Восемь утра. На корабле подняты военно-морской флаг и гюйс. Идет очередной проворот оружия и механизмов.
Старшина команды Олег Ксенженко монолитно восседает за пультом и, уставившись в экран, «прогоняет» автоматическую систему торпедной стрельбы, мы с Саней Порубовым расхаживаем приборы управления на своих аппаратах, на нижней палубе трюмный Леха Губанов, возится в выгородке компрессора.
- Тэ-экс, - звякает перед краснозвездными крышками вертикальный трап, и в люке появляется стриженая голова с коротким чубчиком.
- Ну что, орлы, готовы к боевым подвигам? - ступает на пружинящую пайолу ногой, командир боевой части капитан-лейтенант Мыльников.
- Каким еще таким подвигам? - недовольно гудит Олег и исподлобья на него косится.
- После проворота будем драить обтюрирующие кольца и направляющие дорожки в аппаратах, - довольно каркает «бычок»* и наслаждается произведенным впечатлениям.
Драить аппараты нам не улыбается и настроение падает.
- А может того, не надо? - вытирая руки ветошью, высовывается со своего борта Саня. - Какого хрена им сделается?
- И это говорит советский мичман? - делает страшные глаза капитан-лейтенант, плюхаясь в свое кресло. - Тихий ужас!
Драить аппараты действительно надо, и мы это знаем. За истекшие полгода лодка не раз выходила на стрельбы, и мы даже умудрились утопить экспериментальную торпеду. Впрочем, не по нашей вине и без вытекающих последствий.
Теперь корабль сдает курсовые задачи*, на днях ожидается погрузка в отсек боезапаса, и все должно быть в ажуре.
Спустя час, проворот оружия завершается проверкой прочного корпуса на герметичность*, далее следует команда «начать занятия и работы», после чего мы приступаем к действу.
Для начала из раскрепленных в отсеке ящиков с ЗИПом * поочередно извлекаются пневмомашинка, чистящие щетки и воздушный шланг, потом все это собирается и подключается к системе воздуха среднего давления, и Олег проверяет работу агрегата.
Он верещит как резаный поросенок, и «бычок» морщится, словно от зубной боли.
Но ему то что, лезть в аппараты нам с Порубовым, мне в четвертый и шестой, левого борта, а Сане в третий и пятый правого, согласно заведованию.
Олег, как старшина команды, должен руководить, а Сергей Ильич выдавать ценные указания и при необходимости ругаться матом, так заведено на флоте.
Затем я достаю из шхеры* старое РБ* и напяливаю его поверх нового, Олег давит одну из кнопок на пульте, после чего раздается шипенье гидравлики и открывается крышка третьего аппарата, а Саня приносит свернутый в бухту пеньковый шкерт* и вооружает на нем скользящую петлю.
Далее я сую в нее ногу, Олег приседает и заталкивает в красный зев аппарата пневмомашинку со змеящимся за ней шлангом и сует мне в руку выщелкнутый из переборки аварийный фонарь.
- Ну как, готов? - вопрошает из своего кресла Сергей Ильич и выдает краткую инструкцию.
Согласно ей, я должен влезть в трубу и продраить идущие по всей ее длине четыре бронзовых направляющих, а также два обтюрирующих кольца, обеспечивающих выстреливание торпеды сжатым воздухом и при этом не задохнуться.
- Если станет -хреново, выключай машинку и ори, - в заключение изрекает Сергей Ильич. - Мы тебя быстренько выдернем. Усек?
- Ага, - киваю я и обреченно вздыхаю.
Калибр аппарата 53 сантиметра, длина трубы восемь метров, и доброе напутствие не радует.
В свое время, все мы бывали в торпедном аппарате в легководолазном снаряжении, отрабатывая на учебных циклах выход из затонувшей подводной лодки, и никто восторга не испытывал. Дело тягомотное и не для слабонервных.
- Как говорит наш любимый шеф, куй железо не отходя от кассы - голосом Папанова вещает Саня и вздергивает вверх палец, - тянуть будем сильно, но аккуратно!
- Га-га-га! - довольно ржут все трое, а Олег хлопает меня лапой по плечу - давай, поехали к шефу!
Я становлюсь на карачки перед нижним аппаратом, включаю фонарь, и, пихая перед собой все причандалы, тихо матерясь, влезаю в стальной диаметр.
Там могильный холод, стылая тишина и, где-то далеко, едва слышный гул моря.
Стукаясь башкой в пилотке в верхнюю часть трубы и елозя подошвами тапок по нижней, в желтом свете фонаря я продвигаюсь все дальше, волоча за собой резиновый шланг и привязанный к ноге шкерт, и через несколько минут оказываюсь у передней крышки. Она сочится каплями конденсата, локти и колени у меня изрядно промокли, но в целом терпимо.
Отдышавшись, осматриваю то, что предстоит чистить, потом врубаю машинку, и в ушах визжит сотня поросенков.
Для начала я обрабатываю бешено вращающейся щеткой перовое обтюрирующее кольцо и, извиваясь червем, перехожу к направляющим. В рожу летит то, что называют патиной*, на зубах скрипит, в нос шибает, похожий на спиртовой, запах. Трубы прокрашены морским суриком, и щетка изредка по нему черкает.
Обработав все перед собой на длину рук, я вырубаю агрегат, пячусь назад как рак, и все начинается снова.
Минут через десять рев чертовой машинки, мозг непонятным образом превращает в музыку, я явственно слышу «Вечерний звон» Алябьева, радуюсь такому чуду и начинаю подпевать
« Вечерний звон, вечерний звон!
Как много дум, наводит он!!»
ору я во все горло, и в башке в унисон звонят колокола. - Ох и здорово!
Но тут какая-то непреодолимая сила тянет меня назад, я пытаюсь упираться, и через минуту в глаза шибает яркий свет отсека.
- Ты че?! - наклоняется надо мной три испуганных рожи. - Плохо?
- Хорошо, - блаженно растягиваю я губы. - Зачем вытащили?
- Да он же вроде бухой! - удивляется Саня. - Это ж надо!
- М-да, - морщит лоб Сергей Ильич и нюхает воздух, - не иначе суриком надышался.
Затем мне дают хлебнуть томатного сока из продырявленной в двух местах жестяной банки, разрешают передохнуть и происходит консилиум.
Пока обсуждается вопрос, а не натянуть ли на меня ИП -46*, для исключения контакта с вредной атмосферой, я прихожу в себя, высасываю весь сок и решительно отказываюсь.
- ИП, машинка, шланг, фонарь, - загибаю пальцы. - Запутаюсь, хрен вытащите.
- Точно, - чешет затылок Олег, - жмуров* нам не надо. А ты что предлагаешь?
- Чистить дальше, - пожимаю плечами. - С песнями.
- Добро, - подумав, соглашается капитан-лейтенант, и я снова направляюсь к аппарату.
Спустя час, вволю помузицировав, я передаю машинку Порубову, и тот вползает в свой аппарат.
Вскоре оттуда раздается надоевший звук, а чуть позже глухие крики «…твою мать!» и прочие подобные междометия.
- А чего он не поет? - вопросительно пялится Мыльников на старшину команды.
- У Сани со слухом туго, - сокрушенно вздыхает Олег, - зато как выражается!
Примечания:
- бычок - командир боевой части (жарг.)
- курсовые задачи - специальная отработка экипажа на берегу и в море, перед выходом на боевую службу.
- шхера - укромное место на корабле (жарг.)
- РБ - одежда радиационной безопасности на атомных подводных лодках.
- проверка прочного корпуса на герметичность - повышение атмосферного давления внутри лодки до заданных параметров и слежение за временем его падения в расчетные нормативы.
- ЗИП - запасные инструменты и приборы.
- патина - окисление бронзовых и медных поверхностей в результате атмосферных явлений.
- ИП-46 - изолирующий противогаз.
- жмур - мертвец, покойник.