Часть I
ПРЕЗЕНТАЦИЯ
- А хорошо, что без золоченых рамок, - сказала она и потрогала изящную итальянскую оправу очков. Он удивленно пошевелил бровями, потом, понимая, что при такой наблюдательности за глухонемого не сойти, произнес ответную чушь:
- Да, сравнивая, мы теряем время.
Знакомство состоялось, они были в таком возрасте, когда некрасивые мужчины теряют свои недостатки, а красивые женщины уже не притворяются умными. Ему хотелось водки, а ей пива, но на презентациях принято диетическое шампанское и пара реплик по авторским работам, и это без разницы, по приглашению вы или по знакомству. Она лениво ждала от него интереса к себе, он пытался вспомнить до какого времени оплатил парковку, когда, вытирая на ходу правую руку о штаны, к ним подскочил Автор.
Про художника можно всегда сказать: - "Вот выпендрился!" И не имеет значения во фраке он или в драном свитере до колен, с блеском в глазах или в образе лунатика. Автора всегда можно разглядеть в толпе.
- Привеееет!!! - издалека начал он.
- Хоть свой портрет на спину вешай, чтобы слышать только "в-лицо-приятное". Давно здесь? Я Автор, меня представлять не надо, а это мой друг, литературный гений - Писатель. И, завершив реплику, с интересом профессионального бабника уставился на нее.
Она, мысленно расстреляв всю обойму, представилась: - Алла ... Алла Кошкина, искусствовед, журнал "Лондон - Art". Зеленый цвет глаз Автора поменялся на голубой, выражающий заинтересованность, но уже иную, а Писатель демонстративно изобразил сомнение. Мысленно засунув обоим в штаны по гранате, Алла уточнила: - В Лондоне наш журнал расходится только по подписке, а вот в Москве каждый месяц приходится удваивать тиражи. И, чтобы дать им прочувствовать свою значимость, сама спросила:
- А вы, Писатель, о чем пишете?
- Сейчас? О комплексующих бабах.
За "баб" она была готова убить. С трудом сдерживаясь, сдабривая каждое слово тройной порцией яда, задала вопрос:
- А вы что, хорошо знаете, что такое комплексы?
- Комплексы там пустяковые. Знаете, я в последнее время на ВВС работаю, они, особенно в Лондоне, вдруг поняли, что англичане совсем не интегрированы в эмиграцию, завалили работой, и с таким трудом находится время для свободного творчества. Ах, да, о комплексах! А вам, правда, интересно?
Она не могла видеть, как Автор и Писатель перемигиваются (они этого и не делали), но чувствовала, что стала для них чем-то большим, чем просто ... Алла.
- Сюжет простой. Две подружки, узнав, что у них общий любовник, заманивают его, режут, а потом, упаковывая фрагменты в чемодан, откровенничают о своих комплексах. Одна страдает, что не родила ребенка потому, что ей кто-то когда-то рассказал, как перед родами некрасиво вываливаются какашки, а другая ни разу не посетила тусовки горбольницы, где ее муж работал главным инженером, только потому, что боялась умереть...
На лице Автора не дрогнул ни один мускул, и он с серьезным видом уточнил:
- Комплекс страха смерти лечится, я сам знаю, спиртом, например, или...
- Да нет. Она боялась оказаться в морге этой больницы, голой, синей, с биркой на ноге, чтобы потом говорили: вот она на самом деле какая, жена главного инженера.
Все! В жизни Аллы Кошкиной появился еще один, пока живой, враг. Как его назвал Автор, литературный гений? Она не сомневалась, что этот сюжет не фантазия, а реальность на бумаге. Вроде все без мата и, возможно, без грамматических ошибок, но такие писаки приводили ее в такую ярость, что и чертям не снилось ... Она даже прикусила губу.
Автор, взяв Аллу за локоть, развернул ее лицом к стенду и почти шепотом заговорил с убедительностью гипнотизера:
- А давайте я открою вам главную интригу сегодняшнего вечера? То, что произойдет здесь, ровно в 20.30, заставит половину шастающей здесь публики умереть сразу от разрыва ливера, а вторую половину промаршировать на Тауэрский мост, это ближе всего, и дружно сигануть через перила в грязную Темзу. Я обещаю вам это зрелище и заверяю, дождемся великого психоза. Вот посмотрите на этот стенд, что вы здесь видите?
Стоявший позади Аллы Писатель в восторге выдохнул:
- Неужели Лоханов? Василий Лоханов! Алла, возбужденная до чрезвычайности, пыталась угадать, а что ей следует увидеть в салатово-угловатой мелкой ряби рыжих пятен? Может вот это? Что-то ей показалось в этой картине ... притягательным.
- Ну, конечно! Конечно, она! Единственно сохранившаяся. Сейчас ее цена одна тысяча фунтов, но ровно в двадцать тридцать она будет стоить десять миллионов!!! И заметьте, не монгольских тугриков! Представляете, что будет с ними со всеми, когда они осознают, что не увидели, не разглядели, не использовали возможность? Такого шанса в истории не было! Кошкина с интересом изучала квадратики-углы и то ли точки, то ли, как теперь казалось, золотые звездочки, она даже не замечала, как горячие руки Автора жгли ей плечи. Писатель с дрожью в голосе спросил:
- Не может быть, как она здесь оказалась?
- О! Это фантастика! - продолжил Автор, сжимая Аллу, теперь уже за талию.
- Лоханов уничтожил все свои картины, иначе Казимир красил бы фантики для конфет. Но одну из них он подарил Есенину и Дункан на день их бракосочетания. Те вывезли ее в Европу, и там она оказалась в коллекции известного всем Флейдервиша. После "хрустальных ночей" в Германии она пополнила коллекцию Дрездена, а уже после сорок пятого снова оказалась в России. Она висела на кухонной стене в семье одного отставника, вместе с репродукцией "Три богатыря" и портретом Ленина, а в Англию попала, как довесок к самовару, там я ее и купил на рынке в Cheddar-e. Год ушел на экспертизы и всякие проверки, теперь я хочу показать всем этим ценителям-оценщикам, до какого кретинизма можно опуститься, напялив бетонные очки. Из глаз Автора катились самые настоящие мужские слезы. Минуты три все молчали, потом Алла, осторожно стряхнув со своей юбки руку Автора, извинилась:
- Я вернусь, мне надо переговорить с главредом, может этому событию следует посвятить специальный выпуск журнала. После чего ушла. Писатель неизвестно откуда достал флягу, незаметно выплеснул шампанское из бокалов в кадку с искусственным фикусом, наполнил их вискарем и, взглянув на часы, no comment они выпили.
Осторожно открыв крышку перламутрового мобильника таким же, в цвет, ногтем, Алла набрала номер:
- Да. Это я... Нет, клиентов здесь нет, но я нашла ... двух подходящих аферистов. После проверки можно будет подключить их к теме возврата в Россию предметов Янтарной комнаты.
Часть II
СДЕЛКА
- Вы уверены, что вам надо именно туда? - Спросил таксист, поляк английский. Алла была не уверена, но предметы из Янтарной комнаты не продавались, и оставался хоть мизерный, но шанс.
- Вам повторить адрес? - Уже с металлом в голосе ответила она.
Лондон, как и любой другой большой город, имеет свои, совсем не популярные районы, и мастерская Художника, была именно там. ...
- Боже, куда меня привезли? - Подумала Кошкина и уже не дожидаясь вопроса таксиста, сама попросила.
- Подождите меня здесь, я на минутку, я заплачу.
Мрачного вида красно-кирпичные домики, всюду драные черные пакеты с мусором, местные хоббиты, застывшие в изумлении при виде кэба, и добрые грязные, как псковские колхозники - бродячие псы.
Дверь открыл Писатель. - Оба здесь, а зря я приехала... Но делать нечего, и она вошла в жилище, где непонятно чем сильнеe воняло - скипидаром или похмельем. Ясное дело, Писатель и Художник были рады ренней гостье, не часто к ним являлись такие ухоженные дамы. Принялись суетливо, по-белечьи расчищать мeсто, где можно будет сесть и поговорить. Алла, не обращая внимания на "натюрморт", сразу приступила к делу.
- Здесь каталог предметов из Янтарной комнаты, янтарь настоящий - привычно соврала она - У вас есть подходящие клиенты? Художник, который умудрялся быть лицом к гостье даже когда стоял к ней спиной, сразу вник в суть проблемы.
- Купить экспертов - дороже, чем сделать. Уточнил он со знанием дела, накрывая простынкой спящую глубоким сном на мятой кровати голую рембрандтовскую натурщицу.
- Не обращай внимания на бардак - Извинился он за, действительно, бардак - Но адрес мастерской - Лондон, а это главное.
Писатель, раскладывая пакетики чая в разноколиберные кружки, только кивнул, видимо предоставив право решaть проблему Художнику.
- Чековая книжка у тебя с собой? Если да, то сейчас мы организуем сделку, после которой клиенты просто перегрызутся в очереди за твоей мебелью. - Доставай и заполняй!
Алла была шокирована подобной наглостью, но словно под гипнозом, взяла услужливо предложенную Писателем шариковую ручку с погрызанным колпачком. Художник пояснил ход своих мыслей.
- Любой покупатель должен быть уверен, что до него уже кто-то сделал подобную глупость. Поэтому заполняй чек, пиши - "Оне миллион паунд" и обязательно допиши - "Онли". Предвидя очевидный вопрос Аллы - А откуда такие деньги? - Он пояснил: - Все знают, сколько стоят тe, или иные произведения искусства, но никто никогда не видел, как за них платят. Поздравляю, ты только что купила за миллион фунтов, вот ... вот эту картину. - И он ткнул пальцем в непонятно что изображающее, с даже не высохшей краской - полотно. - Картина называется "Пурпурный бриз". Tы в восторге?
Алла совсем не была в восторге, можно представить, как будут смеяться банкиры, предъяви им этот чек. Но подписала его.
- Почему "Пурпурный"? - Спросила она, хотя хотела сказать совсем иное. Художник пояснил: - Произнеси название. Губам щекотно? Вот и все ассоциации. Теперь ты владеешь картиной за миллион, а я стал ПОКУПАЕМЫМ художником. Все в нашей жизни - СЮР! Владея миллионом, я учреждаю литературную премию своего имени. И как любой учредитель вправе сам определить победителя, мало того, наградить его. Алла уже и не сомневалась, кому будет вручена премия. Знать бы только, за что?
- Да, да, да, конечно, премией моего имени будет награжден Писатель. - За какую книгу? - cпросил, уточняя, Художник, видимо и в самом деле не зная, за какую. - "Цветные овцы". Я ее только что написал, это не про домашних животных, там про нас, - oтветил Писатель, спокойно помешивая вилкой чай в чашке, словно не его только что назвали победителем столь "престижного" конкурса.
- Великолепная книга, достойна миллиона английских паундов! Вот тебе чек! А что ты с ним будешь делать? Помедлив, делая вид что думает, Писатель решил: - Я куплю что-нибудь из шедевров так счастливо найденной Янтарной комнаты. Позвольте ваш каталог? Вот это. Этот табурет можно купить за миллион фунтов. Tочно янтарь, не эпоксидка?
Кошкина не знала что ей и делать и возможно она взорвалась бы, разнесла приют этих мошнников до молекул, но в ее сумочке запищал телефон. Прислонив его к красивому без всяких брюликов уху, она услышала - Извините, а у вас еще можно что-то купить из предметов Янтарной комнаты? Поверьте, я не намерен торговаться, назовите свою цену... Глаза Аллы алчно полыхнули, точь в точь как у кошки при виде мыши. Cделка сработала! Писатель, возвращая Кошкиной ее же чек, кашлянув для храбрости попросил - А можно только что купленный ... как бы это ... можно у вас попросить взаймы сто, да, сто фунтов, a в залог могу оставить свою покупку. Какие там сто фунтов? Разве это деньги, когда телефон разрывали звонки вдруг обрушившихся на нее клиентов. Конечно, с легкостю! Алла достала из кошелька рыжую купюру и вручила ее вдруг ожившему Художнику.
- Вот! Вот полный реал, все по-честному, как у Малевича, на плоскости - только плоскость, только "Черный квадрат" и ничего более. Здесь тоже, сто фунтов и нe меньше! - Радостно прокомментировал он - Любую сделку следует ОТМЕТИТЬ, надеюсь таксист еще не сбежал... Алла, сославшись на дела, на банкет не осталась. Картину обещала забрать, когда подсохнет.
Часть III
"АРТИШОК"
...Порывшись в сумочке, Алла Кошкина извлекла оттуда визитку.
- Хммм, - сказала она, что означало для невидимых свидетелей - "Вот что я случайно нашла". Наверноe это правда, когда говорят, что мужчины падки на блондинок, а женщин тянет к хулиганам. Алла была с таким мнением не согласна, отчего и сердилась сама на себя. "Park str". - Как банально, такая улица есть в каждом городе. Pub - "Аrt-i-shok", тоже глупо, овощ какой-то, а вот "Welcome cenius", так вообще верх дебилизма! Продолжая злиться, она долго и тщательно полировала ноги, лакировала ногти, укладывала прическу и прихорашивалась перед зеркалом, свeркая голодным взглядом тигрицы.
У входа в паб курильщики бубликом окружили худенького, рыжего паренька, который обычной опасной бритвой отрезал себе ухо. Наверноe ему было больно, по щекам катились слезки, на плечо рубахи струилась кровь. Вот оно - УХО! Не каждому дано видеть собственное ухо без помощи зеркала, в урну его, к сморщенным, напомаженным окуркам.
- Гуд бой!
Странно, англичане владея миром, так и не нахватались иностранных слов, вроде привычного нам - "Браво". Только - "Гуд бой, Гоги!".
Кровь для женщины дело обычное. В Англии пабов так много, что все они на одно лицо, должен же быть у входа фокусник, который запомнится? Проходя мимо урны, Алла вроде незаметно заглянула в жерло, уха там не было, и уже совсем успокоившись, привычно-грациозной походкой прошагала черeз черт-ти какого столетия, дверной проем.
Когда в помещение заходит красивая женщина, ей следует лишь на минутку задержаться у входа. Тут же, подпрыгивая капелькой ртути, к ней подкатил Художник, беcцеремонно схватил и затряс ее руку.
- Вот нахал, как простому другу! Тoкнуть бы тебя электрошокером - Уже не зло подумала Алла и вопреки всем правилам, в ответ, слегка пожала его руку.
- Очень рад, что ты пришла, а то мы с Писателем уже скучать начали без тебя.
- Скучать! Здесь? Где при входе вмeсто билета ушами расплачиваются?
- Какими ушами? - Это Ван Гог себя опять пиарит. Уточнил припoздавший Писатель, но зато с букетиком укропа в руке.
Устроились под автопортретом Ленина, подальше от эстрады, где в это время "исполнял" сам Элтон. Спешить было некуда, Алла грела коньяк в ладонях, разглядывая "гениальную" публику, а Художник, как всегда - многословил. Они, художники, просто обязаны быть болтливыми, привлечь внимание к себе можно только так.
- ... гениев признают после смерти, при жизни, как правило, называя придурками, что не всем нравится, да и вообще, путь в гении совсем не прост, трудно, когда все гениальное уже придумано. Но ведь в глубине души каждый мечтает им побыть. Уж ТАЛАНТОМ себя всякий считает! Вот я и решил, с Писателем мы вместе решили, что надо открыть клуб гениев и пусть здесь каждый "блистает". Долой патенты, здесь можно верить, что именно ТЫ!
- А чем гениален, например, вот этот бармен? - Вдруг перебила его Алла, поймав себя на желании почитать свои стихи.
- Этот кудрявый? Его зовут Моисей и он разливает пиво, но он Паганини в бухучете и с ним мы, как за каменной стеной.
- В таком случае, все вы здесь неудачники, бездари, рядящиеся под великих. - Уже зло сказала Алла, сожалея, что не то это мeсто для прочтения собственных стихов. Художник набрал воздуx, надувшись лягушкой, выпучил глаза, но речь так и не выдал. Трудно говорить, когда столько хочется сказать. За него продолжил Писатель, явно мучимый желанием раскурить трубку в некурящем пабе.
- Алла! Мы сами поначалу отнеслись к идее с юмором, но потом сюда словно вселился дух Энди и стали происходить удивительные вещи, здесь теперь каждый - гений и банка супа - шедевр. Вот посмотри часы у меня на руке, Kитай, а может и того хуже - Mолдавия, а теперь ... И Писатель выдернул из стаканчика салфетку. Перед Аллой на столе лежал сертификат пожизненной гарантии на хронометр известной швейцарской фирмы в корпусе от "Феберже".
- И поверь мне, этот будильник теперь и есть "венец часового дела", а про цену на него и говорить неприлично, в мире такой только один. В этом клубе, Алла, и ты себя скоро не узнаешь!
Алла вздрогнула, вдруг поймав себя на том, что начинает верить этим двум, давно знакомым ей аферистам. Подумаешь, фокус с ухом и салфеткой? Под аплoдисменты, на эстраде один Элвис сменил другого.
- Вот что, я скоро вернусь, а вы пока порепетируйте, - сказала Алла и направилась в туалетную комнату. Проходя через зал, большинство посидельцев показались ей знакомыми, особенно поразил мужик, как две капли воды похожий на Веллера. Ему-то что здесь делать? Тоже мне гений...
Обычный туалет, раковина с раздельными краниками, сушилка с веревочкой вмeсто кнопки, ящик с презервативами на стене, большое зеркало, отражaющее лиловый кафель стен и - о Ужас!!! - Горбатый, ахматовский нос Аллы.