Оливер с куском мела в руках мерил шагами аудиторию. Студенты – часть из них вольные слушатели, получавшие дополнительный зачет, - записывали лекцию в тетради, профессор терпеливо ждал, пока они закончат, прежде чем продолжить. Антропология полинезийских племен была его любимым курсом, и он искренне надеялся, что кто-то из студентов тоже заразится его рвением.
- Итак, мы видим, что антропологи, изучающие полинезийские племена, немало почерпнули из сенсационных дневников Луи де Бугенвиля и его команды, а также из записей таких путешественников, как Джеймс Кук и Жюль Дюмон-Дюрвиль. А теперь скажите мне, кто еще внес вклад в изучение полинезийцев?
Несколько человек подняли руки – хороший знак. Оливер пробежался взглядом по лицам и указал на Джеймса Маллоя, рыжеволосого парня из Ипсвича.
- Слушаем вас, мистер Маллой.
- Миссионеры, профессор.
- Может, назовете кого-то конкретного?
- Да, конечно. Лаваль, Тернер, Бингем. Это из тех, кто первые приходят в голову.
- Замечательно, - кивнул Оливер. – Однако стоит отметить, что Полинезия всегда привлекала жителей Запада. Отчасти этому поспособствовали фантастические, пусть и утрированно экзотические, пейзажи, написанные французским художником Полем Гогеном, о нем вы могли слышать на занятиях доктора Годдарда. Перед тем как переехать на Маркизские острова, он некоторое время жил на Таити. Картины того периода полны религиозного символизма, и это, вкупе с романтическим примитивизмом его работ, несомненно, подвигло прочих отправиться вслед за художником, чтобы самим открыть эти далекие острова.
- Вы тоже отправились туда за Гогеном, профессор? – спросил с места Маллой. – В конце концов, вы там целых три года пробыли.
В аудитории послышались приглушенные смешки. Этого стоило ожидать: прошло совсем немного времени, и слухи о том, чем закончилась экспедиция в племя йопаси, дошли и до студентов.
- Отчасти – да, - кивнул Оливер, кладя мел на стол. – Но об этом потом, сейчас у нас история исследования Полинезии. Вам может показаться невероятным, но первыми, кто начал серьезно изучать местных жителей с точки зрения антропологии, были русские.
- Красные сволочи? – переспросил студент по фамилии Джексон. – Да не может быть!
- Вполне может, мистер Джексон, - сказал Оливер, и среди слушателей поднялся возмущенный гул. – Да, я знаю, что в наши дни не принято признавать за русскими какие бы то ни было заслуги, но факты от этого не перестают быть фактами.
- Чертов русский застрелил президента Мак-Кинли! - выпалил Джексон.
- Начнем с того, что Леон Чолгош не русский. Он родился в Мичигане, а фамилия у него и вовсе польская. Более того, он не был большевиком – скорее, анархистом, - сказал Оливер. – Одна из его современниц, Эмма Гольдман, даже сравнила его с Брутом, убившим Юлия Цезаря.
- То есть, по-вашему, этот Чолгош не преступник?
- Я этого не говорил, - Оливеру не нравилось, во что может вылиться этот разговор, и он поспешил замять его. – Я всего лишь хочу удержать вас от навешивания ярлыков. «Русский» еще не значит плохой или недостойный внимания. Вы – ученые, и вас должны интересовать только факты. Нельзя поддаваться массовой истерии, она искажает истину и не дает взглянуть на вещи объективно… Вернемся к теме?
Джексон безразлично пожал плечами, но по лицу его было видно, что в нем уже зреет недовольство и преподавателем, и предметом.
- Вернемся к теме? – повторил Оливер, обращаясь к остальным. – Русское географическое общество было основано в Санкт-Петербурге в 1845 году. Одно из его подразделений занималось сбором сведений по этнографии, верованиям, мифологии и языкам народов Центральной Азии, Сибири и Дальнего Востока. Нас как антропологов, изучающих полинезийские племена, больше всего интересуют находки, касающиеся шаманов.
Оливер записал незнакомое слово на доске.
- Шаманизм – форма представлений о вселенной и взаимосвязи человека с природой. С точки зрения шаманов, вселенная дуалистична и делится на реальный и потусторонний мир, или мир духов. В основе шаманизма лежат анимистические верования в существование души и духов, одушевленность природы и всего сущего. Само слово «шаман», кстати, пришло из языка племени эвенков.
- То есть, они вроде как колдуны?
- В каком-то смысле, да, - ответил Оливер. – Шаманы играли ключевую роль в жизни племени, оберегая его и выступая в качестве… посредников при общении людей с духами.
- А от чего они оберегали свое племя? – взволнованно спросила одна из вольных слушательниц, кажется, ее звали Аманда Шарп.
У нее была какая-то техническая специальность – странно, что она выбрала такой предмет, как антропология, - но Оливер ни в коем случае не считал это причиной отказывать ей в посещении занятий.
- Очень интересный вопрос, мисс Шарп, - сказал он, сев за стол и раскрыв книгу. – Шаманами становились в основном мужчины, очень редко – женщины, и их главной задачей было улавливать и истолковывать перемены в природе и мире, чтобы уберечь племя от голода или истребления. Например, шаманы племени ненцев весной и осенью отправлялись в тундру, чтобы изучить почву и поведение птиц и зверей: так они определяли пригодность пастбищ и охотничьих угодий и, если нужно, уводили племя на другое место. Однако они противостояли и другим, более весомым угрозам. Головной убор шаманов у эвенков и бурятов делался из костей и перьев, а венчали его железные рога. И это было не украшение, вовсе нет, - это было боевое облачение для сражений со злыми духами. Самый известный образ такого духа: чудище, обитающее в затерянном городе, чье пробуждение будет означать конец света.
Лицо девушки вдруг побелело. Оливеру показалось, что ее напугали рассказы о шаманах и чудовищах.
- И вот здесь мы можем наблюдать очень интересную вещь: ритуалы, заклинания и молитвы неизвестным божествам у племенных групп в Полинезии, Микронезии и даже более отдаленных регионах удивительно схожи, если не сказать идентичны.
- Как такое возможно? – удивился Маллой. – Не могут же у них быть общие предки – на таком-то расстоянии.
- Верно подмечено, мистер Маллой, - сказал Оливер. – Действительно, эти группы слишком разнесены в пространстве, чтобы можно было установить связь между их культурами. Но что если эта связь куда глубже? Что если она уходит корнями в первобытную эру, когда человек еще не был разумным царем природы, как мы с вами, и отличался от других приматов только прямохождением?
В ученых кругах еще не утихли отголоски «Обезьяньего процесса» против учителя Джона Скоупса, и Оливер подвергал себя определенному риску, обращаясь к теории эволюции. Впрочем, в Мискатоникском университете не считались ни с Актом Батлера, ни тем более с вердиктом судьи Ролстона и продолжали преподавать основы дарвинистского учения. Несмотря на это, по неизвестной Оливеру причине, ни одного преподавателя за подобное нарушение так и не привлекли.
Никто не стал возмущаться, и Оливер продолжил:
- Что если наши предки знали о великом и ужасном зле, и знание это связало человечество по всему миру? Может, этим объясняется сходство практик столь отличных друг от друга шаманских традиций? Может, речь идет о коллективном сознании, которое предшествовало современному цивилизованному мышлению?
Ответом Оливеру послужили недоверчивые лица слушателей. Он взял мел и записал на доске несколько транскрипций: на взгляд неспециалиста, это был бессмысленный набор звуков, в основном согласных, выговорить которые не представлялось возможным.
- Откройте, пожалуйста, девяносто седьмую страницу. Там приведен отчет об экспедиции Уильяма Ченнинга Уэбба, профессора Принстонского университета, на западное побережье Гренландии. Ему и его коллегам удалось обнаружить выродившееся племя эскимосов, культ которых представлял собой необычную форму дьяволопоклонства. Их ритуалы, по описанию Уэбба, были кровавыми и отвратительными – полная противоположность тем, что практиковались обитателями Полинезии и побережья Сибири. У меня сложилось впечатление, что одни шаманы пытались призвать некого морского дьявола, а другие хотели этому воспрепятствовать.
- И на чьей стороне были йопаси? – спросила Аманда Шарп.
- На стороне последних, - ответил Оливер. – Выведать у них что-либо было нелегко: очень уж в их племени боялись этого божества. И даже когда мне удалось добиться от них хоть какого-то объяснения, оказалось, что ни в одном языке нет слов, способных в полной мере описать тот кошмар, против которого они боролись.
- А шаманы знали, где обитает этот морской дьявол?
За три года, проведенных в племени, Оливер сумел сблизиться с йопаси. Они жили на безымянном островке в восточной части Полинезии, почти на самом краю света – дальше были только безбрежные просторы Тихого океана.
- Да, мисс Шарп, - сказал Оливер. – Но давайте послушаем сначала ваше предположение.
- На дне океана, - сказала она не задумываясь. – В гигантском затонувшем городе.
Такого ответа Оливер не ожидал. Да, избранная часть монографий о его экспедициях все же увидела свет, но ему даже в голову не могло придти, что их прочтет кто-то вне узкого круга коллег-антропологов. А что до неопубликованной мифологии йопаси со всеми ее жуткими подробностями, то о ней не мог знать никто.
- Да, вы правы. В затонувшем городе глубоко на морском дне.
Маллой поднял руку, и Оливер уже знал, что тот собирается сказать. Рыжеволосый студент не заставил себя долго ждать:
- Но ведь йопаси исчезли – испарились, – профессор Грейсон? Может, этот подводный дьявол выбрался на поверхность и сожрал их?
Его слова были встречены робким смехом, но Оливер лишь с усталой улыбкой посмотрел в насмешливые глаза Маллоя. Он узнавал этот взгляд. Именно так смотрели на Грейсона коллеги, в том числе и давно знакомые.
- Что ж, видно, кому-то из моих ученых товарищей не терпится распространять досужие сплетни, - произнес Оливер, сев на край стола и сложив руки на груди. – Хорошо, я расскажу вам обо всем, что произошло. Можете спрашивать.
Он глубоко вздохнул. Меньше всего ему хотелось обсуждать крах самого масштабного из своих трудов, но любые слухи следовало пресекать на корню, пока от многократных пересказов они не разрослись во что-то несусветное.
Первым задал вопрос Джексон:
- Как могло исчезнуть целое племя островитян?
- Я и сам задаюсь этим вопросом, мистер Джексон, - ответил Оливер. – Да, у йопаси были лодки, небольшие рыбацкие каноэ, но едва ли на таких можно было доплыть хотя бы до соседнего острова. Кроме того, из общения с ними я уяснил, что они определенно не собирались покидать обжитого места. Один из шаманов, описывая ритуальные практики племени, говорил, что у йопаси есть «высший долг», своего рода пост, который они никак не могли оставить.
- И что же, по-вашему, с ними случилось?
- Если бы я знал… Когда наш корабль подошел к бухте, остров выглядел так, будто по нему пронесся ураган или его накрыло гигантской волной цунами: все деревья погнуты, на земле нет живого места, повсюду лишь камни – черные, будто обугленные после страшного пожара. Я видел такое впервые и, надеюсь, больше не увижу.
Это было прошлым летом, но одного воспоминания было достаточно, чтобы вновь ввергнуть Оливера в уныние.
- От островного рая не осталось и следа, - продолжил он. – Вместо цветущих зеленых зарослей – адская пустошь, будто из Тихого океана нас забросило в Западную Европу, на поле боя, изрытое воронками от снарядов. Мы обыскали остров вдоль и поперек, но за несколько дней так и не нашли ни единого следа йопаси, ни единого живого существа. Ни птиц, ни ящериц, ни змей, ни насекомых. Никого и ничего. Что-то уничтожило все живое на этом острове, но что и как – не представляю.
- И все же? – спросила Аманда Шарп. – Может, это было извержение вулкана? Или подводное землетрясение?
Оливер мотнул головой.
- Ни человек, ни природа не обладают такой силой, чтобы стереть с лица земли все живое и при этом не оставить следов. А тут ни пирокластических отложений, ни разломов – ничего, что указывало бы на какую-либо естественную причину.
- То есть, вы хотите сказать, что в исчезновении йопаси виновно нечто сверхъестественное? – уточнил Маллой.
- Именно так, но я не имею ни малейшего понятия, что бы это могло быть, - ответил Оливер. – Поверьте, я бы все отдал, чтобы узнать это. Три года я изучал племя йопаси, а теперь ни одной из моих работ не суждено увидеть свет – что может быть ужаснее для ученого? Университет затратил тысячи долларов, чтобы отправить меня и еще несколько десятков исследователей на другой конец света, так что подобная неудача забудется еще очень нескоро.
Если вначале студентов переполняло желание насладиться злоключениями преподавателя, то к концу рассказа оно сменилось сочувствием. Выслушав Грейсона, они уже сожалели о том, что вынудили его поведать эту историю, и стыдились своего недавнего рвения.
Оливер взглянул на часы, висевшие в дальнем конце аудитории, и сверился со своими.
- На сегодня, пожалуй, все, - объявил он. – Не забудьте, что к следующей неделе вам нужно прочитать третью часть «Фольклора сэлишских племен», где изложены предания индейцев оканагон, собранные Мэриан Гулд. Жду от вас гипотез о том, как этнографическое распространение этих племенных групп отражается на составе преданий.
Студенты начали расходиться – кто-то с облегчением, кто-то уже не мог дождаться следующего занятия. Оливер взял драную тряпку и начал стирать записи с доски. Робкое покашливание заставило его обернуться. У его стола, опустив глаза, стояла Аманда Шарп, дрожа, как первокурсник на неделе перед сессией.
Она молчала.
- Вы хотели меня о чем-то спросить, мисс Шарп? – спросил Оливер.
- Да, наверное, не знаю, - ответила Аманда. – Все это как-то глупо, но…
Она снова умолкла. Оливер тем временем собрал свои конспекты и книги и сложил их в портфель.
- Уверен, не глупее, чем моя история с пропавшим племенем полинезийцев, - криво усмехнувшись, подбодрил ее он.
Аманда улыбнулась в ответ, и, всмотревшись повнимательнее в ее лицо, Грейсон увидел, что тени под ее глазами, которые он сначала принял за макияж, на самом деле были следами недосыпания.
- Да, пожалуй… Но я даже не знаю, с чего начать.
- Начинать, как мне кажется, лучше всего с начала, мисс Шарп.
- Вы правы, - отозвалась она. – Просто все это настолько невероятно, что я даже не знаю, стоит ли и говорить… Вы будете смеяться, да еще за дурочку сочтете.
- Все хорошо. Просто расскажите мне, что вас беспокоит, а я обещаю отнестись к этому предельно серьезно. Итак, о чем вы хотели со мной поговорить?
По лицу Аманды было видно, что она пытается собрать в кулак всю свою смелость. Оливер вдруг понял, с каким трудом ей дается это признание. Неужели произошло что-то настолько ужасное, что она и слова вымолвить не может?
- Вы сегодня упоминали о затонувшем городе – ну, том, в котором, по мнению йопаси, живет морской дьявол…
- Да-да, - кивнул Оливер. – Они еще называли его «склеп пришельцев со звезд». И что дальше?
- Кажется, я его видела, - произнесла Аманда.