Олег Колмыков
Легенда звёздных далей
Легенда третья
Чёртова наследница
Глава десятая На Хмуристи
Поскольку официального дипломатического представительства Земли на Хмуристи всё еще не было (ох уж мне эти политические тонкости, мудрости и казусти: местные власти требовали, чтобы наши дипломаты на высочайших приёмах носили ласты и гидрокостюмы «а ля рыбья чешуя» – согласно местным же вековым обычаям и незыблемым традициям; Земляне отстаивали классический костюм типа смокинг. Однажды, вроде бы, нашли компромисс – смокинг с бабочкой и «чешуйчатые» бриджи с ластами... Но на первый же приём кое-кто из Земных дипломатов прихватил спининг и подводное ружьё... Аборигены сочли это грубой насмешкой. В ходе разрешения данного инцидента, путём замысловатых переговоров и благодаря бесчисленным примерам, Землянам удалось-таки навязать местным властям свои представления о роли чувства юмора в межпланетных отношениях. И всё было бы уже хорошо, однако сразу после подписания двустороннего меморандума о «юмористическом паритете», глава МИДа Хмуристи Цугебьсъюб Хишти-Щтобь назвал земного посла Джо Кинга «мистер Чмокинг». Несмотря на заверения Хишти-Щтобя в том, что он всего лишь «демонстрировать свой понимание «юморизм» энд «игра земными словами в дурака», «Джо Кинг – смокинг – чмоки-чмоки - чмокинг – очень смешно, ес, олрайт, ай ю стенд, юммярян - эн юммяря, да?!», переговоры о представительстве на Хмуристи снова зашли в тупик, ласты и смокинги были сброшены, верительные грамоты сожжены), так вот, говорю я, поскольку дипломатического представительства Земли на планете всё еще не было, на столичном космодроме «Кулупысть» нас без бабочек, смокингов и ласт встречал только Церемониальный Императорский Прихлебатель господин Блудашапоть.
Весь из себя чешуйчато-хитиновый, членистоногий и ракообразный, сей представитель одной из коренных народностей Хмуристи – задоруких - производил впечатление нелицеприятное и, я бы сказал откровенно, отталкивающее. Его необоснованно и нелогично двигающиеся костяные челюсти, прищёлкивающие клешни, дрожащие на тоненьких ложноножках беспрестанно бегающие глазки, да и все прочие детали и нюансы облика вызывали во мне лишь оторопь и брезгливость…Будь Блудашапоть не двухметровым, а миниатюрным, подобным нашим Земным каким-нибудь рачкам-крабам, я не задумываясь шлёпнул бы его лапой, чтоб не действовал на нервы, и не мельтешил перед носом, а так – приходилось терпеть! Вот такая вот дипломатия!
Очень может быть, что в сущности своей Блудашапоть был совсем неплохим парнем, но только он никоим образом не мог дать это понять. Уж лишний раз не напоминая об отталкивающем внешнем виде, скажу, что и речь и манеры его были так же весьма и весьма далеки от совершенства. Думаю, не ошибусь, если в завершении представления сего персонажа замечу, что при всем его искреннем желании, – а было или нет таковое, я так и не понял, - при всем его желании показаться нам с лучшей стороны, ничего б хорошего из этого не вышло! Он пах тиной, что-то постоянно жевал и одновременно говорил, очумело жестикулировал, невпопад трясся, ну, одним словом – беда!
Не стремясь к излишнему натурализму, и для того, чтобы Вам не было так же тяжело читать, как нам слушать, я буду приводить его речь с многочисленными купюрами, а иногда - и откровенно приукрашенную. Тем же, кто думает, что я тем самым лишаю повествование естества и красочности, обедняю колорит и скрадываю остроту ощущений, смею сказать: может быть мне специально для пущего эффекта пучками водорослей страницы перекладывать?
Конечно же, моя шутка (это же была шутка, если вы не поняли), может показаться неуместной, однако, в ней столько наболевшего, столько искреннего чувства! И скоро вы поймёте, почему.
Космодром «Кулупысть» располагался на острове – одном из пяти тысяч четырехсот тридцати двух с половиной островов Хмуристи, кои в совокупности и составляли то, что принято называть «сушей»… А кстати говоря, - именно отсутствием «настоящих материков», как таковых, объясняется, согласно теории местной эволюции, парадоксальное происхождение и развитие местных форм жизни: им, то есть, пра-пра-организмам, было особенно некуда ползти и нечего осваивать. Им не к чему было приспосабливаться. Как гласит местное идиотоматическое выражение - «не успел сменить плавники и жабры на лапы и лёгкие – ан островок-то уже и кончился!» Хмуристские инфузории-туфельки и троглодиты всех мастей кишмя кишели и теснились в прибрежной полосе островов, вели бескомпромиссную войну за существование, тут же естественно трансформировались, прогрессировали, регрессировали, симбиотировали, мутировали и так далее, то есть, размножались, в результате чего явился этому миру один единственный и к тому же разумный вид, в коем ни одна особь не походила на другую. Никакой художник-абсурдист-квадратуро-кубист, никакой естествоиспытатель-селекционер-лысенковец не мог бы вообразить себе здешних скрещенных-перекрещенных тварей… пардон, разумных представителей фауны. Земноводное – земноводному эрэре гуманум эст, как говорится…Что означает: волк свинье не товарищ, а всё ж какая-никакая родня! Ибо как ещё объяснить тот достоверно научный факт, когда в семье рака с жабьей головой и перепончато-рыбьехвостой паучихи подряд рождались то осьминог с клешнями, то черепаха со щупальцами, то уж вовсе невиданная семиглазая двуликая зверюшка-симбиот с ядовитым клювом, с пестиком, с восьмикамерным сердцем, тремя когтистыми лапами и с коралловыми рожками. Да, Матушка Природа намесила здесь всякого гена! Или всё-таки это сделал некто совсем Всемогущий? Словом, эволюция, или как это ещё называть, на Хмуристи была из ряда вон выдающейся, и не лезла ни в какие ворота общепринятых теорий. Учёные всех мастей, как водится, ломали головы и копья над существом проблемы, но так ни в чём и не разобрались. То ли белковые молекулы у аборигенов Хмуристи закручены не в ту сторону, то ли ДНК здесь имеет вид петли Мёбиуса…Оно и понятно: все ж таки перпендикулярная Вселенная!
Так вот, несмотря на то, что здешний космодром располагался на острове, и, по идее, должен был бы продуваться всеми возможными пассатами-муссатами, ничего подобного на самом деле не происходило. Едва ощущаемый ветерок приносил с океана не живительную свежесть и прохладу, а густой, тяжелый аромат гниющих на берегу водорослей. Невыносимо горячий воздух буквально лип к телу, связывал любое движение, тянулся вослед, будто болотная жижа, с трудом вдыхался… Даже алмазо-пластомалахитовые плиты (или апламалах BURYAN-07, по научному), которые по определению должны были быть холодными, казалось, раскалились чуть не добела и плавились под ногами и лапами, подобно обычному асфальту.
– Пивка бы выпить! – шепнул Старик Пришельцу, пока Странник – выдающийся языкоглот, словоед и буквоплёт, а по совместительности - официальный глава нашей миссии, вслушивался в акценты и разбирался в трудностях произношения торжественной приветственной речи Блудашапотя.
– И покурить! В тенёчке, на Тарелочке! – согласился Пришелец.
– Сайсинко какси олут, полттаа я найнен!* (Дайте пожалуйста два пива, покурить и девочек!) – встрепенулся на его плече Ромуальд. – Эхдотан юстявююден мальяя!** (Предлагаю тост за дружбу!)
Следуя своей неискоренимой манере встревать в разговоры, диалоги, диспуты и дебаты в самый неподходящий момент, и в очередной раз невпопад эпатируя окружающих нарочитой демонстрацией сомнительного свойства псевдоэрудиции (сам Ромуальд претензионно называл такие свои выходки «блеснуть – и уйти в тень»), наша киберенетическая птаха, наш клювогубый Икар словесных и филологических наук вдруг произвел на Блудашапотя воистину неизгладимое вовеки веков впечатление. Во-первых, тот никогда в своей жизни не видел пернатых, тем более – болтливых пернатых, а во-вторых… ну, я даже затрудняюсь вам такое сказать… М-мяу-да! Любовь с первого взгляда, или вы как хотите верьте, как хотите нет – так, кажется, это между прочим называется... Но – чур! Ничего экстраординарного, как некоторые, быть может, уже опрометчиво и торопливо подумали. Аборигены Хмуристи – эти конечноеды или хмуристята (как мы их называем, чтоб не перепутать с какой-нибудь другой расой Вселенных, или фетишизы, - как они сами себя называют, потому что как еще им называться, если собственную планету окрестили Фети Шизой – не фетишистами же? Пусть бы уж будут конечноеды или хмуристята, честное благородное слово!), так вот, - дай Бог, разумеется Кошачий, не сбиться с мысли, - эти самые конечноеды в некотором смысле являлись половыми трансформерами. То есть, являлись они таковыми в прямом смысле, но пойди разберись – в какой момент кем они там являлись конкретно? Отнюдь не случайно, знакомя вас с Блудашапотем, я называл его мужскими местоимениями – «он», «его», «парень». На тот момент – если даже и ошибусь, это утверждая, так и не страшно, пойди проверь! – именно так оно всё и было. Но потом… Однако мест, будем же наконец хоть чуточку последовательны, иначе может случится, что о половых трансформерах и прочей туристической экзотике Хмуристи-Фети Шизы вы узнаете многое или даже почти всё, а собственно о наших приключениях – мало или может быть совсем ничего. Хотя, о чём-то таком я вас уже предупреждал.
И в этой связи будет весьма уместно сделать ещё одно отступление, коль скоро речь моя так или иначе зашла о Ромуальде. Упомянутый выше буквально вскользь, сей персонаж, а точнее – участник нашей экспедиции, однако же, безусловно заслуживает (не буду оспаривать истины!), более пристального внимания к своей персоне и нуждается в особенном представлении. Ибо, чего уж греха таить, и на нём сказались Времена беспросветной рутины и отчаянье прагматического Бытия.
Бедный, бедный Ромуальд! Сказать по правде, ведь он уже совсем не тот, за которого себя выдаёт! Да, подобно Терминатору, раз за разом возрождающемуся буквально из пепла, но уже в несколько ином качестве, и наш кибернетический друг претерпел множественные изменения. Усовершененный, согласно Духу и Букве Времени, то есть, подвергнутый суровому «апгрейду», напичканный всевозможными модными «примочками», и должный, по всем понятиям, «решать более широкий спектр современных задач» (так сказано в его новом паспорте), Ромуальд на деле демонстрировал отнюдь не выдающиеся способности, - и это ещё мягко сказано. Ну, то есть, выдать что-нибудь невпопад и некстати, как-нибудь отчаянно сморозить или там ляпнуть, - тут он по-прежнему горазд, и мама не горюй. И шуточки его порой ещё забавны, особенно, когда с маком… то есть, я хотел сказать – с перцем… Но! Не тот уже Ромуальд! И в глазах его я вдруг замечаю потаённую грусть и невыразимую печаль. Будто бы одолевают и его, нашего старого-доброго кибернетического друга, тревожные мысли о Бренности Сущего, Смысле Жизни, Завтрашнем Дне, Курсе Галактических Валют, Падении Акций, Повышении Стоимости, Понижении Уровня, Сюрпризах Погоды и прочем немаловажном, типа биржевых сводок и/или декларации о доходах. Куда девались, - я с трепетом задаюсь этим вопросом, - куда девались прежние Ромуальдовы бесшабашность и безбашенность? Но нет мне ответа!
ЧН Глава 9 http://www.proza.ru/2013/07/17/1378
ЧН Глава 11 http://www.proza.ru/2013/08/07/1748