Россия поднимается мучительно
на ноги с четверенек и колен.
Вся мудрость, что казалась поучительной,
немеет перед зверством новых сцен.
Из лабиринтов выбираясь ощупью
не виденным ещё кошмарным сном,
боль расплескалась по Болотной площади
стояньем толп студёным зимним днём.
История, укройся за скрижалями,
за щелкою таи свой строгий взор.
Гляди, как избивали Развозжаева,
вытягивая самооговор.
Пожившие уже и не успевшие
в одном строю встречают бытиё,
соединяя пальцы побелевшие,
чтоб сохранить Отечество своё.