Я больше никогда не вернусь...

Галчона
Я больше никогда не вернусь в этот город, пропитанный запахом твоих сигарет и запахом твоего парфюма.  Не вернусь в город, в котором так легко и просто можно бродить по бесконечным улицам, вдоль которых выстроились одинаковые дома, сошедшие с открыток и фотокарточек 60-70-хх годов... бродить без тебя. Без тебя же встречать рассвет, дышать полной грудью, жадно глотая пыльный, густой воздух, начисто лишенный кислорода и оттого еще более пьянящий и тошнотворный и без тебя  бродить босиком по  чистым, словно слезы младенца, лужам и прятаться от летнего, но такого холодного и колкого дождя под густой кроной случайного клёна.   Я больше не вернусь туда, где мы не были счастливы.
Каково это?  Больше не зависеть от поездов, самолетов, автобусов и маршрутных такси. Не слушать разговоры попутчиков в тепло натопленном вагоне-плацкарте поезда, не  засыпать под ритмичные и до боли знакомые удары тяжелых чугунных колес, не вздрагивать от локомотивного гудка, разрезавшего тягучую ночную тишину.  Не зависеть от цифр на табло в аэропорту и от двух крыльев, несущих тебя над пропастью в километры.  Над пропастью, состоящую из безразличных людей, городов, машин, лесов, полей, пашен и всего того бреда или напротив, всех тех важных вещей, которые составляют чью-то жизнь. Над пропастью из боли потери или радости рождения, над пропастью любящих и ненавидящих.
Я больше никогда не увижу тусклого рассвета, не увижу, как солнце боязливо крадется по мертвенно-бледному небосклону, заставленному сотами-многоэтажками, похожими друг на друга в своем одиноком уродстве.  Не увижу редкую рябь облаков,  не услышу  шум ветра и шорох тысячи машинных шин.  Не услышу и твоих шагов, уверенных и сильных,  звучных, словно биение сердца. Не услышу, как в парке сплетничают воробьи, делясь последними новостями друг с другом и как легко машет крыльями белоснежный голубь, потерявшийся в  бетонных джунглях современного мира.
Каково это?  Увидеть новый мир, напрочь лишенный всяких красок и цветов,  наполненный до краев лишь оттенками черного, серого и белого, излишне резкий и контрастный, словно тщательно выверенная фотография, черно-белая фотография старого фотографа. Увидеть мир с безликими людьми, спешащими куда-то по своим делам и задевающими плечами друг друга, одинаковыми людьми в серых одеждах, с пустыми лицами, с кричаще-безвкусно  накрашенными ресницами. Увидеть мир без сожалений,  чувств, обязанностей, но наполненный до краев такой сладкой, приторно-сладкой и настоящей свободой.
Я больше никогда не смогу вспомнить вкуса твоей улыбки, уютно устроившейся в самых уголках твоих полных и правильных губ.  Незнакомых мне губ,  пленивших столько женских сердец и раздающих бездумно, безмерно никому не нужные, полные тоски и боли, поцелуи. Я больше не смогу дотронуться до твоей невидимой руки и согреться ощущением этого прикосновения, излишне робкого и нежного. Я больше не вернусь в город, где на  каждом углу, словно  на  виселице,  висит чья-то не сбывшаяся мечта, истощенная неверием в собственные силы и боязнью общественного мнения. Не вернусь туда, где  слово «любовь» лишено всякого смысла, где принято отдавать без остатка свое тело, истрёпанное многочисленными любовными ласками, но не душу…
… А впрочем, билеты  в безнадежное завтра, где только и остается, что надышаться твоим именем, уже куплены.