Выйдя от гостеприимного по нужде Арнольда Соломоновича Вика почувствовала душевную тяжесть, и крайнюю необходимость сбросить груз, накопившийся за эти несколько дней. Ей нужно было срочно побыть относительно одной, в спокойной обстановке разложить информацию по местам, и выбросить вон несущественное и случайное. У Виктории было такое место в парке «Молодёжный», где сама молодёжь появлялась лишь с наступлением сумерек, в остальное время его оккупировали пенсионеры из близлежащего района, случайные гости, и немногочисленные мамочки с колясками.
Парк был хоть и не на отшибе, но, по каким-то неведомым причинам, на него не пал глаз чиновничьей братии, и он сохранил, хоть и запущенный, но почти первозданный вид. Гравиевые дорожки частью заросли травой, как и потрескавшийся от времени асфальт; клумбы угадывались по бордюрам и тумбам, да по нагло цветущим неприхотливым самосеянцам, время которых не берёт; ухоженные плитами площадки напоминали тетрадные листы в клеточку, расчерченную зелёной травой. Однако в парке было всегда чисто, каких-никаких денег мэрия всё же выделяла.
Вика села на скамейку у пруда, ажурное литьё которой выгодно отличали её от своих модерновых сестёр, не густо разбросанных по местам «наибольшей дислокации» отдыхающих, и, достав, припасённую загодя булку, принялась кормить уток. Это её успокаивало. На время она отключилась от действительности, и впала в состояние безмятежности, ей стало необычайно легко под тенью ивы, среди шелеста листьев, всплеска воды и негромкого кряканья диких уточек.
- Ты сел играть чужую игру, сынок. Так что, не обессудь…
Вдруг, услышала она фразу, которая заставила её вздрогнуть, и повернула голову влево. Чуть поодаль на лавочке сидели двое мужчин, одному было около семидесяти, другой был лет на двадцать моложе, между ними стояла шахматная доска, и фраза, судя по всему, относилась к игре. Вика, погружённая в свои мысли, совсем не обратила на них внимания, и создавалось впечатление, что они материализовались только что, из ниоткуда, из морока летнего зноя.
- Не торопись отец. Ты плохо знаешь поросль молодую.
- Да знаю, знаю… Ты всё продолжаешь тягаться со мной – старым волком… Сюда ходить нельзя. И вообще, соглашайся на ничью.
- А если сюда?
- Понимаешь, это больно, но не смертельно. А сильного противника нужно бить наверняка… Я вот сюда. И не забывай, это чужая комбинация, суть которой ты не понял, и пытаешься выстроить игру на импровизациях. Это даёт тактические преимущества, но стратегически вариант проигрышный.
- Ну, тебе это вряд ли удастся. Шаблоны часто ведут к гибели, если играешь с непредсказуемым игроком.
- Ты уже до пенсии дожил, а всё такой же горячий. И как ты до неё дотянул, не соблюдая правила игры?
- Правила всегда можно изменить…
- Отвергая правила системы, ты из неё вылетаешь, и получаешь… мат.
- Или играешь свою игру…
- Не в жизни, сынок. Не в жизни… В жизни всё намного проще – ты становишься трупом.
« Интересно, а какие правила в игре без правил? Милка нарушила мою комбинацию, но я не хочу ей ставить мат. Я предлагаю ничью… Однако, на сколько я знаю свою дочь, она на это не пойдёт, и нужно создать патовую ситуацию. Но, это не просто. И хуже того… я не знаю свою дочь. О-поз-да-ла. Теперь догонять.
А может бросить всё к чёрту? Выгнать Марка… Арни будет только рад… Бросить всё и уехать в деревню. Но, как? «Не позволяй своим чувствам тобой управлять. Этой слабостью воспользуются другие. Запомни это, доченька. Холодный рассудок сильнее пламени эмоций…». Ох, как ты, мама, права. Нельзя оставлять недоигранных партий… Мила, судя по всему сейчас выбыла из игры, ей сейчас не до шахмат».
Ох, как заблуждаются родители, не зная своих чад… Заблуждалась и Виктория, ибо Мила уже вела свою игру, о которой мать и не подозревала..