Когда деревья были большими. На смерть поэта

       Когда деревья были большими, мы бегали босиком по траве и дурачились. Дети. Малые дети. И вот мы, взрослея, замечаем, что жизнь, - заманчивая штука, - преподносит нам сюрпризы. Мы, виноватые, виним судьбу, играючи бежим по жизни, но уже не чувствуем, как окрыляет нас дивное небо, как бабочки сплетают хоровод и тихо, тихо умирают. Ведь жизнь такая кроткая! А мы и верим и не верим... И ветер злой стучится в двери. И слезы... высохли давно. Мечта мечтою остается, а дождь опять стучит в окно. И снова нам всю ночь неймется, хотя под утро все равно! Мы эгоисты, пуритане и ищем праведность в  делах: какая дерзость, что в Бретани не говорят любви слова! Мы одиноки, но счастливы, что дети выросли давно. И нам бы выспаться, чтоб силы еще осталось на кино. Мы замечаем трепет губ, когда любовная интрига тебя до злобы довела. Но мы не те, что были раньше, и даже блеск своих волос... Мы все пустили под откос. И нет эмоций, что до слов! Мы в разговорах все учтивы: за это низкий Вам поклон! А выйдем вон, что конь ретивый, несемся снова напролом. Судьба. Судьба! Откуда вера есть, одни слова... Пороки жизни и истоки. И где зеленая трава? Хочу бежать я снова босиком и ощущать росы дыханье. Но ангел верный, давит грешным сном, и, возвращаясь в оправданье, меня забудет очень скоро. Такой красивый мир! Такие громкие слова! Как будто вечным будет пир, и одинокая судьба причалит к берегу родному. Я не умру сейчас, но вот когда... Я передам любовь другому. И небо звездами осыплет печаль и дивную красу. Ничто не вечно, это зная, я лишь под утро с ней засну. Она и есть, и вроде нет: такой заманчивый сюжет. То был букет из пышных роз, то вдруг - мороз. И нет букета... Вопросы, думаю, и нет на них ответа. А где-то море за горами так плещет быстрою волной. И греет солнце за плечами. Прощай! Прощай медовый месяц мой! Неумолимо все на свете. И нет на небе той звезды, что в сне бредовом, как в сюжете: соприкоснулись и ушли. Теряю веру. Боль. Мечта. Привыкнуть к этому страданью не помогает и душа. Ранима, милая она, и раны болью отзовутся. Я лягу спать с сознанием  чувства - не проснуться. Но вот рассвет и ветер стонет. Я пробуждаюсь ото сна. Она уходит: гордая такая и не вернется никогда! А был ли сон или иначе ко мне вернулся силуэт, где есть игра и там, где света больше нет. Простите боги! Век не долог. Я преступаю за порог. Мне мир совсем такой не дорог. Вот опускается венок... И поплыла мечта поэта куда-то в темень, пустоту. Будите сон. Он век не снился и преступил последнюю черту. Все стихло. Темень. Мрак. Бессилье рук. Застыла кровь. Все превратилось в неподвижность. И зародились мысли вновь. Но жизнь окончена. Сюжеты поэт оставил навсегда. Как тесен мир. Моя планета, ты мне не рада. Никогда! Я ухожу. Последний штрих. Смотрю я гордо свысока. Пороки. Страсть - из далека. И нет травы, обмятой детством. Колючий ветер. Дикий гул. Теперь мне вовсе не согреться. Поэт погиб, а не уснул...