Мне тогда было шесть лет, а сестре Катьке пять. Мы отдыхали в деревне у бабушки с дедушкой. Однажды я подсмотрел, как дед прятал в валенок бутылку с прозрачной жидкостью, а потом положил валенок на шкаф. Лишь только дед ушёл, я притащил табурет, залез на него и достал бутылку из валенка.
- Катька!
Она послушно подбежала ко мне.
- На, попробуй! Я открутил пробку и дал ей глотнуть.
Катька вытаращила глаза, высунула язык и помчалась на кухню к кадке с водой. Я понюхал содержимое, осторожно капнул на язык. Язык задрало, по горлу растеклась горечь.
- Фу! Гадость! Закрутив пробку, я засунул бутылку в валенок и пошёл запивать.
Вечером из города приехала мама. Все очень обрадовались. А дед стал говорить бабушке, что такое дело надо бы отметить.
- Ишь ты! Тебе б только отмечать! Ну, да ладно, есть у меня бутылочка винца.
- Винца?- скривился дед. – Это вы пейте, а я «беленькой».
И он извлёк бутылочку.
- Вот чёрт прибористый! – удивилась бабушка. – И когда только успел?
В честь праздника нам с Катькой налили пепси-колы, бабушке с мамой вина, а дед налил себе «беленькой». Я смотрел на него с удивлением: неужели он сможет выпить эту горькую жидкость?
Чокнулись, и дед выпил. Он даже не поморщился! Лишь удивлённо поцокал языком и уставился на бабушку.
- Закусывай, закусывай, - она подсунула ему тарелочку с огурчиками.
- Премного благодарен за вашу доброту!- ехидно сказал дед и не притронулся к закуске.
- Ты это чево?- удивилась бабушка.
- Да так…
- Ну, коли так, так давай по второй. Бабушка сама налила деду рюмку.
Он снова выпил, не закусывая, сердито поглядывая на бабушку.
- Ты часом не заболел? – забеспокоилась та. – Давай-ко и я с тобой за здоровье. И она налила ему и себе.
Когда бабушка выпила, лицо её удивлённо вытянулось.
- Дак это ж вода сладкая!
- А ты будто и не знала?- взорвался дед, вскочил и вышел из избы.
- Что с ним? – удивилась мама.
- Так вместо водки в бутылке вода оказалась, - сказала бабушка. – Видать, в магазине подсунули.
- А он вроде на тебя грешит?!
- Да что ты? Господь с тобой! Не стала бы я подменять. Перепрятала бы и всех делов.
- Это я воду налила,- вдруг выдала Катька. – И сахарку положила, чтоб не горько было...
- А водку куда дела?
- Я её Борьке вылила.
Мы пошли в хлев. Поросёнок Борька лежал в луже, блаженно закатив глаза, время от времени дёргая копытцами и довольно похрюкивая.
- Дед, а дед! – позвала бабушка. – Иди-ко погляди, кто твою чекушку выпил!
Недовольный дед подошёл к загону. Увидав пьяную свинью, сначала остолбенел, а потом захохотал, держась за живот.
- А ведь и я вот так бы мог…
За ним захохотала бабушка, потом мама, а уж после и мы с Катькой.
Только Борька всё равно не проснулся, продолжал валяться в луже и похрюкивать.