Плывунами называют водонасыщенные пески и супеси, под влиянием механических воздействий способные расплываться и двигаться (течь)... (Википедия)
Хороша жизнь, когда кругом все ладится!
Сегодня бригаде Николая досталась ночная смена, что вовсе не портило настроения. Утром Люську с дочкой успел отправить в школу – учить да учиться, хорошо выспался как раз к их приходу. Обе они, как по расписанию, заявились, из школы вместе, держась за ручки, как две лучшие подружки, сияющие , как розы. Была причина радости: сегодня директор объявил о предстоящей в ближайшее воскресение коллективной вылазке в Москву в зоопарк и о том, что старшей по поездке назначается классный руководитель Лариса Николаевна, Люськина мама.
К вечеру, разобравшись с семейными делами, Николай отправился на смену. До шахты – рядышком, минут 30 неспешной ходьбы под еще не севшим сентябрьским солнцем. Ну, а там – тоже все привычно, почти как дома: краткий обмен новостями с приятелями, получение нарядов на работу, переодевание в шахтерскую спецовку, прохождение табельной, получение света и приборов и – на свое рабочее место, в угледобывающий забой, или попроще – в лаву.
Вот я и говорю, что хорошо, когда крутом все ладится! Хороший день, хорошее начало смены; хороший забой. Прямая, как по струнке, лава, выдержанная мощность пласта, высоко поднятые к кровле шнеки угольного комбайна. Только работай, выдавай план на-гора!
Николай поправил каску, получше сконцентрировав острый лучик шахтерской лампы на рубящих зубках шнека, включил комбайн. И сразу железная тишина вокруг сменилась на трясущую всю душу вибрацией железа, металлическим скрежетом и еще массой других звуков. Завращались шнеки комбайна, разрушающие угольный массив, масса угля в непроницаемом глазу облаке угольной мелочи и пыли посыпались на конвейер.
Хороша жизнь, когда кругом все ладится! Шестнадцатитонная махина угольного комбайна медленно ползла вперед, тут же секции механизированной крепи выдвигались туда, где уголь в массиве только что был вынут комбайном. Обрушенный на конвейер уголь уходил куда-то вперед, чтобы через какое-то время заполнить собой железнодорожные вагоны на поверхности..
Так красиво, планомерно и привычно шла работа и этой смены. Но так бывает, что и во всем привычном, вдруг появляется какой-то диссонанс. О первом диссонансе сообщил комбайн. Он как-то изменил тон своего мощного рыка, дернулся вперед и вместо угольной массы с зубцов посыпалось нечто серое, похожее на влажный серый песок.
За несколько секунд серая масса засыпала комбайн и призабойное пространсво. Комбайн и конвейер остановились. Наступила звенящая в ушах тишина. И сквозь эту тишину – кап, кап, кап – капли воды, ускоряющие свой бег и переходящие в звенящий тоненький поток.
Плывун! Одна из самых больших неприятностей. Николай почувствовал, как густая жидкая масса, вытекая из-под комбайна, начинает обволакивать его. Мысли дурные да панические в голове не копошились – работал опыт и автоматизм действий. Аварийное отключение всех электроисточников – здесь же, на комбайне. Включил аварийный сигнал по лаве – «делай ноги». Пронзительный вибрирующий звук, при появлении которого рабочий сперва мгновенно перемещается в ближайшее безопасное место, а потом уже включает думалку – оценить, откуда может исходить опасность и куда именно надо «делать ноги», а далее – действует по туго-натуго вбитому в голову Плану Ликвидации Аварий – главному Закону действий в шахте при любой аварии.
Лава стоит, энергия выключена, рабочие оповещены. Теперь – можно и о себе, любимом. Плывун засосал ноги и спецовку пока не выше пояса. Секунды 3-4 резерва жизни есть. Подтянулся, повис, зацепившись руками за конструкции крепи, энергично засучил ногами. Так, сапоги вместе с брезентовыми брюками сползли в вязкую трясину плывуна - плывун оставил их себе как дань – так теперь они там и останутся. Полураздетый, босиком, пролез до края комбайна и успел еще последней секундой сигануть через растущую густеющую лужу плывуна. Вроде бы еще жив. Теперь – только опередить плывун, не дать ему догнать себя и завалить.
Впереди, уже у штрека, мелькали огоньки уходящей бригады. Посчитал по огонькам – все, кто были выше комбайна, успели. Рысью все вместе ушли от догонявшей их лавине плывуна. Догнал бригаду, уточнил, на каких точках работали остальные люди.
Дошли до пересыпа – пункта погрузки угля с конвейера в вагонетки. Одновременно со стороны ствола подъехал шахтный электровоз с бригадой горноспасателей. Главная задача: еще раз пересчитать вышедших из лавы людей, выяснить, кого из них не хватает. Не хватало троих. А воон по штреку еще два фонарика бегут. Подбежали – Николай и Коля – огонек, прозванный так за за веселый, неуемный характер. Оба работали по разгрузке лесоматериалов у лавы и по тревожному ревуну первыми успели уйти.
Не хватает только Толика по прозвищу Разлука. Никто не помнил толком фамилии этого Толика, и звали не иначе, как Разлука за его за его огромные, черные и всегда до трагизма печальные глаза.
Обстановка выяснена. Пора приступать к работе. А это уже – чистая работа горноспасателей. Включившись на всякий случай в дыхательные аппараты, нагрузившись всевозможным шанцевым инструментом, бодрым шагом уходят под небольшой уклон штрека к лаве. Нового выброса плывуна можно уже не бояться, тот, что был в пустоте над угольным пластом, в считанные секунды или минуты выдавился в горные выработки. Теперь нужно только найти человека, который не успел уйти, вывести или вынести его за пределы вышедшего плывуна, до людей, а потом – обследовать заплывуненные выработки, проходимости воздуха по ним и приступать к их и приступать к массе своих прочих дел по ликвидации самой аварии.
Толю Разлуку и не искали даже. Сам нашелся под ногами горноспасателей. Над лужей густого плывуна, как из трясины, светились печальные глаза Николая и булькающий рот. Булькающий потому, что вода с песком уже заливала ему рот, и чтобы дышать хоть как-то, он хватал ртом воздух вместе с этой водой, стараясь не всосать песок в легкие. Короче, тик в тик успели, секунда в секунду. Ухватили за подбородок, оттянули голову назад, чтоб смог бы наконец дышать воздухом, и за несколько минут откопали пострадавшего из-под плывуна. Не повезло мужику! Когда стал уходить от плывуна – подскользнулся на какой-то ерунде, попал ногами в какой- то приямок – тут его и прихватило: ноги-руки засосаны песком, голова – над водой. Счастье еще, что вода этом месте выше уже не поднялась! Идти уже не смог, говорит, свои пол-тонны песка на сегодня уже съел. Ну, а это – дело уже обычное: на носилки, да вшестером рысью до электровоза на штреке. На верхнюю крышку уложили Разлуку вместе с носилками , электровоз пошел к стволу. Навстречу – новый состав: электровоз и несколько вагонов с досками для отшивки плывуна и с соломой. Чистую воду солома пропускает, и песок набивается в солому, препятствую свободному протеканию воды.
Выехали всем составом бригады на-гора, вышли на поверхность. У ствола – естественно, целое шоу. Шахтерские жены со всего поселка прибежали, убедиться самолично, что целы их кормильцы. Радуются, а рёва все равно хватает. К стволу их милиция не допускает – не положено. И откуда милиция-то в этаком количестве в поселке взялась? Не иначе, как из района вызывали. Несколько машин ВГСЧ – прямо у здания ствола, да руководство ходит, обстановку успокаивает. Хотя и успокаивать-то нечего. Шахтеров самих – героев события – никто толком и не разглядел. Выскочили от ствола на секунды – показаться, что целы, мокрые насквозь, в иле да еще кто-то и босиком – сапоги в песке оставили.
Лаву, естественно, через какое-то время от плывуна осушили, песок зачистили, механизмы запустили. Отлично доработали лаву до ее завершения, подобных казусов в этой лаве уже не наблюдали. Но это - в этой, отдельно взятой лаве. И каждая лава как будто испытывает человека: кто – кого. Потому, видать, и существует веками уже поговорка: уголька без крови не бывает. И еще – ушел в прошлое этот статус, завоеванный шахтерами своим трудом: ШАХТЕРЫ – ГВАРДИЯ ТРУДА! Да так оно и есть, по сути дела.