Начало ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/03/21/1036
Предыдущее ЗДЕСЬ:
http://www.proza.ru/2013/07/18/1075______________________
209
— Нам надо лучше знать друг друга, — возразил Омар. — Тем более, я вынужден доверять тебе. Во время обряда я буду открыт и беспомощен.
— Ладно, если тебе охота покопаться в нечистотах. Глядишь, и мне полегчает, когда выговорюсь.
И девица принялась за свой горестный рассказ.
— Родилась я в тысяча девятьсот пятом переломном, чтоб его, году, в преуспевающей еврейской семье. Отец владел несколькими крупными ломбардами и аптекой. Имел связи с промышленниками, крутился на посреднических сделках. Короче, жили — не тужили. Дом был на углу Большого проспекта и тринадцатой линии Васильевского острова Санкт-Петербурга. Наше семейство даже зналось с Гришкой Распутиным. Когда началась война с Германией, мне исполнилось восемь лет. Мой папа, Аарон Моисеевич, расцвел в то время, как никогда, и ходил довольно потирая руки, на войне рассчитывая сколотить состояние. Тогда ещё маленькой девчонке радость отца казалось не понятной. Улицы заполнились нищими, вокзалы кишели покалеченными солдатами и беженцами, цены вздулись неимоверно. Выйти прогуляться — не стоило и думать: шага не сделать, чтобы не получить дубиной по башке. А нам хоть бы хны: где-то с голоду пухнули, а наш стол ещё разнообразней становился. У меня и мамы появилось много новых драгоценностей и одежды. Когда страна охвачена всеобщей демобилизацией, беспорядками, очень удобно стричь купоны под шумок.
Знал бы тогда «долбленый» родитель мой меру своей жадности, не так бы за всё пришлось платить?
Папанька организовал компанию по оказанию гражданской помощи фронту. Задействовал фабрикантов, красный крест, царскую семью — не без помощи того же Гришки Распутина, и занялся перекачкой денежных потоков в Палестину. Промышленники, получив плёвые авансы, работали, пока не оскудевал ручеёк финансирования. Заказы выполнялись, дай бог, на треть, но видимость работы создавалась.
_______________________________________________________
210
Запорошить враньём глаза ничего не стоило. Молотили всё, что когда-то и где-то в военную годину пропало по дороге к коммунизму. Единственное, что им удалось изготовить — это широкий пошив дешёвых войлочных шлемов. Хотя и они тоже не дошли до фронта, а достались большевикам, которые прилепив к ним красные звёзды — назвали «буденовками».
Армия мёрзла без амуниции, голодала на скудном без хлеба пайке, но всё-таки упрямо продвигалась вперёд с огромными потерями и экономией каждого патрона. Заграничные счета папули и его дружков пухли на радость их владельцев. Представляешь ужас моего предка, узнавшего, что русское войско, стоявшее у стен Берлина, сдало назад. Воистину Россию обворовывал каждый, кто не дурак, а предавал… В дворцовых кулуарах, куда не плюнь — попадёшь в предателя.
Папка мой весь издергался. Без сомнения, победившая Россия могла бы закрыть глаза на делишки его синдиката при поддержке кабинета министров, который он усердно подкармливал, но в случае поражения должны были начаться поиски козла отпущения, виновных. Тогда будут учитывать самые мелкие прегрешения и, как следствие, — головы полетят в разные стороны.
Не подвела родителя деятельная кровь. Сошлись всей «гоп-стоп» компанией, переговорили и бросились в объятия большевиков, эсеров и меньшевиков. А сделав вливание в революционное движение, — усилили бардак в Империи, отвлекли внимание властей.
После событий 1917-го года у папани открылось второе дыхание. Не оторвать было урода жадного от ханки, пока всё не сожрет или не сдохнет! Что гаду мешало уехать в смутное время? Всю семью через рвачество неуёмное погубил.
До двадцать восьмого года отец участвовал во всех гигантских проектах-прожектах: строительство в Средней Азии нефтегазопроводов, рытьё каракумского канала и прочих, позволяющих прикарманивать немалые деньги, но зато блистающих своей утопичностью.
«Свой своего никогда не бросит», — любил повторять, не чувствующий под собой, от сыпавшихся на него денег, почвы, папашка. Наивный говнюк! Мы с мамой и не подозревали, чем всё кончится. Ездили в шикарном авто, жили в огромной, оставшейся после расстрела дворянской семьи, квартире. Ели с серебра и фарфора деликатесы. А на Поволжье и Украине селами умирали от голода. Народ гиб от неконтролируемых эпидемий.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2013/07/18/1098