Весь следующий день Родверт провел в таверне «Лукавый Гном». Точнее не в самом питейном заведении, а в гостиничной комнате, которую он накануне арендовал у Дома Спинглера за один дилвар. Это было не самое приятное времяпрепровождение. Юноша попеременно впадал то в траурное оцепенение, то в состояние деятельной нетерпеливости и тогда принимался энергично расхаживать по комнате, нервно теребя пальцами пуговицы на одежде. Изредка им овладевала необъяснимая тревога, заставлявшая молодого воина подходить к окну, отодвигать занавеску и с беспокойством выглядывать на улицу.
В один из таких моментов Родверт стал нечаянным свидетелем странных приготовлений, происходящих внизу. Сначала он увидел людей, сходившихся по двое-трое или сбивавшихся в небольшие группки. Судя по активной жестикуляции и беспокойной мимике, горожане были крайне встревожены каким-то известием. И, наверное, очень неприятным, поскольку многие женщины, которых он успел заметить, шли по улице, непрестанно вытирая кружевными платочками покрасневшие от слез глаза. Родверт не знал, к чему можно приурочить такое явление. Он хотел было вернуть на место приподнятый край занавески и обойти вниманием странную сходку, как вдруг его осенила ужасная догадка. Ведь подобное беспокойство жителей могло вызвать лишь одно событие – известие о кровавом побоище, учиненном прошлой ночью в Сомберском лесу и произошедшем, надо сказать, совсем недалеко отсюда.
Родверт в ужасе отпрянул от окна, словно кто-то из собравшихся внизу мог нечаянно поднять глаза, узреть за стеклом его бледный лик и явиться, чтобы арестовать или, что более вероятно, вытащить на улицу и линчевать. Юноша не собирался завершать свое пребывание в Гостоне экскурсией на городскую площадь с последующим восхождением на эшафот. Он решительно отступил вглубь комнаты, схватил ключ, лежащий на прикроватной тумбочке рядом с фарфоровой урной, тихо прокрался к двери, избегая наступать на скрипящие доски пола, и заперся изнутри. После этого забрался на кровать и сидел там, поджав под себя ноги, до тех пор, пока тишину комнаты не разорвал внезапный и громкий стук в дверь.
Родверт подпрыгнул от неожиданности. За все прошедшее время его уединение нарушали только два человека. Первый – это многоуважаемый Дом Спинглер, хозяин таверны. Он уже несколько раз наведывался к молодому воину и все пытался разузнать, куда подевался его таинственный приятель, почему друзья не открыли дверь, когда по их просьбе привели разбуженного посреди ночи лекаря Делфи; и самое главное – как Мэлитрану удалось покинуть «Лукавый Гном» совершенно незаметно. Родверт предпочитал отвечать на эти вопросы односложно, всячески скрывая нелицеприятную правду. Старина Дом не производил впечатления человека, на которого можно положиться в трудную минуту. Для геддера Спинглера первоочередную роль играли деньги, а у Родверта, как назло, после дорогостоящего ритуала кремации в карманах не осталось ни единого содера. К тому же юноша поздно спохватился – он не успел спрятать урну с прахом товарища и опасался, что означенный предмет вот-вот попадет в поле зрения хозяина таверны и вызовет у того вполне закономерные вопросы, поскольку, как полноправный житель Гостона, он мог быть широко осведомлен относительно того, какую продукцию поставляет местный крематорий. Но, к счастью, этого не произошло. Получив необходимые ответы – возможно не совсем исчерпывающие, но достаточные для того, чтобы удовлетворить жгучее любопытство – геддер Спинглер удалился восвояси.
Вторым же человеком и единственным, появлению которого молодой воин был несказанно рад, являлся Монго. Но утренние и дневные хлопоты совершенно лишили паренька возможности заходить к новоиспеченному приятелю.
Теперь же Родверт сидел на кровати, затравленным взглядом смотрел на дверь, сотрясающуюся под непрекращающимися ударами, и гадал, стоит ли ему выпрыгнуть в окно и спастись бегством или лучше все-таки остаться и встретить опасность лицом к лицу, как подобает настоящему мужчине.
- Род, ну что же ты не открываешь? – донесся через замочную скважину приглушенный голос Монго. – Я ведь знаю, что ты там!
Родверт в мгновение ока оказался возле двери.
- Монго? Это ты? – задал он самый бессмысленный вопрос из всех, какие только можно придумать в данной ситуации.
- Нет, это явилась Алихана, чтобы одарить тебя мудростью тысячелетий, - съязвил паренек. – Конечно, я! А кто еще?
- Ты один?
- Ну… Если не брать в расчет тяжеленный поднос, то – да, - отшутился Монго, хотя по его голосу было слышно, что ему порядком надоело разыгрывать роль незваного гостя.
Родверт отпер дверь, а Монго ввалился внутрь, спиной распахнув ее настежь. В руках он и впрямь держал поднос, заставленный тарелками и чашками. Среди хаотического нагромождения посуды возвышалось два кувшина, а сбоку притулилась связка металлических столовых приборов. Насколько мог судить Родверт, окинув беглым взглядом ношу своего нового приятеля, количество посуды предназначалось для сервировки стола явно не на одну персону.
- Ух! – облегченно выдохнул Монго, устанавливая поднос на столе и придирчивым взглядом окидывая содержимое тарелок и кувшинов, чтобы убедиться, что по дороге он не расплескал ни единой капли. И затем, удовлетворенно кивнув, принялся переставлять посуду на столешницу.
- Ко мне должен кто-то присоединиться за обедом? – спросил Родверт, с сомнением наблюдая за манипуляциями Монго.
- Я, если не возражаешь, - сообщил паренек, бросая мимолетный взгляд на юношу. - У меня выдалось несколько свободных минут, и я решил провести их с тобой… Если ты не против, конечно, - поспешил добавить мальчик, заметив, что компаньон, похоже, не разделяет его энтузиазма.
- Разумеется, нет! Я буду рад твоей компании! - усмехнулся молодой воин, хотя не мог не отметить, что для того, чтобы растянуть губы в улыбке, ему потребовалось гораздо больше усилий, чем обычно.
Воспользовавшись тем, что Монго был всецело поглощен сервировкой стола, он прокрался к двери, захлопнул ее и снова закрыл на ключ. Характерный щелчок сработавшего замка не укрылся от тонкого слуха Монго. Мальчик поднял голову и вопросительно посмотрел на Родверта.
- В чем дело? Почему ты запер двери?
- Чтобы нам не мешали, - пояснил тот, но, тем не менее, вытащил ключ из замочной скважины и опустил его в карман.
- Я знал, что геддер Спинглер слегка надоедлив в общении, но чтобы настолько! – развел руками парнишка.
- Дело не в твоем угодливом хозяине. Просто я не хочу быть застигнутым врасплох.
- А есть кем?
- Да, есть, - с прискорбием сообщил молодой воин, пересекая комнату, чтобы изменить дислокацию. Теперь он занял наблюдательный пост у окна. – Патрульными солдатами.
- Ого! Как здорово! Преследование! – воодушевился Монго, плюхнувшись на один из стульев. И сразу же, чтобы не терять времени даром, принялся строить догадки: – Это, наверное, как-то связано с тем заданием, которое ты приехал выполнять сюда с… ну, с этим… - Монго нахмурился, силясь вспомнить имя. Но когда понял, что это ему не удастся, вскинул руку и распрямленным большим пальцем указал через плечо на прикроватную тумбочку, на которой стояла фарфоровая урна.
Родверт счел этот жест невероятно бестактным и бесцеремонным. И неважно, что Мэлитран мертв, и ему нет никакого дела до невежества живых. Юноша намеревался не только доставить прах товарища на его родину, в Сианию, но и поспособствовать восстановлению репутации изгнанного воина. А как он сможет это сделать, если не привьет уважение к почившему рыцарю в первую очередь людям из своего ближайшего окружения?
- С Мэлитраном, - процедил сквозь зубы Родверт.
- Да-да, с ним. Я прав?
- Да, ты прав, - коротко ответствовал молодой воин. – Лучше ответь мне, что происходит на улице?
- На улице? – удивился Монго. Он вскочил на ноги, подбежал к окну и встал рядом с Родвертом. – А! – протянул мальчик. – Большое горе. Прошлой ночью в замке скончались сразу два наших властителя – князья Гостоны, отец и сын. Теперь весь город скорбит за ними.
Родверт внимательно вгляделся в суету на улице. Теперь он увидел, что все люди были разодеты в траурные одежды. В окнах окрестных домов вместо белых кружевных гардин висели тяжелые темные портьеры. Через всю улицу от здания к зданию, словно нити паутины, протянулись черные ленты и гирлянды, а на дверях домов появились траурные венки, сплетенные из ветвей сосны и можжевельника и украшенные цветами эсминики, кладбищенского жасмина.
- И все? – удивленно воскликнул Родверт. У юноши отлегло от сердца, и в нахлынувшей на него волне облегчения он совсем не заметил, что произнес эту крамольную фразу вслух.
- А что, двух смертей, по-твоему, мало? – севшим голосом вопросил Монго, бросая на Родверта почти враждебный взгляд. – Я, конечно, совсем не разбираюсь в политике, но могу сказать, что таких правителей, как Румзер и Гариан Гостоны надо еще поискать.
Они немного помолчали.
- В любом случае, это только приготовления, - тихо прошептал мальчик, наблюдая, как двое мужчин, усевшихся на дощатом тротуаре как раз напротив «Лукавого Гнома», занимаются плетением новых траурных венков. Было совершенно очевидно, что молодые люди еще ни разу не сталкивались с подобным занятием, поскольку гибкие колючие ветви постоянно выскальзывали из их неловких рук и одаривали горе-умельцев болезненными пощечинами. – Похороны назначены на завтра и будут проходить на закрытом кладбище Милиспейн.
- Что же приключилось? – хватаясь за эту последнюю новость, спросил юноша. Стало быть, завтра все горожане будут находиться у ворот центрального кладбища, а значит, ему никто не должен помешать.
- Князь Румзер уже долгое время тяжело болел, - как ни в чем не бывало продолжал Монго. – Видать, настал его последний час. А про Гариана говорят, будто у него было слабое сердце, и он не смог перенести смерти отца.
- Понятно, - пожал плечами Родверт и отступил вглубь комнаты. Монго незамедлительно последовал за ним:
- Так что же это за задание, которое привело тебя к нам?
* * *
Едва солнце показалось над пушистым покровом Сомберского леса, как Родверт засобирался в путь. Он застегнул пряжку ремня, к которому крепились ножны с мечом, и покинул уже порядком опостылевшую комнату, откуда, невзирая на все старания Монго, так и не удалось выветрить запах пролитой крови. Несмотря на нежелание Родверта вновь возвращаться в таверну «Лукавый Гном», у него все же не было возможности избежать подобной перспективы. В комнате, на тумбочке, он оставил урну с прахом Мэлитрана, а потому при успешном исходе предприятия за ней во что бы то ни стало следовало вернуться.
- Я могу пойти с тобой? – Монго сопровождал юношу до входных дверей и все набивался тому в компанию.
- Нет, дружище, оставайся-ка лучше здесь, - посоветовал парню Родверт. – Если вдруг со мной стрясется какая-нибудь беда, я хочу, чтобы на свободе оставался кто-то, кто сможет меня потом выручить.
Возложенная на него миссия этакого запасного игрока, вполне устраивала Монго, хотя мальчик и не посчитал нужным осведомиться, а как он, собственно, узнает, что с Родвертом приключилась какая-то неприятность, и где его в таком случае следует искать. Ведь молодой воин ни словом не обмолвился о том, куда идет и что намеревается делать. Он даже не стал уточнять, где находится убежище Лазгутена, чтобы не зародить в душе подростка вполне обоснованных подозрений относительно своих планов. Похоже, лачуга алхимика пользовалась в городе такой же дурной славой, что и крематорий. Возможно, они даже соперничали друг с другом за право называться наиболее устрашающей постройкой Гостона. А если так, то Родверт без труда ее отыщет.
Мальчишка с готовностью принял из рук Родверта ключ от комнаты.
- Смотри, чтобы Мэла никто не потревожил, - заговорщицким шепотом напутствовал его молодой воин. Таиться было не от кого – если не считать пьяного тапера, который спал перед своим музыкальным инструментом, для удобства возложив голову на клавиши, питейный зал таверны практически пустовал. Но привычка Монго оказалась заразительна.
- Род! - театрально закатил глаза мальчик. – Мэлитран мертв, и его уже никто не потревожит, даже при очень большом желании.
- Монго, ты, очевидно, не слушал меня, когда мы шли к крематорию…
Мальчик поежился при одном воспоминании о той страшной ночи.
- …Да, Мэлитран превратился в пепел, однако пока я не развею его прах по ветру или пока не установлю урну с ним в специально выстроенном мавзолее, над входом в который будет высечено его имя, душа моего товарища никогда не обретет покоя в загробном мире.
- Почему бы тебе не запереть его в тумбочке? Чем не мавзолей? – буркнул Монго.
Родверт посмотрел на него потухшим взглядом.
- А ты не очень-то вежлив по отношению к покойникам, - разочарованно констатировал он. – Советую тебе поменять свое мировоззрение, а то в потустороннем мире обиженные ребята не станут с тобой церемониться.
Монго вскинул руку с зажатым в ней ключом:
- Я не дам его в обиду! – пламенно заверил он.
И только после этого, послав мальчику легкую снисходительную улыбку, Родверт счел возможным удалиться.
Он вышел на порог и огляделся. Улицы пустовали и безмолвствовали. Ночь убралась, прихватив с собой мерзкий зеленый туман, который, тем не менее, не поленился оставить после себя долгую память на весь грядущий день – дороги и тротуары все еще покрывала липкая густая пленка. Однако воздух уже очистился от дурного запаха, а легкий ветер приятно овевал лицо. Деревянная вывеска «Лукавого Гнома» лениво покачивалась на ржавых петлях и скрипела. Даже сейчас при свете занимающегося утра Родверт не мог сказать, что же на ней все-таки изображено – коротышка в колпаке или пивная кружка. Предпочтя не забивать голову ерундой, молодой воин спустился с крыльца и зашагал на восток, навстречу встающему солнцу.
Менее чем через полчаса он подошел к злополучной лесной полянке, которую в последний раз видел озаренной неверным светом тусклого полумесяца. Как бы Родверту ни хотелось обойти ее стороной, чтобы лишний раз не будоражить в памяти болезненные события позапрошлой ночи, он ничего не мог с собой поделать. Полянка служила важным ориентиром на пути к замшелой пещере, в которой они с Мэлитраном оставили украденные сокровища. Подходя к ненавистному, заклейменному смертью месту, Родверт опасался всего лишь двух вещей: того, что трупы будут по-прежнему лежать среди травы, распухшие, смердящие, посиневшие и покрытые полчищами мух, и того, что он застанет место преступления в стадии уборки. Последний вариант, пожалуй, являлся самым худшим, поскольку на примере своего почившего приятеля Родверт знал, что подчас иметь дело с мертвецами гораздо легче, чем с живыми людьми.
Но к счастью, ни одно из опасений не подтвердилось. Полянка пустовала, на ней не было ни трупов, ни живых людей. Только примятая трава да пятна засохшей крови указывали на то, что здесь произошло нечто ужасное. Родверт пересек прогалину, нервно озираясь по сторонам, и вновь углубился в лес, на этот раз держа курс на северо-восток. Он не стал утруждать себя подсчетом пройденных шагов, поскольку пещера, которую он разыскивал, располагалась у подножия небольшого, заросшего кустарником холма. Вскоре Родверт уже мог различить сквозь нагромождение деревьев его пологий, покрытый изумрудно-зеленой травой склон.
Когда он был здесь в прошлый раз, кругом царил сумрак, а беспорядочное мельтешение теней не позволяло что-либо подробно рассмотреть. Но Родверт помнил, что означенная пещера должна быть надежно сокрыта буйно разросшимся кустарником. Поэтому-то они с Мэлитраном и избрали ее в качестве тайника.
Наконец Родверт нашел то, что искал. Кромешная тьма пробивалась сквозь густые заросли дикой сирени. Юноша вытащил меч и перерубил несколько толстых ветвей, перегораживающих узкий треугольный проход, потом оперся рукой о замшелые камни, обрамляющие вход, и, подавшись вперед, внимательно вгляделся в темноту.
«Куда же ты запрятал их, Мэл?» - пронеслась отчаянная мысль у юноши в голове. И на душе стало горько от сознания того, что он никогда больше не услышит ответа товарища ни на этот, ни на какой-либо другой поставленный вопрос.
Родверт со вздохом опустился на колени и забрался в прохладный, влажный сумрак. Мелкие камешки, в изобилии усеивающие земляной пол, тут же впились ему в ладони. Однако невзирая на неудобство и боль, Родверт ползком пробирался дальше, неустанно ощупывая почву. Вскоре его ладонь опустилась на шершавую, мягкую и сухую поверхность. Молодой воин облегченно вздохнул, безошибочно распознав холщовую ткань дорожного мешка, который Мэлитран всегда носил у себя за спиной. Спрятанные драгоценности обнадеживающе звякнули, соприкоснувшись друг с другом. Родверт нащупал длинный ремень, закинул его на плечо и стал выбираться на солнечный свет.
Торопиться было некуда: утро только начиналось, и Родверт располагал уймой свободного времени. Юношу уже давно разбирало жгучее любопытство по поводу тех трех предметов, на поимку которых они с Мэлитраном потратили столько сил и времени, и сейчас он намеревался его удовлетворить. Раньше старший наставник не позволял юному помощнику плотно интересоваться украденными сокровищами, опасаясь того, что Родверт окажется падким на чары удивительных драгоценностей и, когда настанет время, не захочет с ними расставаться, а может, ослепленный желанием заполучить все без остатка, предпримет попытку незаметно умыкнуть их из-под носа боевого товарища. А это могло случиться, если бы молодой воин узнал, что артефакты наделены определенной магической силой. Мэлитран пытался не акцентировать внимание ученика на этой последней особенности, а потому решительно пресекал всяческие расспросы, не позволяя Родверту ни держать драгоценности в руках, ни даже подробно их рассматривать, не говоря уже о том, чтобы испытать одно из них в действии. Но юноше все равно удавалось по крупицам вытягивать из неразговорчивого, угрюмого и упрямого воина интересующую его информацию.
И теперь, подогнув под себя ноги, Родверт опустился на траву и вытряхнул на землю все, что находилось в холщовом мешке. С радостным дребезжанием, как волшебные звуки музыки, которые, по легенде, выпустил на волю из заговоренной деревянной флейты первый музыкант Эльмантрос, артефакты рассыпались по траве и замерцали целыми мириадами драгоценных сполохов. Родверт протянул руку и взял один из них. Это был браслет бога Каблая, покровителя обмана и иллюзий. Он представлял собой продолговатый проволочный остов, выплавленный из красного золота, который сам по себе больше напоминал костлявую грудную клетку. Снаружи он был щедро украшен бессчетным количеством крупных кристаллов хризолита, ограненных в форме октаэдров, из-за чего вся конструкция казалась очень массивной и достаточно тяжелой, чтобы переломить хрупкое женское запястье. Поэтому ношение драгоценного артефакта могли позволить себе только крепкие жрецы-мужчины.
Родверт задумчиво оглядел украшение, поворачивая его то так, то этак. Хризолиты переливались в солнечных лучах, меняя окраску с темно-зеленой до цвета пожелтевшей хвои. Замысловатые застежки слегка позвякивали, словно приглашая поскорее примерить вещицу. По преданию, человека, носящего на себе этот артефакт, никогда нельзя было обмануть или ввести в заблуждение любым другим, известным миру способом. Молодой воин с удовольствием опробовал бы браслет в действии, однако для того чтобы убедиться в его исправности необходимо было присутствие еще одного человека.
«Надо было взять с собой Монго» - с запоздалым сожалением подумал Родверт, перекладывая браслет Каблая в холщовый мешок, и взялся за следующий артефакт. Им оказалась тонкая диадема из белого золота, инкрустированная рубинами и изумрудами, сложенными в замысловатый орнамент. Но главным украшением короны являлись не они, а крупная кровавая жемчужина, расположенная таким образом, чтобы всегда находиться в центре лба у человека, надевшего на себя эту вещицу. Диадема богини Алиханы славилась тем, что наделяла своего обладателя способностью понимать не только любой из существующих людских языков, но также речь животных и птиц, а кроме того песни ветров и журчание ручьев. Однако так же, как и в случае с предыдущим украшением, на голову ее мог возложить не каждый. Форма диадемы подходила исключительно для маленькой овальной женской головки. Если бы Родверт попытался ее примерить, то либо сломал бы хрупкую вещицу, либо погнул ее. А оба эти исхода, он полагал, крайне негативно сказались бы на свойствах артефакта.
С досадой Родверт вернул в мешок и это украшение. На траве перед ним остался последний артефакт – браслет-наплечник бога ночи и тьмы Редкайта. Насколько дорог и ценен был этот артефакт можно судить по тому, что все статуи и картины изображали страшного ночного бога неизменно с длинным посохом, увенчанным набалдашником в виде головы рассерженной кобры, в правой руке и узким, спирально закрученным браслетом, надетым на плечо левой. Родверт вспомнил, что именно этот последний предмет в свое время заставил Мэлитрана крепко задуматься о целесообразности предпринятой ими кампании. Юноша никогда бы не счел своего старшего наставника суеверным человеком, но, видимо, таковым он и был, поскольку наличие этого последнего предмета в списке требуемых артефактов вселило в душу закаленного в боях воина сильнейшее смятение. Родверт не поверил бы в это, если бы воочию не видел печати беспокойства, начертанной на светлом челе своего приятеля. Возможно, именно поэтому поимка браслета-наплечника едва не обернулась для двух друзей оглушительным провалом. И, быть может, именно поэтому спину Родверта украшал широкий рубец, оставленный ритуальным кинжалом одного из жрецов черного храма Редкайта, бросившихся на защиту реликвии. А Мэлитран… Возможно, в тот самый момент, когда воин принял условия этой сомнительной сделки, он уже знал, что следующее путешествие станет для него последним. И, наверное, уже не питал особых иллюзий по поводу своего исцеления, когда лежал на узкой койке в арендованной комнате «Лукавого Гнома» и истекал кровью.
Однако это не помешало Родверту протянуть руку, взять загадочное украшение и поднести его к глазам. Артефакт представлял собой свернутое спиралью тело золотой змеи. Туловище гада насчитывало чертову дюжину витков, сверху оно было покрыто причудливым рифлением, придававшим изваянию большую правдоподобность. А солнечные блики, игравшие на крошечных гранях и сколах, создавали эффект плавного шевеления. Снизу располагалась продолговатая змеиная головка, наделенная двумя крошечными изумрудными глазками. С противоположной стороны находился остроконечный хвост, он завершал тринадцатый виток.
Как бы Родверт ни старался, ему так и не удалось вытянуть из Мэлитрана рассказ о способностях этой вещицы. Похоже, воин сам их не знал. А может, не желал знать. В любом случае, Родверт собирался исправить это досадное упущение. Он расстегнул манжету и принялся откатывать рукав. Когда понял, что оголяет правую руку, остановился и принялся освобождать из рукава левую. Кажется, это обстоятельство имело самое первостепенное значение. Пока Родверт проделывал эту процедуру, браслет лежал на траве перед ним, а зеленые змеиные глазки выжидающе помигивали. Юноша словил себя на мысли, что если бы Мэлитран был жив, то непременно предпринял бы попытку остановить его. Возможно даже, вытащил бы меч и пригрозил Родверту смертью. Понарошку, конечно. Но даже такая, отдававшая горечью мысль не остановила его. Родверт всегда славился отчаянным нравом, а сейчас он тем более не собирался изменять своей натуре.
Браслет Редкайта имел широкое сечение в поперечнике, а потому без труда налез на руку молодого воина. Родверт поднимал его все выше и выше, пока золотые кольца не оказались на уровне плеча. Но, к сожалению, браслет был слишком велик. Он упорно не хотел фиксироваться на худощавой юношеской руке. И в тот самый момент, когда Родверт разочаровался в своей затее, посчитав, что, видимо, его скромная персона чем-то не угодила высшим силам, сотворившим три ни на что не годных артефакта, золотая змея ожила. Она сжала свои кольца и крепко обхватила мускулистое плечо молодого воина. Змеиная головка пришла в движение, изумрудные глазки осмысленно блеснули, и вслед за этим разверзлась крошечная пасть, в которой, подобно наконечникам двух иголок, сверкнули острые клыки.
- Нет! Нет! НЕТ! – воскликнул Родверт, внезапно понимая, что это не сон и далее должно последовать нечто ужасное, ибо одним богам известно, какой яд таится в теле вековечной золотой змеи. Он вскинул руку, пытаясь сорвать с себя браслет, пока чертова гадина не успела сделать первый укус. Однако тот сидел, как влитой. Избавиться от него можно было разве что только вместе с рукой.
А змея тем временем изготовилась для броска. Она избрала себе целью беззащитный участок кожи, расположенный на внутренней стороне локтевого сгиба, тот самый, под которым пролегали две крупные вены. И через долю секунды вонзила клыки прямо туда.
Родверт ощутил вспышку мгновенной острой боли. Даже успел заметить две алые струйки, брызнувшие из-под золотых змеиных зубов. Яд моментально попал в кровь и начал стремительно растекаться по телу: в голове зашумело, веки налились свинцовой тяжестью, а затылок отчаянно потянуло к земле. В конце концов, юноша потерял сознание и упал, а, может, даже умер.
Через некоторое время, когда к нему наконец вернулась способность мыслить, Родверт обнаружил, что уже долгое время куда-то идет. Местность, раскинувшаяся вокруг, не внушала особого оптимизма. Все было темным и мрачным. Или солнце заволокло черными тучами, или он спал настолько долго, что ясный день успел смениться глухой ночью. Окружающий Родверта лес превратился в скопище зыбких, тревожно подрагивающих теней. Странные, нелепые и кошмарные звуки неслись отовсюду, угрожая, упрашивая и насмехаясь. Худые, призрачные руки тянулись к нему из темноты, а костлявые пальцы, хватая за одежду, пытались остановить и затащить в свое жуткое логово. Окружающая обстановка менялась с головокружительной быстротой. То перед Родвертом представали равнины, то кругом вдруг вырастал кошмарный черный лес с деревьями, похожими на пальцы заживо похороненных людей, которым удалось пробиться сквозь землю, то по обе стороны вздымались высоченные горные скалы.
Вдруг вдали засветился огонек. Родверт недоверчиво покосился на него, ожидая, что круговерть теней вот-вот поглотит его, как ранее сделала то же самое с солнцем. Но тускло-оранжевое свечение продолжало непоколебимо сиять, окруженное зыбкой, колышущейся темнотой. В полном смятении чувств Родверт никак не мог вспомнить, в каком виде предстает перед покойниками обитель бога Шибалона. Видят ли они хаос теней, или бредут сквозь мрак к таинственному источнику яркого света? В любом случае, юноша счел это надежным ориентиром и направился на свет.
Под ногами что-то хлюпало и шелестело. Многочисленные оклики и цепкие руки пытались остановить его и отвратить от намеченного пути, но всякий раз ценой невероятных усилий Родверт вырывался и продолжал идти дальше. Наконец он подошел к цели настолько близко, что сумел разглядеть источник тусклого мерцания. Это было окно, расположенное практически под самой крышей высокого поместья, чей контур выделяется более насыщенным черным цветом на фоне пасмурного ночного неба. Но мягкий свет свечей, а быть может камина, вовсе не привлекал. Скорее отталкивал или даже внушал ужас. Как будто за тускло освещенным проемом происходило или должно было произойти что-то кошмарное и непоправимое. И там был… Там был…
«Мэл! - озарила Родверта внезапная догадка. – Там же Мэл! Мэл! Это дом Мэла!».
Он бросился через открытое, лишенное теней пространство, которое в светлое время суток могло оказаться как ухоженной лужайкой, так и выложенной булыжником подъездной дорожкой. Но тут одна из костлявых рук протянулась следом, ухватила юношу за воротник и с силой рванула назад.
- Прошу не делайте этого! – слезный, молящий женский голос позвал его из небытия. Родверт остановился как вкопанный. Чей это голос? И кому адресован вопрос? Не ему ли? Он хотел было оглянуться, но передумал. Слишком много голосов и звуков сопровождали его в нелегком путешествии по темным просторам потустороннего мира. Этот, наверное, был всего лишь одним из них.
- Нет! Не надо! – и снова рывок назад в ответ на желание Родверта сделать шаг вперед, по направлению к погруженному во мрак особняку. Юноша заметил, как на фоне ярко освещенного оконного проема возник размытый темный силуэт. Безликий человек вскинул руки, намереваясь распахнуть окно и выглянуть наружу.
«Эй, Мэл! Я здесь!» - крикнул Родверт и помахал приятелю рукой. Но был ли это на самом деле его друг, юноше узнать так и не удалось.
Пасмурные небеса рассекла ослепительно-яркая молния. Родверт заметил ее и успел подумать, что она тоже похожа на змею. Темнота, как испуганный зверь, отскочила назад и превратилась в золотисто-зеленый сумрак, царящий под кронами Сомберского леса. Ясный солнечный свет беспощадно ударил в глаза. Немного попривыкнув к дневному свету, Родверт осмотрелся. Увиденное повергло его в шок. Он стоял посреди огромного лесного озера. Может, и не в самом центре, но все же достаточно далеко от берега, и вода доходила ему до пояса. На противоположном берегу стеной вздымались густые заросли камышей, воздух звенел от лягушачьего кваканья, а зеркальную гладь пруда осваивали шустрые водомерки.
- Как я здесь оказался? – ошеломленно произнес Родверт, ни к кому, в сущности, не обращаясь. Он обводил безумным взглядом пейзаж, который при других обстоятельствах показался бы ему достаточно живописным. Леденящий холод пробирал до самых костей, дыхание прерывалось, сердце бешено колотилось в груди, ноги отнимались. Однако все неприятные ощущения меркли по сравнению со сводящим с ума покалыванием в левой руке, в которой тесные объятия золотых обручей напрочь перекрыли кровоток. Едва Родверт подумал об этом, как раздался звонкий металлический щелчок, и золотая змея разжала свои тугие кольца. Браслет скользнул вниз и неминуемо плюхнулся бы в темную озерную воду, если бы юноша вовремя не согнул руку и не остановил его свободное падение.
- Чертов браслет! – дал волю эмоциям молодой воин. – Из-за тебя я чуть…
- Вам уже лучше? – раздался рядом сочувствующий женский голосок, и длинная нежная ладонь в успокаивающем жесте погладила юношу по спине. Родверт чуть не выпрыгнул из воды от неожиданности. Он резко развернулся, одновременно опуская правую ладонь за рукояткой меча. Однако пальцы нырнули в холодную воду, и это немного остудило его пыл. Впрочем, крайне непростительно было бы угрожать смертью такому удивительному созданию.
Перед юношей стояла молодая девушка. «Озерная нимфа!» - с непоколебимой уверенностью подумал он, увидев бледно-желтые вьющиеся волосы, причудливо окаймлявшие овальное и очень выразительное лицо. Белизна кожи и бледность тонких губ наводили на мысли о мраморной статуе, некогда украшавшей какой-нибудь древний фонтан, а потом, за ненадобностью, перенесенной на побережье глухого лесного водоема. Огромные зеленые глаза смотрели на Родверта с выражением неподдельного ужаса и отчаяния. В мочках ушей, подобно двум крошечным маятникам, покачивались маленькие изумрудные сережки. Верхняя часть тела была облачена в черное закрытое одеяние, а нижняя исчезала в воде. Опустив глаза, Родверт увидел, что над поверхностью воды вокруг бедер у дивной нимфы плавают черные вздувшиеся островки. Очевидно, это была юбка. Значит, молодая особа, стоявшая перед ним, никакая не нимфа, а обыкновенная женщина, которая не раздумывая бросилась за ним в воду, чтобы… спасти? Неужели он хотел утопиться? Или… Или это браслет хотел его утопить?
- Кто вы? – спросил Родверт, едва двигая онемевшей от холода челюстью.
- Давайте лучше выберемся отсюда, - с тревожной улыбкой предложила девушка, протягивая руку и беря юношу за запястье. – Я охотно отвечу на ваши вопросы. Да и вам станет намного легче, когда вы окажетесь на твердой земле.
- Хм… не спорю, - согласился Родверт, пытаясь пошевелить пальцами на ногах и понимая, что попросту не ощущает их. Он заметил, что молодую красавицу тоже сотрясает мелкий озноб, нижняя губка подрагивает, а белизна кожи уже явно указывает на сильное переохлаждение. Он осмелился предложить девушке свои услуги: – Давайте, я вас вынесу?
- Нет-нет, я сама, - скромно улыбнулась та, хотя легкая усмешка едва тронула ее выразительные и испуганные черты. По крайней мере, глаза продолжали взирать на него с опаской и тревогой.
Девушка развернулась, подхватила промокшую юбку и медленно направилась в сторону ближайшего берега. Родверт последовал за ней. В какой-то миг его левую ногу свела дикая судорога, и юноша, не сумев с ней совладать, повалился в воду, чем несказанно испугал свою спутницу. Но к счастью, произошло это уже на отмели, поэтому угрозы захлебнуться не возникло, и Родверт на четвереньках выкарабкался на сушу. Браслет свалился на запястье и изрядно зачерпнул озерного ила. Обессиленный, юноша повалился на траву. Она казалась чрезвычайно жесткой.
- Как вы себя чувствуете? – прозвучал над ним участливый вопрос.
- Спасибо. Уже гораздо лучше, - Родверт перевернулся на спину и сел. И тут он увидел еще одного участника этой более чем странной лесной картины. Незнакомка сидела рядом, расположившись на солнце и расправив юбку, чтобы та быстрее просыхала. А рядом с ней стоял маленький темноволосый мальчик в темно-красных бархатных штанишках и белоснежной батистовой рубашке. Его появление стало огромной неожиданностью для Родверта. Впрочем, как и для самого малыша – возникновение незнакомого мужчины. Мальчик крайне неодобрительно поглядывал на юношу своими небесно-голубыми глазками, обрамленными пушистыми черными ресницами. В руках он сжимал длинный ремень от холщового мешка, того самого, в котором лежали драгоценности.
- Моя сумка! – только сейчас спохватился Родверт.
- Да, вы бросили ее на берегу, прежде чем зайти в воду, - улыбнулась девушка. К счастью, она не стала предъявлять своих прав на обладание найденными артефактами. Возможно, стремясь как можно быстрее помешать попытке самоубийства, она не нашла времени заглянуть в сумку и проверить, что же там лежит. Иначе их нынешний разговор мог бы обстоять совсем по-другому.
- Можно ее мне, - Родверт в нетерпении протянул руку.
- Да, разумеется. Кабо, подойди-ка сюда!
Мальчик подошел к матери, волоча за собой злополучную сумку. Ее содержимое было слишком тяжело для него. Девушка передала находку Родверту. Тот быстро развязал утягивающую бечевку, заглянул внутрь и с облегчением вздохнул, когда понял, что все драгоценности на месте. Затем он стряхнул с руки браслет, вернул его в мешок и только после этого стянул веревкой горловину.
- Спасибо, - улыбнулся он побелевшими губами. Краска медленно возвращалась на его лицо. Впрочем, так же, как и на лицо прекрасной незнакомки. Это не могло не радовать, хотя, быть может, к вечеру они оба ощутят легкое недомогание. Что касается мальчишки, так он выглядел розовощеким и добродушным карапузом.
- Не за что. Я рада, что вы сумели взять себя в руки. Времена нынче действительно тяжелые, но надо всегда находить в себе силы жить дальше, - проговорила девушка, и ее голос зазвенел от сдерживаемых слез. – Пусть небо затянуто тучами, но ведь когда-нибудь все равно выглянет солнце.
Она задумчиво посмотрела на озерную гладь, сверкающую под прямыми солнечными лучами. Родверт проследил за ее взглядом. Подумать только, не окажись рядом этой молодой и отважной девушки, не побоявшейся последовать за ним в воду, он мог бы сейчас уже кормить рыб на озерном дне. Чертов браслет! Вот и испытывай после этого на себе всякие незнакомые артефакты! Прав был Мэлитран, что не позволял Родверту заглядываться на их драгоценную и загадочную ношу. Другое дело, что вдвоем они могли бы добиться значительно большего. Один подстраховал бы другого на тот случай, если бы таинственный артефакт затребовал в качестве уплаты за свою службу жизнь хозяина.
Лицо Родверта внезапно посерьезнело. Воспоминания о путешествии по миру теней, вопреки его ожиданиям, не померкли и не угасли, как бывает поутру со многими сновидениями. При желании юноша мог с легкостью восстановить в памяти каждый отрезок своего кошмарного пути, как если бы это путешествие он проделал на самом деле.
«А откуда ты знаешь, что это было не так?» - спросил он себя. С дрожью, пробежавшей по телу, он предпочел не отвечать на этот вопрос.
Но стоит ли держать все это в памяти? И что это должно означать? Особняк… Окно… Мэл…
Родверт крепко задумался. Если бы он знал, какую пользу можно извлечь из браслета Редкайта, то не побоялся бы повторить эксперимент. Он не задумываясь испытал бы силу артефакта снова, но при условии, что рядом будет находиться Монго, который сможет повлиять на ход дальнейших событий, если они вдруг начнут выходить из-под контроля.
«Ах, как жаль! Как жаль, что артефакт надлежит передать какому-то безмозглому чародею, который… Погоди-ка! А кто сказал, что я должен всенепременно передавать ему сразу три артефакта? – лицо Родверта засветилось от этой мысли. – Отдам-ка я ему для начала браслет Каблая и диадему Алиханы. Толку от них все равно никакого… А этот приберегу на потом. Какая разница, принесу ли я все три сразу, или растяну это удовольствие на два или три дня?».
Удовлетворенный этой последней мыслью, Родверт повернулся и взглянул на девушку. Маленький Кабо прогуливался вдоль кромки берега, пытаясь достать зеленый стебель камыша, увенчанный коричневым колоском. Прекрасная же незнакомка, следила за тем, чтобы ее сын не влез в воду.
- Я обязан вам жизнью, мерьисси, - хрипло сказал Родверт. Он предпочел назвать красавицу так, как благородные мужчины предпочитают называть молодую представительницу высшего света.
- Ах, бросьте, - скромно улыбнулась девушка.
- Нет, это важно. Если бы вы не пришли мне на помощь, то я сейчас однозначно был бы мертв. Чем я могу отблагодарить вас за это чудесное спасение?
- Забудьте. Мне ничего не надо.
- Точно? – нахмурился Родверт. Только сейчас, разрешив собственные безотлагательные вопросы, юноша обратил внимание на свою неожиданную спутницу. Он совершенно не знал ее истории, не знал, как она здесь очутилась, почему одна да еще с маленьким ребенком на руках. А между тем место их встречи, по-видимому, располагалось достаточно далеко от города. Это мало походило на обыкновенную прогулку. – Позвольте мне узнать, как вы здесь оказались?
- Что, простите? – нервно вздрогнула девушка, как будто Родверт не спросил ее, а угрожающе прищелкнул хлыстом.
- Как вы оказались здесь, мерьисси? Я хочу узнать, какого бога мне следует благодарить за то, что наши дороги так вовремя пересеклись.
Она замолчала. По сомневающемуся выражению ее лица, юноша понял, что девушка сейчас раздумывает над тем, сказать ли ему правду или лучше увильнуть от ответа. Он искренне надеялся, что решение выйдет в пользу первого, потому как в противном случае он ничем не сможет ей помочь. Ему не хотелось сражаться с воображаемыми чудовищами.
Наконец девушка пожала плечами и проговорила:
- Я не знаю, дейфенди, такого бога, который покрывал бы тиранию супруга. Я и мой сын Кабо спасаемся от его преследования. После возвращения с востока, где на границе Сэмпела и Диких Земель мой муж занимался разработкой алмазных копей, он совсем лишился рассудка. Своими вечными подозрениями и нападками он совершенно меня извел. И ладно, если бы срывал свою злость только на мне, но с недавних пор под его горячую руку стал попадать Кабо. Это так страшно и несправедливо. Ребенок такого обращения совсем не заслужил. Сегодня в городе проходят похороны, а мой супруг, воспользовавшись, отлучкой прислуги, решил от нас избавиться. Мне пришлось бежать. Он преследовал нас до самой черты леса. А сейчас, наверное, послал по нашему следу патрульный отряд.
Родверт слушал очень внимательно. Состроив на лице соболезнующую мину, он изредка кивал головой в тех местах повествования, где это было необходимо. Но верил ли он в сказанное? Возможно, доля истины тут и имелась, но, как и вкус капли вина в стакане воды, ее совершенно нельзя было распробовать.
- Как вас зовут? – спросил Родверт.
- Магдана Луинстен, - ответила девушка. – Но вы можете называть меня Магда.
- А меня зовут Родверт. Но для вас я – просто Род.
- Спасибо, Род.
- Магда, мне очень жаль, что вас постигла такая судьба. Но как долго вы намерены скрываться в лесу? Сомневаюсь, что вашему маленькому сыну пойдет на пользу пребывание в таком месте. Особенно ночью.
- Мне больше некуда идти, - признала девушка.
- Ну вот, а говорите, что не нуждаетесь в моей помощи…
- Что вы предлагаете? – глаза Магды заинтересованно блеснули.
- Есть у меня одно надежное место, в котором вы сможете спокойно пожить как минимум шесть дней… - Родверт на миг задумался, припоминая, что на деревянную стойку Дома Спинглера он положил целый дилвар, а значит: - Нет-нет, даже девять дней.
- О, это было бы чудесно! – вот теперь улыбка Магданы Луинстен осветила каждую клеточку ее лица.
- Но жить придется в таверне, - предупредил Родверт, боясь, что раз девушка является супругой алмазного магната, то привыкла жить исключительно в особняках и поместьях. – По ночам там довольно громко играет пианино, а посетители склонны распевать песню «Прощай, Фуэстон».
Но Магда и на этот раз его ошеломила, сказав:
- Ничего, нам не привыкать, - и замолкла, испуганно глядя на юношу. Повисло неловкое молчание. Но Родверт поспешил сделать вид, что не расслышал оброненной фразы или не придал ей особого значения.
- Стало быть, решили. Как далеко до Гостона? – спросил он.
- Мили две, - предположительно ответила Магдана, подзывая к себе Кабо.
«Ничего себе! Как далеко завела меня эта штуковина!» - удивился Родверт, косясь на лежащую в сторонке сумку.
Глава 5: http://www.proza.ru/2013/08/06/1060