прохожих прелестным видом битых осколков кирпича. Не лучше и останки перил – бесстыдно обнажили красное свое нутро, лишь слегка прикрывшись кусками штукатурки и цемента. Стела на средней террасе – миниатюрная кирпичная Эйфелева башня в штукатурной скорлупе, памятник героям гражданской войны, - также не в лучшей кондиции. Штукатурка местами облупилась, кое-где выпал и кирпич… Все здесь требует руки человека. И все-таки… все-таки тут хорошо.
Здесь спокойно. Даже это извечное проклятие городов – шум, бьющий в уши, в самую душу, всепроникающий городской шум – ощущается здесь смягченным, каким-то уютным. Это место не терпит суеты. Можно прийти сюда в полнейшем сумбуре мыслей, чувств, эмоций – и через некоторое время неизбежно успокаиваешься, начинаешь рассуждать ясно и мудро. Парк словно впитывает твою тревогу, дает взамен покой. Таково странное очарование этого места. Уверен: каждый из людей, почувствовавших прелесть этого места, невольно отдал ему кусочек своей души. Здесь есть душа.
Я люблю это место. Люблю таким, какое есть – ведь только здесь я чувствую себя человеком. В других местах некогда: проклятая повседневщина изматывает, вытягивает силы, высасывает душу… А здесь – наоборот. Как одряхлевшая батарейка я прихожу сюда, и получаю свой заряд покоя и уверенности, а израсходовав – прихожу вновь. Здесь – мой личный островок уюта и безопасности. Островок спокойствия. Оставьте мне его!..
Парк требует ремонта. Его и начали в прошлом году: поставили красивую ограду, верхнюю террасу покрыли аккуратной тротуарной плиткой, отреставрировали могилы похороненных здесь важных людей – дореволюционных меценатов и купцов. Так и стоят теперь напротив – стела и могильные кресты, то ли враждуют по сей день, то ли простили и примирились давно… Стал ли парк лучше? Наверное. Но отчего же так ноет сердце, почему так хочется крикнуть всем этим суетливо-деловитым строителям и рабочим: «Не трогайте мой парк, оставьте все как есть! Ведь здесь – частичка и моей души!..» Не знаю… Знаю одно: сорвите эти плиты, смените на новые, установите бордюры и оградки, скамейки и урны – и парк утратит свою душу. Будет одним из многих. Станет красиво-равнодушным, станет прилично-серым, станет удобно-скучным. Мертвым. А ведь сейчас – живой.