Соня вернулась домой поздно. Быстро прошмыгнула на кухню, ругая себя последними словами, что не догадалась приготовить ужин заранее - жди теперь, пока сварится... В коридоре раздались шаркающие шаги - Генрих. Глаза его сияли, он был возбуждён, и если бы Соня не знала его так хорошо, то решила бы, что он пьян.
- Послушай только! - он не дал ей даже сказать привычное "Добрый вечер". - Я знаю, как должна выглядеть эта картина! - девушка вопросительно подняла бровь, в то время как её руки быстро доставали из сумки покупки и распихивали по кухне: это - в шкаф, это - в холодильник, а вот это - на стол. - Я изображу полководца Александра, взирающего на захваченный им город! А его взгляд... нет, ты не представляешь, это будет такой взгляд!..
- Но это же просто здорово! - ей давно не случалось видеть Генриха в таком хорошем расположении духа. - Вот видишь, ты всё придумал, осталось только написать эту картину.
- Но я не могу!.. - плечи художника опустились. - Где я возьму такой взгляд, скажи мне! Я должен его видеть, понимаешь, видеть! Сперва увидеть на живом человеке, чтобы потом перенести на полотно. А поза, а жесты! Они должны быть настоящими, самыми настоящими, а не придуманными из головы!
- И что ты предлагаешь? - обветренные руки привычными движениями чистили картошку, кидая её в миску со слегка помутневшей водой.
- Мне нужен натурщик. Человек, который сможет попозировать мне для картины. Ненадолго, всего на пару дней. Я только сделаю несколько эскизов...
- Генрих!.. - Соня оторвалась от сковороды, бросая на него укоризненный взгляд. - Но ведь ты уже искал натурщиков на прошлой неделе!
- Ну и толку с того? - он был раздосадован. - Ты бы видела, кто откликнулся на моё объявление! Мальчишки лет шестнадцати, у которых молоко на губах ещё не обсохло! Как, скажи на милость, они могут понять, что чувствовал человек, завоевавший полмира, если сами пороху не нюхали?!
- Александр Великий ненамного был их старше, - устало возразила девушка. Она уже знала, чем кончится этот разговор. - И в его эпоху не было пороха.
- Не придирайся к словам, это было образное выражение, - он досадливо отмахнулся. - Ну где, скажите на милость, мне искать натурщиков? И почему к этому жирному борову Мелетию, стоит ему пальцами щёлкнуть, набегает куча хомячков, готовых не только позировать, но даже считающих за великое счастье мыть кисти после его работы?! А ты посмотри, что за мазню он называет своими картинами! Зато можно долго рассуждать о том, какой тайный смысл он вложил в ту или иную загогулину! Ну да, кому в наше время нужен реализм! - Генрих устало упал на стул и придвинул к себе поставленную перед ним тарелку.
- Что же ты от меня-то хочешь? - Соня уже начинала злиться. - Я-то уж точно мир не завоёвывала, да и внешность у меня слегка не тянет, - она хмыкнула, представив себя на коне во главе армии. - Что я могу тут поделать?
- А что делать мне?! Моя картина гибнет, понимаешь! Ещё немного - и я перегорю, остыну! Представь себе мать, у которой на руках умирает ребёнок! Понимаешь, что я сейчас чувствую?! - его уже трясло.
- Ну не надо так, родной, - она приобняла его за плечи. - Давай обратимся в Союз художников, там должны подсказать...
- Что они подскажут?! Хорошие натурщики, способные перевоплотиться в образ, там нарасхват! И жлобы, которые сидят в этом Союзе, вряд ли согласятся дать их координаты!
- Значит, будем искать в другом месте...
- Да нет таких мест, нет! Настоящее искусство в наше время никому не нужно! Всем бы любоваться на лижущиеся парочки на обложках дамских романов, вот их уровень!
- Генрих! - она чуть не сорвалась на крик. - Успокойся! Давай попробуем ещё раз написать письмо в ту ассоциацию. Может быть, у них в прошлый раз не было никого подходящего, а теперь найдётся?
- Думаешь?.. - он поднял голову. - Ты поможешь мне с письмом?
- Ну конечно помогу. И всё у тебя непременно получится!
Генрих вскочил, выбежал из кухни и через полминуты вернулся, неся ручку и несколько листов бумаги. Соня растерянно скользнула по ним взглядом.
- Солнце, я не имела в виду, что прямо сейчас... Завтра после работы я спокойно сяду...
- То есть пусть картина умирает?!
- Генрих! Посмотри на часы - уже половина первого! Сегодня, между прочим, тридцатое, и завтра платить за квартиру! А мне нечем! Мне надо сдать статьи до утра! И ещё подумать, что мы будем есть на следующей неделе!
- Просто любимой женщине на меня плевать!
С этими словами Генрих вышел из кухни - окаменевший взгляд Сони механически зафиксировал, как закрылась дверь за его спиной. Если бы она могла видеть себя в эту минуту, то не узнала бы в этой вмиг постаревшей, усталой женщине прежнюю весёлую и жизнерадостную, полную радужных надежд Соню. В голове эхом звенели слова: "Плевать... плевать... плевать..."
Она не закричала ему вдогонку. Не заплакала. Просто села за стол, уронив голову на руки. Сил не было. Мыслей - тоже. Из-за стенки доносился скрип половиц - это Генрих мерил шагами мастерскую. Наверное, курил. Ей было всё равно.
Прошёл час, прежде чем Соня встала. Молча убрала со стола посуду, достала ноутбук. Пальцы привычно побежали по клавиатуре, слагая строчки: "Профилактика коревой краснухи..."
За окном светало, когда она, наконец, нажала кнопку "Отправить" и откинулась на спинку стула, разминая затекшие мышцы шеи. Почему-то было трудно дышать. Соня поднесла платок к заложенному носу - на истертой временем ткани остались сгустки уже начавшей сворачиваться крови. Машинально достала из сумки таблетки, так же машинально отправила в рот одну из них, запив подвернувшимся под руку остывшим чаем из ещё с вечера стоявшего рядом стакана. Затем обвела потускневшим взглядом неожиданно ставшие чужими кухонный стол с исцарапанной крышкой, хромоногую табуретку, кухонный шкафчик с перекошенной дверцей... Неожиданно в руку ткнулось что-то мягкое - Людвиг. Он тёрся головой о её предплечье, намекая, что пора бы хозяйке вспомнить о его существовании. Она потрепала кота по торчащим ушам, встала, насыпала корм, снова опустилась на металлический стул с кожаной спинкой - единственный крепкий в доме, потому-то она и облюбовала его для работы. Снова встала, прошла в комнату и, достав большую спортивную сумку, принялась укладывать вещи.
В половине девятого утра она вышла в коридор, поставила сумку у входной двери, прошла на кухню. Налила воды в чайник, нажала кнопку. К тому моменту, когда Генрих проснётся, всё равно остынет... ну да ладно, сообразит подогреть. Достала кружку, бросила в неё пакетик заварки, рядом положила купленную вчера шоколадку - чуть не забыла достать из сумки, так бы и забрала с собой! Кажется, всё.
Соня положила ключи на кухонный стол и, подхватив сумку, вышла, аккуратно притворив дверь, чтобы не слишком громко щёлкнул замок.
(1 декабря 2012 г.)