Нация и биологический вид.
Если на клетке слона прочтешь надпись «буйвол»,
не верь глазам своим. К. Прутков.
Сама по себе попытка сопоставления рас, народов и наций с биологическими видами или породами - вещь не новая.
В поисках определения нации многие обращались к биологии и рассуждали о кровном родстве и природном голосе крови, как признаках нации. «Всякий раз, когда мы встречаемся с организованной группой, основывающейся на относительной общности происхождения и нравов, мы можем утверждать, что речь идет о примере существования нации, каким бы примитивным он ни был». Aczin B. Sociologie des nationalities. - В кн. Арский И.В. Вопрос о формировании национальностей в Западной Европе. - Ученые записки ЛГУ, серия Ист. науки, вып. 12. Л. 1941, с.104
Еще в конце XIX века французский психолог Альфред де Фуллье отмечал: «Под влиянием политических предубеждений, сначала в Германии, а потом и во Франции, вопрос о национальностях смешивается с вопросом о расах. Отсюда получается своего рода исторический фатализм, отождествляющий развитие данного народа с развитием зоологического вида и заменяющий социологию антропологией». Фуллье А. Психология французского народа. - СПб, изд-во Ф. Павленкова, 1899, с.14.
Один из идеологов сионизма Владимир Жаботинский старательно доказывал: «Чувство национальной самобытности лежит “в крови” человека, в его физически-расовом типе, и только в нем». Жаботинский В. Письмо об автономизме. - Еврейская жизнь. 1904. № 6. С. 116.
Скептически относился к этой теории английский социолог Герберт Спенсер: «Большая нация содержит в себе множество меньших наций, она состоит из этнических соединений, составленных уже из разнородных элементов». Спенсер Г. Принципы социологии, т.1. - СПб, 1890, с.575.
Наотрез отрицал кровное родство в происхождении наций и Каутский: «Как мало национальность основывается на происхождении, - можно видеть из того, что в состав ее входят люди, принадлежащие не только к различным племенам, но даже к разным расам. Венгерская «нация» состоит из «арийцев», «семитов» и монголов. Еврейская национальность, которая кажется так резко ограниченной от всех остальных, представляет собой самые разнообразные типы: даже негрская кровь представлена в ней. В самом деле, кого не поражала чисто негрская шевелюра у многих евреев? Надо заметить, что «семиты» - вовсе не какая-нибудь определенная нация или раса: это изобретение филологов, родовое имя, прилагаемое ко всем народам, языки которых принадлежат к семейству языков, названных Эйнгорном семитическими, - т.е. имеют известные особенности. Но эти языки были усвоены народами самого различного происхождения, и не найдется ни одного человека, который мог бы с уверенностью сказать, какие из этих народов и насколько принадлежат к тому племени, которое называют семитическим. Относительно семитической расы мы остаемся во мраке полнейшей неизвестности. Даже происхождение евреев далеко не вполне разъяснено». Каутский К. Национальность нашего времени. - СПб, 1908, с.5.
Более того, Каутский считал, что «пока узами, соединявшими человеческие общества, было кровное родство, «нация» в теперешнем смысле этого слова была неизвестна. Вместо нации мы находим племена, которые в свою очередь распадаются на роды. Принадлежность человека к племени и роду определялась его происхождением, родством, а не местностью, в которой он жил. Когда земледелие стало преобладающей формой производства у известного племени, и данное племя вследствие этого становилось оседлым, естественно, что принадлежность к племени или роду определяла также и принадлежность к известному месту. Мелкие общины, возникшие таким образом, основывались в такой же степени на общности происхождения, как и на общности земли, которую они обрабатывали... Лишь изредка, лишь в случае каких-то особенных опасностей различные мелкие общины соединялись для совместных действий; этот союз немедленно распадался, лишь только опасность миновала. О каком-либо национальном единстве, о национальном языке не могло быть и речи. Экономическая замкнутость способствовала сохранению и образованию наречий, даже особых языков в отдельных племенах и общинах». Каутский К. Национальность нашего времени, с.7.
Против племенных начал в основании нации выступал и Константин Леонтьев: «Что такое племя без системы своих религиозных и государственных идей? За что его любить? За кровь? Но кровь ведь с одной стороны ни у кого не чиста, и Бог знает какую кровь иногда любишь, полагая, что любишь свою, близкую. И что такое чистая кровь? Бесплодие духовное! Все великие нации - очень смешанной крови… Любить племя за племя - натяжка и ложь. Другое дело, если племя родственное хоть в чем-нибудь согласно с нашими особыми идеями, с нашими коренными чувствами». Леонтьев К.Н. Собр. соч., т. V, с.146-147.
Хотя мифы о легендарных родоначальниках есть почти у всех народов, - полагал русский историк А.Д. Градовский, - но не стоит искать корни нации во временах, когда по земле бродили первобытные люди. «Национальная жизнь не есть жизнь стихийная и стадная, самая национальность есть факт не зоологический, а нравственный. Дикари не имеют национальности». Градовский А.Д. Реформы и народность. Собр. соч. т.6. - СПб, 1901, с.371.
Аналогичного мнения придерживался и Эрнест Ренан: «Этнографические соображения не имели никакого значения в организации современных наций. Истинно то, что нет чистых рас, основывать политику на этнографическом анализе - значит превращать ее в химеру». Что такое нация? Лекция Э. Ренана, читанная в Сорбонне. СПб, 1886. с.10.
Между тем, превосходство одной нации или расы над другими на биологических основаниях пытались доказать многие.
Еще граф Жозеф де Гобино, после революций в Центральной Европе, выдвинув первую расистскую доктрину, в многотомном сочинении «Неравенство человеческих рас» (1853-1855) выводил историю человечества из борьбы между высшими и низшими расами. Черную расу он назвал неспособной к восприятию цивилизации, расу желтую поставил чуть выше, высшей признал белую, а внутри нее выделил арийцев - совершенную, «элитную расу». Арийское происхождение приписывалось, разумеется, дворянству. Что же касалось низших сословий, народа, то его предков, по мнению графа, должно искать среди других рас. «История показывает нам, что всякая цивилизация рождается от белой расы, что цивилизация не может существовать без помощи этой расы, что общества растут и процветают в зависимости от сохранения той истинно благородной ячейки, которая их создала, и ячейка эта сама принадлежит к наилучшему отпрыску рода» , - заключал он. Гобино Ж. Опыт о неравенстве человеческих рас, т.1, с.354.
Тогда же возникли теории о войне рас, о господствующих и рабских расах, мифы о существовании расовой - желтой или черной - угрозы для белой расы. Один из первых германских теоретиков-расистов Отто Аммон утверждал, что в Европе «раса круглоголовых с психологией рабов почти вытеснила европейскую кровь». Ammon О. Die Gesellschaftsordnung und ihre naturwissenschaftlichen Grundlagen. Jena, 1925, s.164.
Те или иные расы ставятся в низшее положение по самым разным мотивам: этическим, культурным, по степени развития экономики или государственности. Дж. Леббок пишет: «В самом деле, как мне кажется, о низших человеческих расах можно сказать, что они лишены идеи справедливости... мысль, что могут существовать человеческие расы, совершенно лишенные нравственного чувства, была совершенно противоположна тем предвзятым идеям, с которыми я приступил к изучению жизни дикарей, и я пришел к этому убеждению лишь мало-помалу и даже с неохотою». Леббок Дж. Начала цивилизации. Пер. под ред. Корончевского. - СПб, 1876, с.295.
Большинство таких попыток, как правило, являлось следствием переноса положений учения об эволюционном происхождении жизни на деятельность общества.
Но истинным пророком идеологии, вскоре получившей название «социал-дарвинизм», опередив самого Дарвина, чей труд был издан только в 1859 г., оказался Герберт Спенсер. Еще в 1852 г. он выдвинул формулу «survival of the fittest» (выживание наиболее приспособленных) как принцип общественного развития.
В поздних изданиях своей книги Дарвин, видимо, заимствовал этот термин у Спенсера как синоним понятия «struggle for life» (борьба за существование). Спенсер активно использовал понятия Дарвина, которые, как он полагал, увязывались с его взглядами на общество. Вслед за О. Контом он трактовал общество как биологический организм или сверхорганизм, а социальную революцию - как продолжение биологической эволюции.
Спенсер же выдвинул идею о стихийности и автоматизме общественного развития, которое он сравнивал с «индивидуальным развитием организма». Он отрицал необходимость социального обеспечения «неприспособленных» и «бесполезных» (то есть бедных и больных) и обещал автоматическое наступление общественного прогресса, если никто не будет чинить препятствий «естественному отбору».
Национальные варианты социал-дарвинизма вскоре возникли почти во всех странах Западной Европы. Их усиленно распространяли социологи, экономисты, промышленники, биологи (в Англии после Спенсера - У. Беджхот, Б. Кидд, А. Маршалл и Б. Хайкрофт; в Америке - А. В. Смолл, У.Г. Самнер, Дж. Фиске и Дж. Рокфеллер). В немецкоязычных странах распространение социал-дарвинизма связано в первую очередь с именем Ф.А. Ланге, отождествлявшего его с мальтузианством, А.Э. Шеффле, Л. Гумпловича, Л. Вольтмана и Г. Ратценхофера.
В 70-80-х годах XIX в. социал-дарвинизм обрел наступательный характер. С невиданной настойчивостью утверждалась борьба за существование, выдававшаяся за противоборство «надындивидуальных таксономических единиц», т.е. трактуемых с биологических позиций классов, рас, наций и народов. Социал-дарвинисты пропагандировали программы искусственного отбора как единственного средства, позволяющего эффективно компенсировать недостатки надломленного механизма социального отбора.
На рубеже XIX и XX вв., т.е. немного позже, чем в других странах Европы, эта разновидность социал-дарвинизма в Германии приобрела агрессивную форму и переросла в идеологию фашизма. Это было следствием яростной борьбы правительства с рабочим движением (партия немецкого пролетариата в 90-х годах XIX в. получила 20% голосов всех избирателей). Именно тогда стали популярны книги немецких зоологов Ф. В. Шальмайера и Г. Э. Циглера, строивших свои теории, исходя не из учения Дарвина, а из социологических теорий Спенсера, Гальтона и де Гобино, Кидда, Шеффле, медика А. Плотца, социолога О. Аммона, экономиста А. Тилле и, наконец, так называемого справочника по расизму X.С. Чемберлена.
Лапидарным отражением этих теорий в сознании рядового обывателя стала знаменитая фраза: «Бьют не по паспорту, а по морде».
Впрочем, власть во всех государствах много веков норовила садануть не по морде, а как раз по паспорту, вводя искусственную иерархию населения, вписывая в удостоверяющий личность документ, указания на цвет кожи, сословие, вероисповедание, национальную принадлежность .
Чем все это кончилось, общеизвестно.
Именно об этих концепциях нации, как биологической, расовой, наследственной общности, вспоминал австрийский ученый О. Бауэр, когда писал о «национальном материализме», основанном на дарвинизме, согласно которому «члены одной нации связываются со своими древнейшими предками, а через них и друг с другом беспрерывным процессом образования зародышей из тканей тела и обратно - телесных тканей из зародышей. Еще проще дело, - иронизирует он, - представляется с точки зрения Вейсмана: тело является носителем национального характера, потому что протоплазма, передающаяся в половых клетках в неизменном роде, является носительницей национальных особенностей... История нации представляется проявлением претерпеваемых протоплазмой изменений». Бауэр О. Национальный вопрос и социал-демократия, с.13.
Между тем, в современной России тоже все чаще раздаются голоса об этнических общностях, основанных на единстве происхождения, об арийских корнях славянской расы.
Но правомочно ли на базе законов биологии строить теории о сущности человека? Еще К. Маркс и Ф. Энгельс категорически отрицали возможность такого познания общества, исходя из качественного различия между животным и человеком. «Существенное отличие человеческого общества от общества животных состоит в том, что животные в лучшем случае собирают, тогда как люди производят. Уже одно это - единственное, но фундаментальное - различие делает невозможным перенесение, без соответствующих оговорок, законов животных обществ на человеческое общество». Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2 изд. т.34, с.137.
Поистине, в любом случае, входят ли в «естественное» меню человека свинина, улитки, жареные жуки или даже останки умерших родителей, имеет ли место многоженство или многомужество, убивает ли супруг прелюбодея из ревности или предлагает гостю жену, исходя из «естественных» законов гостеприимства, обладает ли человек (при нормальных биологических предпосылках) математическими, техническими или музыкальными способностями, - все это зависит не от его биологии, но от специфических общественных условий развития. Вернеке А. Биологизм и идеологическая борьба. - М., Мысль, 1981, с.37-38.
Все жизненные отправления человека, подчиняющиеся биологическим законам, такие, как питание, сон, сексуальность, здоровье, болезнь и т.д., во все большей мере испытывают влияние социальных факторов. «Технические достижения, - считает генетик К. Штерн, - сделали человека независимым от влияния внешней среды, поскольку ему удается искусственно стабилизировать свое окружение и тем самым избегать необходимости биологической адаптации к новым явлениям. Таким образом, существенно ограничивается действие факторов, обусловливающих эволюционные изменения». Stern C. Grundlager der Humangenetik. Jena, 1968.
Философ В.П. Алексеев убежден: «биологические закономерности, хотя они и продолжают сохранять свое значение в человеческом обществе, действуют только через социальный фильтр». Алексеев В.П. Человек: биология и социологические проблемы. - Природа, 1971, №8, с.53.
Но еще за полтора века до них К. Маркс, дискутируя с Ф.-А. Ланге, заявил, что перенесение дарвиновского понятия борьбы за существование на социальные явления лишает этот научный термин его содержания и ««борьба за существование» (выражение Дарвина) в этом употреблении становится пустой фразой. Следовательно, вместо того чтобы анализировать эту «борьбу за существование», как она исторически проявлялась в различных общественных формах, не остается ничего другого, как превращать всякую конкретную борьбу во фразу «борьба за существование»... Нельзя не согласиться, что это очень убедительный метод - убедительный для напыщенного псевдонаучного, высокопарного невежества и лености мысли». Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2 изд. т.32, с.571.
Между тем, нередко в отечественной литературе, особенно в последние годы, звучат утверждения, что понятие нации изоморфно понятию биологического вида, что взгляд на нацию или народ как на явление живой природы позволит уменьшить сложности, связанные с попытками ее определения. Вместе с тем, подспудно протаскивается жестко связанная с предыдущей идеей мысль о естественности межвидовой борьбы за существование расы или нации. Об этом без обиняков говорится в работах А. Кольева, А. Дугина, С. Кара-Мурзы, А. Севастьянова и др.
Но попытка отождествить нацию с биологическим видом натыкается на ключевую проблему отличительного признака.
В словаре Владимира Даля слово «признак» определяется так: «знак, метка, заметка, отличие, все, по чему узнают что-либо». При этом Даль замечал: «Не мудрено назвать собаку собакой, а мудрено найти признаки различия ее от лисы и волка».
Биолог из Штутгарта М. Гартман пишет: «первая задача биологии состоит в том, чтобы упорядочить чрезвычайное множество животных и растительных форм... С этой целью сходные целостности (индивиды) мысленно или фактически расчленяются на большее или меньшее количество частей и части (признаки) рассматриваемые как существенные, синтетически формулируются в общем понятии вида, относящимся ко всем сходным индивидам... Подобный же подход применяется при образовании понятий, относящихся к вышестоящим группам». Цит по кн. Волкова Э.В. Филюков А.И. Философские вопросы теории вида. - Минск, 1966, с.32.
Широко используется в современной практике биологов так называемая концепция видового стандарта. Суть ее в следующем. На основе рассмотрения сходных черт в группе сходных особей вырабатывается мысленный образец или модель, которая является эталоном для определения типичных признаков вида. «Систематик, следующий этой концепции, создает некоторое количество стандартов («типов»), к которым он прилагает видовые названия. Получая дополнительные экземпляры из новых местностей, он сравнивает их со своими стандартами. Если у них обнаруживаются различия, то он описывает их как новые виды, если же они более или менее сходны с «типами», он присоединяет их к уже известному виду». Мэйр Э. Систематика и происхождение видов. - М., ИЛ, 1947, с.173.
Примерно так же мучились специалисты по национальному вопросу, сталкиваясь с невозможностью отличить одно племя или народность от других, отыскать границы, отделяющие одну нацию от другой, или понять, что именно определяет национальную принадлежность конкретного человека.
Если в тебе живут отзвуки столетий, трудно решить, француз ты или швейцарец, русский или белорус, еврей или итальянец....
С юмором раскрыл эту тему Говард Фаст, автор повести «Тони и волшебная дверь».
«Борьба началась в первый день занятий, в первый же день, когда мисс Клэтт, как она выражалась, знакомилась с учениками.
Преподавая в школе в Ист-Сайде, она считала себя обязанной знать, как живут, из какой семьи происходят ее ученики. Под этим предлогом она задавала каждому вопрос о его национальности.
— У меня её нет, — сказал Тони, когда пришел его черед отвечать.
И это было началом первой стычки между Тони Мак-Тэвиш Ливи и мисс Клэтт.
- У каждого человека есть национальность, - строго сказала мисс Клэтт. Говоря так, мисс Клэтт, конечно, имела в виду учеников, а не себя, потому что такие люди, как она, никогда не думают о своей собственной национальности.
- Откуда родом твои родители?
- Мой отец из Бруклина, - ответил Тони, что, по мнению мисс Клэтт, прозвучало не как объяснение, а как вызов. - Моя мать из штата Вашингтон. Ее фамилия Мак-Тэвиш, но ёе мать была наполовину индианка и наполовину шведка. Её отец был шотландец; только его мать была гаитянка. А моя бабушка - это, значит, мать моего отца - итальянка, и меня назвали Тони в честь её отца. Только он-то был француз из Марселя, но его отец и мать до того, как приехали в Марсель, были итальянцами - там вообще много итальянцев, - но только его отец был наполовину немец…
- Чей отец? - воскликнула мисс Клэтт.
- Его дедушка, - ответил Тони, не переводя дыхания. - А мой отец еврей, то-есть его отец был еврей, а не моя бабушка - она была француженка, немка и итальянка, а дедушка был русский и литовец, и еще он был еврей, а литовец женился на польке…
Вот почему у меня её нет.
- Чего нет? — прошептала мисс Клэтт, чувствуя, что пол под её ногами колеблется, как зыбучий песок.
- Национальности нет, - сказал Тони, - кроме того, что мой отец переехал сюда из Бруклина в 1912 году».
Тут, как пел Владимир Семенович,
"одна загвоздка есть:
Русский я по паспорту.
Только русские в родне,
Прадед мой - самарин,
Если кто и влез ко мне,
Так и тот - татарин".
А вот был ли евреем сам Высоцкий?
"Эх, Киська, мы одна семья,
вы тоже пострадавшие.
Вы тоже пострадавшие,
а значит обрусевшие.
Мои – без вести павшие,
твои – безвинно севшие"…
Модель национального множества, существующая теоретически, рассыпалась при первом же соприкосновении с реальностью. Можно ли считать нацию единой на основании языковой общности, если она включает в себя этническую группу из нескольких миллионов, а порой и десятков или сот миллионов человек, разговаривающую на особом диалекте, непонятной остальной части нации?
А правомерно ли брать в основу определения нации признаки общности территории или экономики, если границы между государствами меняются после каждой войны, а экономические связи между Хабаровском и Харбином гораздо более развиты, чем между Архангельском и Благовещенском?
Увы, дьявол всегда прячется в конкретности.
Заметим, что трудности, с которыми столкнулась теория нации, вполне сопоставимы с проблемами, которые давно знакомы биологам, разрабатывающими теорию вида. Прежде всего, в теории вида, как и в теории нации, не существует определения главного понятия. Большая советская энциклопедия, статья Вид, т.8, с. 14.
Вид, как и нация, понятие дискуссионное.
Э.В Волкова и А.И. Филюков в содержательной работе «Философские вопросы теории вида»: напоминают «Первоначально систематика оперировала лишь данными морфологического анализа и конструировала общность видового типа на основе учета лишь таких признаков особей, как внешний облик (габитус), величина, окраска, форма и строение тела, а также его отдельных органов и т.д. Впоследствии стало учитываться также сходство и различие особей в физиологии, образе жизни, поведении и инстинктах. Наконец, развитие цитологии, генетики, биохимии вооружило науку о виде новыми весьма тонкими и могущественными методами анализа. Однако вопрос о том, какие из многочисленных признаков, обнаруженных путем применения этих методов, определяют характер и содержание видового общего, в каком объеме их следует брать - для определения таксономических границ вида, до сих пор остается предметом дебатов и порождает разногласия среди систематиков». Волкова Э.В. Филюков А.И. Там же, с.28-29.
Все объясняют данное обстоятельство по-своему. Например, так: «Отсутствие всестороннего, полного определения вида показывает, что процесс познания вида не завершен. В существующих определениях отражается достигнутый уровень знания о существенных и закономерных сторонах вида. В каждом из них заключается доля абсолютной истины, достигнутой на данном этапе знаний о виде. Любое определение понятия «вид» будет неизбежно относительным постольку, поскольку критерии развивающегося вида объективно относительны». Волкова Э.В. Филюков А.И. Там же, с.113-114.
Но дискуссии о сущности биологического вида и причинах отсутствия ясности, о том, что такое вид, продолжаются среди зоологов и ботаников и поныне.
Одни усматривают причины проблемы в том, что не имеется точной грани между видом и его разновидностью, которая здесь именуется, конечно, не этнической группой, а подвидом, географической расой. «Случаи, когда систематики не в состоянии разрешить вопрос о границах какого-либо вида по причине противоречивых результатов, которые дают применяемые ими критерии, есть объективное отражение того обстоятельства, что отдельные формы существования относятся друг к другу в одних отношениях как виды, в других как подвиды». Гладков Н.А. О виде в зоологии. - Зоологический журнал. Вып. 5, 1953, с.819.
Другие спорят об ином: реально ли существуют виды или это лишь умозрительное понятие. Так, «большинство ботаников считают, что виды действительно существуют в природе. Другие (меньшинство) утверждают, что вид - это абстрактное понятие, оно необходимо для удобства. В настоящее время существуют два направления в систематике. Формальный подход - типовая систематика. Вид - это тип, абстрактное понятие. Реальный подход: вид - это совокупность реальных популяций». Синская Е.Н. Учение о видах и таксонах. - Л., 1961, с.7.
Многие ученые в СССР существование особых свойств вида видели в его количественной, коллективной стороне. «Комар как особь не обладает качествами вида, он нечто ничтожное. Но комар как вид - мощная сила, поддерживающая жизнь многих животных, изгоняющая крупных млекопитающих из доли и лесов на горные вершины, преграждающая путь культуре, губящая миллионы человеческих жизней». Крыжановский С.Г. О видообразовании. - Зоологический журнал. Вып. 6, 1953, с.1084.
При этом неважно, явно ли усматривается отличие вида от других. «Реальность какого-либо вида не имеет ничего общего со степенью резкости его отличия». Э. Майр. Систематика и происхождение видов. - М., ИЛ, 1947, с.240.
Порой утверждалось, что вид образует так называемый «биологический коллектив», что всякий единичный организм включает в себя вид как общее и в то же время он представляет собой частицу вида, как явления надындивидуального порядка. «Такие отдельности, надорганизменные целостности также содержат в себе общие черты, свойственные им именно как системным образованиям, включающим в себя множество особей». Волкова Э.В. Филюков А.И. Там же, с.118.
В одном из рассказов Киплинг пишет о главном законе, регулирующем жизнь в джунглях. Он гласит: «Не ходи по чужой земле!». Согласно этой заповеди, каждый должен жить на своей территории. Вступая на чужую землю, животное нарушает чью-то границу, совершая преступление, и будет наказано. Это правило подтверждено наблюдениями современных зоологов. Есть свои ареалы у львов, медведей. Согласно принципу исключения конкуренции биолога Гаузе, два живых вида, живущих в одной экологической нише, не могут сосуществовать неограниченно долго. Один из них непременно будет вытеснен. «Некоторые породы обезьян живут обществами, каждое из них занимает определенную территорию, не допуская на нее представителей других обществ. Племя тоже охраняет свою землю. Представитель чужого племени может ступить на нее только в качестве посла. Туземцы и не пытаются проникнуть в пределы чужой территории, зная, что их там ждет верная смерть». Л. Крживицкий. Хозяйственный и общественный строй первобытных народов. 1925, с.4.
В связи с изучением понятия вида полезно вспомнить об истории развития самого понятия. Оказывается, попытки классификации животного и растительного мира известны еще начиная с Аристотеля, который перенес содержание созданных им логических понятий вида и рода в классификацию животных («Метафизика»). Его учеником Теофрастом была создана и первая известная классификация растений.
С попытками создания классификаций биологических явлений связаны имена таких ученых, как немец И. Трагус («Травник», 1551), англичанин Э. Уоттон («О различии животных», 1552), швейцарец А. Цезальпин (1519-1603), рассматривавший виды и роды как естественные группы в живом мире, имеющие отличия друг от друга, затем англичане Ф. Бэкон («Новый органон») и Дж. Рей. Рей представлял себе вид как объективно существующее единое специфическое природное образование, имеющее ряд существенных признаков.
На этом этапе познания мир предстает перед нами как гигантское хранилище животных и растений, где каждый вид помещен в особой коробочке под стеклом с витиеватой надписью по латыни. Главной единицей в системе растений Карла Линнея (1707-1778) уже окончательно выступает вид. Заменяя иногда понятие «вид» понятием «порода», Линней, тем не менее, считает вид объективно существующей обособленной частью живой природы, происходящей от сотворенной господом первой пары тварей данного вида. «Роды суть собрания многих растений того же разряда или подразряда, сходствующих между собою одним или множайшими плодотворных частей признаками, отличающими их от других родов. Породы суть единицы, в роде заключающиеся, кои от семян произшедши, остаются навсегда таковыми же». Линней К. Философия ботаники. - СПб, 1800, с.171.
Идея стабильности вида как целого выражалась многими учеными того времени в определении вида как повторяющейся совокупности, как группы морфологически сходных особей. «Виды растений и животных были установлены раз навсегда при своем возникновении, одинаковое всегда порождало одинаковое, и Линней делал уже большую уступку, когда допускал, что местами благодаря скрещиванию, пожалуй, могли возникать новые виды». Энгельс Ф. Диалектика природы. - В кн. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.20, с.349.
Был уверен в неизменности живущих видов и автор теории катаклизмов Ж. Кювье. Скудность остатков вымерших организмов, не позволяющая восстановить промежуточные звенья исторического развития живого мира дала ему основание написать: «Если бы виды постепенно изменялись, то мы должны были бы встретить следы этих постепенных изменений... Почему недра земли не сохранили памятников столь любопытной генеалогии, если не потому, что виды прошлых времен были так же постоянны, как и наши, или, по крайней мере, потому, что уничтожившая их катастрофа не дала им времени предаться своим изменениям?». Кювье Ж. Рассуждение о переворотах на поверхности земного шара. - М., 1937, с. 122.
Одним из источников понимания вида как абстрактной формы, не связанной с реальными особями, стало учение И. Канта, по которому явления и вещи объективного мира не содержат в себе общего. Оно присуще лишь сознанию, благодаря которому закономерность вносится в чувственное восприятие объективного мира. То общее, какое сознание вносит в отдельное, и есть та форма, в которой отдельное может предстать перед человеческим рассудком.
Проблемы происхождения и развития биологических видов интересовали также французских просветителей Д. Дидро и П. Гольбаха, натурфилософа Ж. Робинэ и др. Рассматривая вид как совокупность отдельных особей, естествоиспытатели в то же время выделяли его как живую единицу органической природы. Впрочем, никто из них, - ни К.Линней, ни просветители, ни систематики Ж. Кювье, П. Паллас и другие, - не пояснил, в чем именно состоит качественное отличие вида как совокупности особей от вида как общности особей.
Между тем, благодаря успехам естествознания 18-19 вв., знания о природе становились полнее. «Чем глубже и точнее велось это исследование, тем больше перед взором исследователя расплывалась... застывшая система неизменно установившейся органической природы. Не только все более и более расплывчатыми становились границы между отдельными видами растений и животных, но обнаружились животные, как ланцетник и чешуйчатник, которые точно издевались над всей классификацией; наконец, были найдены организмы, относительно которых нельзя было даже сказать, принадлежат ли они к животному миру или к растительному». Энгельс Ф. Диалектика природы. - В кн. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.20, с.354.
В то же время, под давлением практиков, которые, собирая гербарии или составляя по своему усмотрению группы животных, создали для себя представление о виде как о мысленной категории, эталоне, с которым следует соотносить отдельную особь, - возникает идея вида как абстракции, какой в действительности не существует. «По воззрениям большинства эволюционистов того времени вид не имеет ни начала, ни конца, он есть произвольно взятый отрезок исторического пути данного животного, условное человеческое понятие». Серебровский П.В. Критика теории «кругов форм» - Труды Зоологического института АН СССР, т.6. Вып. 4. 1941, с.159.
Крайне отрицательно относился к систематизации животных и растений по группам, считая систему выдумкой человеческого ума, дробящего по своему усмотрению на мертвые абстрактные отдельности целостный мир живой природы и Ж. Бюффон. Им было выдвинуто предположение об условности биологического вида. Он считал, что в любой классификации абстрактное общее понятие есть «неопределенное предположение неизвестно чего». Действительны только реальные особи, представление об их общности является ложным, изобретенным теоретиками-систематизаторами. Он полагал, что всякое живое существо есть производное от той местности, в которой оно обитает.
Убежден был в относительности неизменно существующих биологических видов и Ж.Б. Ламарк. «Вид - это группа сходных особей, сохраняющих из поколения в поколения неизменным свое состояние, пока условия их положения не изменятся настолько, чтобы вызвать перемену в их привычках, характере и форме». Ламарк Ж.Б. Философия зоологии. Избр. произведения, т.1, с.77.
Все попытки обособить виды, устанавливая различия, разыскивая существенные признаки, - это искусственный прием классификатора. «Ничего подобного природа не создавала, и вместо того, чтобы обманывать себя, смешивая плоды нашего творчества с произведениями самой природы, мы должны признать, что классы, отряды, семейства, роды и номенклатура - лишь средства нашей изобретательности, без которых мы, правда, не сумели бы обойтись» , - писал великий натуралист. Ламарк Ж.Б. Цит. работа, с.205.
По его мнению, желание установить четкие границы между видами есть результат научного невежества. Непрерывность развития означает, что виды переливаются друг в друга. В действительности между видами нет резких различий. «Всюду, где виды представляются нам обособленными, это происходит потому, что у нас недостает более близких, но пока еще не известных соседних видов». Ламарк Ж.Б. Цит. работа, с.229.
Скептически относился к абстрактному понятию вида и основоположник теории естественного отбора Чарльз Дарвин. «Термин «вид» я считаю совершенно произвольным, придуманным ради удобства, для обозначения групп особей, близко между собою схожих, и существенно не отличающихся от термина разновидность, которым обозначают формы, менее резко различающиеся и более колеблющиеся в своих признаках». Дарвин Ч. Соч., т.3, с.308-309.
Дарвин считал условными все объективные критерии для выделения видов, полагая, что все так называемые признаки имеют субъективное происхождение. Даже внутри одного вида наличие множества различий между особями делает невозможным применение таких критериев, поэтому ответ на вопрос о том, к какой разновидности относится особь, чаще всего субъективен, писал он: «при разрешении вопроса, следует ли известную форму признавать за вид или за разновидность, единственным руководящим началом является мнение натуралистов». Дарвин Ч. Там же, с.305.
Тем не менее, главным открытием Дарвина, по мнению марксиста И. Дицгена, было именно открытие родового организма. «Объектом его исследования является родовое животное, животность, животная жизнь с точки зрения рода. До Дарвина мы знали лишь отдельные живые индивиды, родовое животное было для нас лишь абстракцией. Но с тех пор мы узнали, что не только индивиды, но и родовое животное есть живое существо. Животный мир существует, движется и изменяется, он имеет свою историю, он - организм, расчлененный организм. Разделение животного мира до Дарвина сводилось к шаблону; его делили на классы: насекомые, рыбы, амфибии, пресмыкающиеся и т.д. Дарвин внес жизнь в этот шаблон. Он показал, что это родовое животное не есть мертвая абстракция, а постоянно движущийся процесс, о котором наше познание до настоящего времени давало нам очень бледную картину». Дицген И. Экскурсии социалиста в область теории познания. - В кн. Дицген И. Избранные философские сочинения. М., 1941, с.132.
Но Дицген вводит нас в заблуждение. В действительности, именно учение Дарвина об изменении видов и происхождении высших видов из низших впервые показало, что существует связь между видом и условиями его существования, которая именно в силу изменчивости, подвижности вида как такового, обеспечивает возможность развития биологических форм, их усложнения и развития, и что так называемый «родовой организм», четко отделенный от других «родовых животных», есть абстрактное понятие, в реальности не существующее. Барьеров между видами не существует.
«Так как естественный отбор действует исключительно путем накопления незначительных, последовательных, благоприятных изменений, то он никогда не может производить внезапных больших скачков; он подвигается только короткими, но верными, хотя и медленными шагами». Дарвин Ч. Там же, с.414.
При этом согласно Дарвину, чем больше разновидностей существует внутри вида, тем больше процветает вид, так как «скрещивание между различными разновидностями увеличивает численность их потомства и, несомненно делает его более крупным и сильным. Это зависит главным образом от того, что скрещивающиеся формы предварительно подвергались влиянию несколько различных условий жизни... Если все особи одной и той же разновидности в течение нескольких поколений подвергались совершенно одинаковым условиям, то и польза, происходящая от скрещивания, нередко сильно уменьшается или совершенно утрачивается». Дарвин Ч. Там же, с.644-645.
В свете теории естественного отбора мир предстал как арена борьбы всего живого, на которой все случайно и находится в постоянном движении: одни виды, развиваясь, побеждают, другие оказываются жертвами более приспособленных к войне за выживание конкурентов.
Но в ходе накопления знаний о давно, казалось бы, разложенном по полочкам, систематизированном мире природы, «старые понятия пришли в столкновение с новыми фактами, и это породило кризисное состояние учения о виде». Завадский К.М. Учение о виде. - Л., изд. ЛГУ, 1961, с.55.
«Именно бесконечные случайные различия индивидов внутри отдельных видов, различия, которые могут усиливаться до выхода за пределы видового признака и у которых даже ближайшие их причины могут быть установлены лишь в самых редких случаях, именно они заставляют его подвергнуть сомнению прежнюю основу всякой закономерности в биологии - понятие вида в его прежней метафизической окостенелости и неизменности», - так об этой ситуации писал Ф. Энгельс в «Диалектике природы». - «Но без понятия вида вся наука превращалась в ничто. Все ее отрасли нуждались в понятии вида в качестве основы: чем были бы без понятия вида анатомия человека и сравнительная анатомия, эмбриология, зоология, палеонтология, ботаника и т.д.? Все результаты этих наук были не только поставлены под сомнение, но и прямо-таки упразднены». Энгельс Ф. Диалектика природы. - К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т.20, с.535-536.
Умозрительным, условным, изобретенным для удобства проведения систематизации считали понятие вида многие биологи дореволюционной России. Например, академик С.А. Усов объяснял слушателям возникновение представлений о виде следующим образом: «Так как естествоиспытатель не может говорить об особях, ибо количество их слишком громадно, то придумана особь, отвлеченная особь, научная, которая совмещает в себе все весьма схожие, действительно существующие особи и такую-то отвлеченную особь назвали видом». Усов С.А. Таксонометрические единицы и группы. - В кн. Собр. соч., т.1. СПб, 1888, с.258.
Ученый с мировым именем академик В.Л. Комаров был уверен, что «вопрос о происхождении видов... есть скорее логический, чем биологический вопрос, т.е. гораздо более вопрос о том, каким образом сложилось в нашем уме данное понятие, чем вопрос о том, как произошло данное явление природы». Комаров В.Л. Флора Манчжурии. - Избр. соч., т.1, с.13.
Возникновение понятия вида, по его убеждению, есть результат интуитивных действий биологов. «Мы не в состоянии мыслить о каждом индивидууме растений и животных отдельно и инстинктивно объединяем их в однородные группы по сходству». Комаров В.Л. Видообразование. Избр. соч., т.1, с.28.
«С этой точки зрения понятие вид не означает группы организмов, связанных реально как единое племя, но есть идеальное представление об общем типе, совершенно однородное с логической стороны с понятием «род». Комаров В.Л. Флора Манчжурии. - Избр. соч., т.1, с.8.
Биолог М.В. Рытов писал: «В действительности вида не существует.., вид - понятие отвлеченное, как сумма признаков, которыми отличаются особи, произшедшие от своего родоначальника. Когда мы произносим слово «подсолнечник», то в своем уме представляем растение с шершавыми листьями и с одной или несколькими корзинками цветов - представляемое нами так растение и есть вид». Рытов М.В. Овощное семеноводство. М., 1914, с.47.
Как замечал автор энциклопедической статьи о Дарвине, «биологический вид не только отвлеченное, собирательное понятие, но и реальный факт. Понятие «лошадь» возникает путем абстрагирования и существует только в нашей голове. Большая Советская энциклопедия, 1-е изд. т.20, стб.443.
«Но отвлеченность общего понятия „лошадь" по отношению к обнимаемым им конкретным частным случаям, - пишет К.А. Тимирязев, - не уничтожает того реального факта, что лошадь как группа сходных существ, т. е. все лошади, резко отличается от других групп сходных между собою существ, каковы осел, зебра, квагга и т.д. Эти грани, эти разорванные звенья органической цепи, не внесены человеком в природу, а навязаны ему самой природой... Вида как категории строго определенной, всегда себе равной и неизменной, в природе не существует... Но рядом с этим, и совершенно независимо от этого вывода, мы должны признать, что виды - в наблюденный нами момент - имеют реальное существование, и это факт, ожидающий объяснения». По его мнению, «фактически то, что признается за вид, не представляет всегда вполне определенной, замкнутой, во всех случаях равнозначащей группы существ». Тимирязев К.А. Исторический метод в биологии. - В кн. Соч., т.6, с.91. «Вид, противополагаемый разновидности, есть лишь отвлеченное понятие, но виды, целый ряд видов, противополагаемых друг другу, представляют несомненный, объективный факт». Тимирязев К.А. - В кн. Соч., т.4, с.181-182.
Убежденным адептом развития органического мира и его преемственности был и первый президент Академии наук СССР А.П. Карпинский. «Все живущее, - писал он, - есть результат ранее существовавшего, и полное понимание органического мира невозможно без знания прошедшего. Многое, кажущееся исчезнувшим без следа, продолжает жить в преобразованных потомках». Записки Санкт-Петербургского Минералогического общества, II серия, 1908, ч. 46, вып. 2, с. 49.
«Можно сказать, вместе с Дарвином, что летопись развития земли ведена крайне неполно, написана на постепенно изменяющихся диалектах, и что до нас дошел только последний ее том, относящийся к истории самой незначительной части земной поверхности». Карпинский А. П. Извлечение из лекций об осадочных обра-зованиях. Горный институт. Издание Ф. Радлова и Н. Кокшарова, 1877, л. 2.
Но вскоре после установления Советской власти теоретическое понятие, рожденное в результате абстрагирования от конкретности, в СССР стало трактоваться как материальное явление. Вчерашние ниспровергатели реальности видов вдруг превратились в рьяных сторонников их существования.
Почему же так вышло? Оказывается, Дарвин, вслед за Лейбницем, утверждал, что natura non facit saltus («природа не делает скачков»), что в природе всё развивается лишь эволюционно, без скачков и революций, и должны существовать переходные ступени между близкими видами.
Поэтому когда-то И.В. Сталин подверг критике понимание Дарвином процесса развития. По мнению вождя, не окончившего начальный курс духовной семинарии, биологические виды представляли собой разорванные звенья единой цепи, не связанные никакими переходами. Поэтому в юношеской работе «Анархизм или социализм?» он заявил: «...дарвинизм отвергает не только катаклизмы Кювье, но также и диалектически понятое развитие, включающее революцию, тогда как с точки зрения диалектического метода эволюция и революция, количественное и качественное изменения, - это две необходимые формы одного и того же движения». Сталин И.В. Соч., т. 1, с.309.
По его убеждению, «движение имеет двоякую форму: эволюционную и революционную. Движение эволюционно - когда прогрессивные элементы стихийно продолжают свою повседневную работу и вносят мелкие, количественные изменения в старые порядки. Движение революционно, когда те же элементы объединяются, проникаются одной идеей и ускоренными шагами устремляются к вражескому лагерю, чтобы в корне уничтожить старый порядок с его качественными чертами и установить новый. Эволюция подготовляет и дает почву революции, а революция увенчивает эволюцию и содействует ее дальнейшей работе». Там же, с.315.
Опираясь на гениальное мнение вождя, академик Т.Д. Лысенко в 30-40-х годах ставил опыты с мягкой и твердой пшеницей, усердно доказывая, что превращение одного вида в другой в процессе видообразования процесс не эволюционный, но революционный. Он заявлял: «Превращение одного вида в другой происходит скачкообразно». Лысенко Т.Д. Агробиология, 5-е изд. - М., 1949, с. 644. «Биология должна исходить из того, что виды - это не только единицы ботанической и зоологической систематики. Виды - это качественно особые состояния живой материи; поэтому виды и существуют в природе, как отдельные звенья общей многосложной цепи развивающейся живой природы». Лысенко Т.Д. Там же, с.664.
Горькая участь многих ученых, поплатившихся за критику Ольги Лепешинской, старой большевички, за 20 лет сдавшей-таки экзамен на диплом лекаря, а ныне автора революционной теории возникновения жизни, или за попытки возражений Трофиму Лысенко, этому Вышинскому советской биологии, жила в общей памяти. Искусственный отбор в СССР шел у всех на виду, и был он реален, как и отбор естественный. Как говаривал еще один преобразователь природы, милостей от природы не дождешься.
Не загреметь бы в лагеря за неосторожное словцо, не схлопотать сдуру пулю в затылок - вот что было задачей ученого в те годы. С волками жить - по-волчьи выть.
Поэтому уже не было сомнений у академика В.Л. Комарова: «Реальность видов нам, последователям очерков В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», совершенно ясна и не нуждается в доказательствах». Комаров В.Л. Учение о виде у растений. - Избр. соч., т.1, с.156.
Вот и подвывали именитые биологи автору творческого дарвинизма, агроному Лысенко, любимцу корифея всех наук. «Такое убеждение, как правило, следует из сознательного следования принципам марксистского философского материализма». Волкова Э.В. Филюков А.И. Философские вопросы теории вида. - Минск, 1966, с.107.
Но и после смерти корифея многие догмы, рожденные по его воле, остались нерушимыми, как волшебные крепости. Не миновала эта судьба и биологию. Воззрения Сталина на биологический вид и видообразование как революционный процесс сохранялись как священное писание.
В статье о мичуринском учении, помещенной во 2-м издании Большой Советской энциклопедии, было дано специальное разъяснение: «Виды - не абстракция, а реально существующие узлы (звенья) в общей биологической цепи. Живая природа - это биологическая цепь, состоящая из отдельных звеньев - видов. Поэтому неправильно говорить, что виды ни на какой период не сохраняют постоянства своей качественно-видовой определённости. Говорить так - это значит признавать развитие живой природы как плоскую эволюцию без скачков». БСЭ, т.27, М., 1954, с.635.
Знаменательно, что вид в трактовке советских биологов является такой же «устойчивой исторической общностью», как и нация в рассуждениях Сталина.
«Устойчивость биологического вида является важным признаком его определения». Устойчивость вида существует не сама по себе, а выражается в устойчивости различных свойств вида. Такими устойчивыми свойствами называют морфологические признаки и генетическую базу, географический ареал распространения, особую экологическую нишу существования и, наконец, психофизическую изоляцию, мешающую регулярному скрещиванию особей различных видов». Волкова Э.В. Филюков А.И. Там же,, с.139-142.
По мнению К.М. Завадского, «вид есть надындивидуальное образование, которое выступает как единая система. Историчность вида проявляется в его временном существовании в природе. Вид устойчив и является племенной общностью, объединенной внутренними связями, и не представляет собой простой суммы особей». Завадский К.М. Учение о виде. - Изд. ЛГУ. 1961, с.102.
Но тут возникали новые проблемы, связанные с пониманием общего. Само понятие «вид» в советской терминологии обозначал как видовое сообщество биологических особей, так и то видовое в особи, какое является общим для всего сообщества. «По существу за общим термином «вид» скрываются два различных понятия, неидентичных по характеру отображаемой ими реальности. Одно понятие отображает вид как целостное явление, как определенную систему родственных организмов: оно охватывает то общее, что содержится в различных конкретных видах. Поэтому его можно обозначить как синтетическое понятие вида. Другое понятие отображает вид со стороны расчлененности и схватывает лишь то общее, что содержится в составных элементах вида - особях. Его можно обозначить как аналитическое понятие вида». Волкова Э.В. Филюков А.И. Там же, с.119.
Ум заходил за разум. Абстрактное понятие в головах исследователей разбивалось об же их собственные представления о конкретных живых существах: «Если понимать вид как некую степень общности организмов, встает вопрос, какую же здесь степень общности следует считать видовой, ибо общее имеет в природе много градаций. Попытка разрешить этот вопрос, не выходя за рамки аналитического понятия, порождает неразрешимые трудности и ввергает систематику в состояние полнейшего хаоса... Естественно заключить, что под видом следует понимать наибольшую степень общности особей из всех встречающихся в живой природе». Волкова Э.В. Филюков А.И. Философские вопросы теории вида. - Минск, 1966, с.119.
Философ А.К. Тимирязев, сын папы Тимирязева, все же попытался нащупать эту грань между абстрактно-всеобщим и конкретно-всеобщим. «Слово вид, – писал он, – в применении к организмам имеет, очевидно, два значения, и от неясного различения двойственности этой точки зрения проистекают бесконечные недоразумения и разногласия ученых. В одном случае вид, очевидно, только отвлеченное понятие, в другом он реальный факт. Мы, очевидно, то противополагаем вид разновидности, то противополагаем его другим видам. Вид, противополагаемый разновидности, есть, конечно, отвлеченное понятие, но виды, целый ряд видов, противополагаемых друг другу, представляют несомненный объективный факт, и от этого-то объективного факта, а не от отвлеченного понятия, отправлялись первые классификаторы, установившие учение о виде». Цит. по Волкова Э.В. Филюков А.И. Философские вопросы теории вида. - Минск, 1966, с.119.
Выход усматривался в одном - как обнаружить тот ведущий определяющий признак, который поможет отличить вид от других. «Поэтому следует стремиться не только выявить как можно больше общих и существенных признаков, но и найти самый главный и определяющий признак, который лежит в основе всех признаков вида... Отдельно взятый индивид представляет собой лишь часть вида и обладает не всеми, а лишь некоторыми видовыми признаками. Всеми видовыми чертами обладает совокупность особей, составляющих данный вид. Вид как форма существования жизни одновременно един и многообразен. Этим и объясняется, что общее понятие вида едино, а частные понятия вида многообразны». Абдылдаев Т.А. Спорные вопросы теории вида и видообразования. - Философские науки, 1965, №1, с.83-88.
Итак, между спором о сути нации и дискуссией о сущности вида - поразительное сходство. Явны и параллели в советских взглядах на оба эти понятия.
Поэтому если даже в основе представлений о нации будет лежать биологическое начало, вряд ли это поможет нам выработать более правильное понимание нации. Не мудрено назвать собаку собакою... Мудрено отличить ее от волка.