Седовласый пожилой господин каждый вечер в одиночестве сидел под зонтиком на лежаке муниципального пляжа в Протарасе. Он производил впечатление скучающего бизнесмена или уставшего профессора филологии, который выбрался отдохнуть к берегам Средиземного моря. В руках у него была книга Шопенгауэра, открытая, если присмотреться все время на одной странице. Ведь книга была прикрытием. На самом деле, он рассматривал женскую половину отдыхающих. Я случайно поймала его пристальный взгляд, когда одевалась. Причем смотрел он отнюдь не в глаза, а на мои прелести, ничуть не смущаясь. Поняв, что я заметила его внимание, он кивнул мне как старой доброй знакомой. Но я сделала вид, что не заметила, ведь его возрастная категория была вне моих возможных симпатий.
На следующий вечер он поздоровался со мной. Я суховато ответила, впрочем, мило улыбнувшись. Еще через вечер мы столкнулись в воде. Как старый ловелас он отпустил мне витиеватый комплимент про мои синие глаза, отражающие лучи солнца и бирюзовые волны. я вежливо улыбнулась, но предпочла уединение. Он гордо продвигал свое грузное тело к берегу. Как старый морской волк, как капитан старинной каравеллы, как тот, кто знает себе цену . И вскоре снова в одиночестве сидел на лежаке с открытой книгой в руках.
Через пару дней я плавала в море и от скуки рассматривала немногочисленный народ на пустеющем пляже. Мой взор остановился на крупноватой матроне, которая как ледокол в Арктике, снося все на своем пути, продвигалась к выходу. Она была одета в кричащего цвета сарафан. Ее грудь грозно вздымалась, когда ей приходилось переступать через чьи то ноги. За ней, семеня ножками, спешил суетливый мужичонка, груженый пакетами и обвешанный полотенцами.Спина его была согнута, глаза словно выискивали пятицентовую монету. Вспоминалась сцена из старого фильма, где несравненная Фаина Раневская произносила свою знаменитую фразу "Муля, не нервируй". Мужичонка обреченно слушал, то что говорила ему его дама. Он повернул голову. И я потеряла дар речи. В понуром мужчине я узнала своего "шапочного" знакомого. Красавец капитан, покоритель женских сердец, ловелас и угодник пропал. Остался типичный подкаблучник.
Очередной сложившийся образ оказался просто иллюзией.